Станция Ангелов
Шрифт:
Ее лицо было так изрезано, что Элиас не сразу понял, что это действительно она, Мия. Ее брат Джош занимал высокое положение в Мала Пата, верный солдат. Давнее воспоминание шевельнулось в памяти Элиаса, все еще удивительно острое: улыбка, легкое дыхание у мочки его уха, нежные руки, гладящие ему спину. Сколько ей было тогда, семнадцать? А теперь под тридцать. Хотя, возможно, все дело в этом полумраке тесной каморки, куда привел его Мик. Поначалу Элиас даже затруднялся сказать, принадлежит ли тело, на которое он смотрит, женщине. Она лежала нагая на простыне, расстеленной на голом матрасе, и когда глаза Элиаса привыкли
– Это Риверы так шутят, - объяснил голос с другой стороны комнаты. Элиас был так потрясен состоянием тела Мии, что не заметил ее брата Джоша, сидящего в дальнем углу.
– Шутят?
– переспросил Элиас, отступая от матраса. Вонь смерти в комнате была почти невыносимой.
– Считают себя остряками.
– Джош встал и подошел к Элиасу. Ему было бы трудно затеряться в толпе, потому что ему срезали нос в особенно тяжелом бою несколько лет назад, и, подобно остальным членам Мала Пата, Джош отказался от косметической хирургии и носил это увечье как почетный знак.
Из всех членов Мала Пата, пожалуй, именно Джош - жестокий психопат Джош, который пытал свои жертвы раскаленной кочергой, а потом убивал, - больше всего внушал Элиасу страх.
– Схватить мою сестру, убить ее способом Мала. Большая шутка для Риверов. Понимаешь меня?
– прорычал он.
– Понимаю, - ответил Элиас, испытывая почти разочарование: все шло именно так, как предсказывал Холлис.
– Зачем тебе нужен я?
– спросил он, уже зная ответ.
– Ты оказываешь услуги Мала. Сейчас ты окажешь услугу мне. Скажи, кто убил мою сестру. Я отрежу ему яйца, вырежу глаза и заставлю его мать съесть это на обед. Ты говоришь кто, я даю тебе награду. Ты будешь благодарен.
Элиас взглянул на Мика, который все еще болтался в комнате. На лице парня играла наглая ухмылка, хотя на Джоша он смотрел с откровенным восхищением. Ясно: наставник и его протеже.
– Это правда, что все говорят, Элиас?
– спросил Мик.
– Ты занимаешься колдовством, делаешь всякие штуки?
– Это не колдовство, - осторожно возразил Элиас.
– Нечто другое. Мне трудно объяснить.
– Чушь. Если не колдовство, то что?
– фыркнул Мик.
– Я о тебе слышал. Ты колдуешь, люди говорят правду. Никто не смеет мне врать. Я слышал, ты только наполовину человек: помесь, состряпанная в лаборатории.
Голос Мика стал глумливым.
– Заткнись, Мик, - велел Джош, и, к облегчению Элиаса, парень заткнулся.
– Мне плевать, что ты делаешь, лишь бы ты узнал, кто убил Мию. Потом получишь награду. Идет?
– Конечно, - ответил Элиас.
– Дай мне пару минут.
– Он лихорадочно соображал. Возможно, Мик просто так брякнул насчет лаборатории и случайно наткнулся на истину. Но почему-то Элиас так не думал. И если о нем начнут ходить такие слухи, будет все труднее и труднее избегать внимания официального правительства. И если до этого дойдет, возможно, ему лучше будет умереть.
Джош и Мик отступили в тень, оставляя Элиаса делать свое дело. Элиас заставил себя сесть у поруганного трупа Мии, дыша через рот, чтобы меньше чувствовать вонь. Он коснулся ее волос, мягких и темных, зная при этом, что отныне всякий раз, когда бы ни вернулись воспоминания о тех нескольких далеких днях, когда он знал Мию, они будут смешаны с воспоминаниями о том, как он стоит сейчас на коленях на окровавленном матрасе, изучая ее ритуально изуродованный труп.
Элиас позволил свету захватить себя. Он подумал о нем как о крошечной звезде, яркой и горячей, которая всегда была с ним, была частью его существа. Подобно звезде, свет мерцал в его подсознании слабо и бледно - для описания этого света ни сам Элиас, ни Тренчер так и не нашли подходящих слов. Как будто каждый из них мог открыть мысленный клапан и позволить свету вылиться во внешний мир. С этой мыслью Элиас почувствовал, как свет выходит из него, струясь через кончики пальцев, ища мерцающий след жизни, все еще застрявшей где-то в теле Мии. Джош и Мик тем временем стояли у стены, глядя во все глаза, но они были не способны видеть этот свет.
Элиас мысленно потянулся наружу, коснулся мерцающей остаточной жизни внутри Мии, уже глубоко ушедшей в ужасную бездну, к которой она стремилась и которой жаждала. Он представил себе, как его рука нащупывает тот последний фрагмент жизненной силы Мии, падающий в бездну, и схватил его, чувствуя как он корчится.
Глаза Мии быстро задергались, потом расширились. Рядом кто-то тихо застонал от ужаса, но Элиас не стал смотреть, Мик это был или Джош. Высокий звук, почти как свист, вырвался из горла Мии. Элиас не хотел знать, каково это: снова оказаться, пусть даже на короткое время, в том истерзанном теле.
– Скажи мне, кто это сделал, Мия. Скажи мне, и ты сможешь уйти.
– Он глянул вверх. Джош стоял прямо над ними, сжимая и разжимая кулаки. Элиас снова опустил взгляд к лицу Мии. Мышцы дергались у нее под кожей, как змеи. Элиас спросил себя, чувствует ли она что-нибудь.
– Отпусти меня, - слабо прошептала Мия, частично в уме Элиаса, частично вслух. Казалось, она давится словами.
– Сначала скажи мне, - настаивал Элиас.
– Скажи мне, кто сделал это с тобой, Мия. Скажи мне сейчас, или я не отпущу тебя, ты понимаешь?
– Макей, - ответила женщина, ее голос был так слаб и хрупок, что Элиас едва услышал его. Мерцающая жизнь внутри нее стала немного слабее. Элиас ущипнул тут и там, и спина Мии выгнулась, высокий тонкий звук сорвался с ее губ.
– О черт, - прошептала она, полностью вернувшись в реальность.
– Я не могу, я не могу…
Ее спина снова выгнулась, и кровь брызнула из открытого рта.
– Прекрати, - вмешался Джош.
– Прекрати немедленно. Ты причиняешь ей боль.
– Я ничего не могу поделать, Джош. Она говорит, это сделал Макей. Что еще тебе нужно знать?
– Мне - ничего. Скажи ей, что я ее люблю, Мюррей. Просто скажи ей, что я ее люблю.
Элиас уставился на Джоша, не в силах представить себе, что этот бандит вообще способен на какие-то эмоцию, хоть отдаленно похожие на любовь. Но, возможно, он неправ. Возможно, люди действительно настолько непредсказуемы. Элиас снова повернулся к Мии, с облегчением позволяя жизни внутри нее ускользнуть. Ее тело повалилось на матрас, когда искорка света в последний раз оставила ее глаза.
– Ты ей сказал?
– спросил Джош, кривя рот от отвращения.