Станция Бякино

Выборнов Юрий

Парень вглядывался в лица новых выживших путников, пытаясь найти что-то знакомое, либо надеялся, что они узнают его.

В один из дней так и случилось. Девушка постучалась в дверь станции, он посмотрел в щель окна и тут же ее узнал. Лицо путницы показалось парню до боли знакомым и родным. Точно видел ее раньше, вот только где, молодой человек не знал. Сердце заколотилось быстрей, и Сережа поспешил открыть дверь. На пороге стояла и улыбалась красивая черноволосая девушка в майке, джинсах, кожаных ботинках и с большим камуфляжным рюкзаком за спиной.

Глава 2

Ее

звали Мария. Девушка молча зашла на станцию и осмотрелась. Посередине зала стоял деревянный стол с лавками с двух сторон, сколоченные из досок забора. На импровизированном столе лежала полиэтиленовая пленка, а на ней немного продуктов. Макароны, мука, горох, разного вида крупы и даже трехлитровая банка соленых огурцов, старые, конечно, но если вымыть в воде, вполне даже съедобные. Эту провизию оставили выжившие, так сказать, негласное и необязательное правило, но все его придерживались. Тот, кто пришел переночевать в тепле и безопасности, оставлял что-нибудь на общий стол. Может случиться так, что будешь неделю бродить и даже жесткого заплесневевшего сухаря не найдешь. Все это понимали. Оставляли самое тяжелое, что нелегко нести и занимает много места в рюкзаке.

Маша сняла свой большой камуфлированный рюкзак и поставила его на лавочку рядом с горячей печкой. Открыла, долго что-то искала, перебирала вещи, не вынимая и оглядываясь по сторонам, не наблюдает ли кто за ней. На нее смотрели все. Девушка была очень красива и впервые в этом убежище. Наконец Мария нашла, что искала, и с улыбкой достала стеклянную банку с тушенкой. Девушка поставила ее на общий стол, затем села на лавку рядом с рюкзаком и сменила кожаные ботинки на легкие кроссовки.

Сережа, увидев, что на тушенку сразу положили глаз матерые выжившие, подошел и взял банку в руки.

— С чего такая щедрость? — спросил смотритель девушку. — Тушенка нынче на вес золота. Говорят, на нее в других убежищах можно что угодно выменять. Ты ведь должна знать лучше меня.

Маша посмотрела в Сережины глаза и, выдержав небольшую паузу, тихонько ответила:

— Сегодня день моего рождения, давайте макарон отварим по-флотски.

Другое дело, — ответил Сергей. — Тогда с меня чай, но банку я пока уберу от греха подальше, чтоб не мозолила глаза. Тебя как зовут-то?

— Мария, — ответила девушка.

— А меня Сергей, — ответил смотритель убежища. — Скажи мне, Мария, почему ты одна?

— Что ты имеешь в виду? — девушка сделала удивленный вид.

— Такой красивой девушке очень опасно передвигаться в одиночку, — продолжил Сережа. — Неужели не нашлось ни одного крепкого мужчины, предложившего свою защиту?

На стене возле входа висел старый советский алюминиевый рукомойник с соском и ведро под ним. Маша подошла, сняла крышечку, посмотрела, есть ли в нем вода, и принялась мыть руки.

— Я сама могу за себя постоять, — ответила девушка на Сережин вопрос.

Сергей подкинул дров в печку-буржуйку, поставил на нее большую кастрюлю и налил чистой воды

из покрытого эмалью ведра. С водой, слава богу, проблем не было. Рядом с домом покойной кассирши был еще один дом, никто уже не знает, чей, может быть, сменщицы. Так вот, колодец между ними был вырыт приличный и до сих пор функционирующий. Маленький сруб над ним, крыша в виде двух покатых склонов и подъемный механизм, конечно, давно сгнили, но кто-то еще до Сережи заботливо все приспособил. Колодец был очищен от посторонних предметов, веток, листьев и прочего. Прикрыт листом тонкого железа, который сверху прижат двумя булыжниками по краям, дабы не улетел при сильном ветре. Ведро и веревку, добывающий воду (обычно этим занимался сам Сергей), брал с собой.

Вода в кастрюле закипела, Сережа посолил и высыпал из пакета макароны. Через несколько минут поднял кастрюлю за ручки через тряпку, чтобы не обжечься, и, прикрыв ее крышкой, оставив небольшую щель, слил воду в ведро под умывальником. Затем поставил на печь большую сковороду, обжарил тушенку с репчатым луком. Аромат пошел на всю станцию. Выжившие давно не ели ничего подобного и давились слюной. Сергей перемешал все с макаронами и поставил горячую сковороду на середину стола, подложив кусок толстой фанеры.

— Кушать подано, — процитировал Сергей знаменитый советский фильм.

Мария подошла к столу со своей миской из нержавейки, ложкой и кружкой.

— Ах да, — парень заметил кружку в руках девушки и поставил кипятиться чайник. — Мне такого чаю принесли недавно, тебе точно понравится, жаль, мало осталось.

— Мне любой понравится, — тихо ответила Маша и махнула всем присутствующим рукой. — Подходите, ребята, по чуть-чуть, на всех хватит.

Сережа ел макароны и смотрел на Машу. Он все никак не мог понять, почему девушка его не узнала. Ее лицо явно было парню знакомо. Сергей был уверен, раньше они где-то виделись.

Парень доел свою порцию макарон, поставил стеклянную литровую банку на стол, отсыпал в нее черный чай из целлофанового пакета и залил кипятком.

Чай получился отменным, кто-то из выживших выделил немного сушеной мяты.

— Ну, с днем рождения, что ли! — Сережа протянул налитый в граненый стакан в подстаканнике, чтобы чокнуться. — Желаю тебе дожить до следующего.

Люди подняли свои кружки, и каждый что-то пробормотал себе под нос. Одновременные пожелания Маша, конечно, не разобрала, да это и не важно. Главное, ей пожелали добра, пусть даже за банку тушенки.

— Ты правда меня не узнаешь? — Сережа набрался смелости и, выдохнув, спросил Машу.

— Что, прости? — удивилась девушка.

— У меня пропала память, — продолжил парень. — Помню только последние полтора года своей жизни. И все эти полтора года я живу здесь.

— Какое отношение к этому имею я? — продолжала удивляться Мария.

— Когда я увидел тебя впервые раз, через щель между досок в окне, твое лицо показалось мне очень знакомым. Будто родным или очень близким. Очень надеялся на то, что узнаешь меня.