Станция Бякино
Шрифт:
Сережа сидел и слушал с открытым ртом.
— Ну так что? Будет мне матрас сегодня? — Дед отрезал кусок сала от средних размеров шмата.
— Найдем, дядя Мить, — весело ответил Сережа. — Только я бы и без сала выделил, возраст нужно уважать.
Дед смотрел на парня и никак не мог понять поначалу, шутит он или всерьез, но сало все равно протянул.
— Жуй давай, молодому организму само оно, — улыбнулся пожилой мужчина. — А то бледный какой-то. Ты на солнышко-то выходишь из своей берлоги?
Сережа взял кусок сала и отнес в свою комнату. Он почему-то не мог спокойно есть разные излишества и деликатесы на глазах у тех, кто не мог себе это позволить. Кусок в горло не лез, когда на него смотрели полуголодными глазами.
Чайник на печке закипел, и молодой человек предложил гостю кипятка. Тот с радостью принял предложение и протянул пустую железную кружку. Достал из кармана рюкзака чайный пакетик, завернутый в целлофан, и опустил в горячую воду два раза.
— Эх, гулять так гулять, — дед макнул третий раз пакетик, выжал его и аккуратно убрал обратно в рюкзак.
— Много вас? — спросил вдруг Сережа.
— Челноков-то? Да шут его знает, — ответил дед и подул на горячий «чай». — Мы же на дядю не работаем. Сами по себе: кто одиночкой бегает, кто в компании по два-три человека.
— А если на какой-нибудь станции, к примеру, какому-нибудь смотрителю нужен определенный товар, — Сережа прищурил глаз. — Вы берете заказ?
— О нет, на это есть специальные люди, — ответил дядя Митя и отхлебнул из кружки. — Представляешь, эти дурни называют себя ветеранами. А мы носим только то, что сами хотим, везде свои договоренности и потребности. Каждому свое.
— И много топать приходится? — полюбопытствовал Сережа и достал запасной матрас из своей комнаты.
— Ууу... Сынок, не спрашивай, — вздохнул дед. — Вот вся эта железнодорожная ветка от города И, что по левую руку, как выходишь из станции, до города В, что по правую. Километров пятьдесят моя тропинка вдоль рельс, а то и больше. Дело не в этом, я могу порой от одной станции до соседней раз тридцать смотаться, коли спрос есть. С утра до вечера на ногах, так гудят перед сном. А этот паршивец чуть ли не бездельником меня назвал.
Дед обернулся и показал костлявый кулак в сторону компании выживших.
— Смотрю, ружье у тебя висит через плечо, — стало темнеть, и Сережа зажег еще одну свечу на столе. — Часто использовать приходится?
— Вертикалка? — Дед встал, взял скрученный в рулон матрас и расстелил ближе к печке. — Ружье хоть и старое, но вполне себе стреляет, я хорошо за ним слежу. Правда, патронов у меня к нему нет, и причем давно. Так ношу с собой для вида, чтоб хулиганы боялись.
Дед вернулся к столу и допил свой напиток.
— А что, понравилось?
— Сколько такое ружье стоит, дядь Мить? — ответил вопросом парень.
— Это смотря что у тебя есть, — дед вытер рукавом бороду и принялся готовиться ко сну. — Деньги, сам понимаешь, никому сейчас не нужны. Уже никто не надеется, что все будет как раньше. Вон в городах, говорят, сущий ад происходит, толпы зомби то тут, то там, и с каждым днем их становится все больше. Ну, так в чем измерять будем?
— Не знаю, а что самое ходовое? — Сережа снова сходил в свою комнату, принес старую фуфайку, свернул ее и положил на матрас старика вместо подушки.
— О, премного благодарен, — довольным голосом произнес дед. — Я так понимаю, ничего особо ценного у тебя нет?
Сережа промолчал. Немного погодя парень принес из своей комнаты старое тонкое, местами дырявое покрывало и бросил на лежанку деда.
Дмитрий Иванович посмотрел на покрывало, потом на парня, почесал затылок и тихо произнес:
— Зачем оно тебе, сынок? Неужто на охоту собрался?
— По консервным банкам стрелять, — ответил молодой человек. — Если достанешь к нему патроны, то куплю.
— По банкам, значит, — дед снял кожаные ботинки и поставил их ближе к печи.
Аромат немытых ног и давно нестираных носков разошёлся по всему залу ожидания. Выжившие заворчали, кто-то даже закашлялся. Дед снял носки и убрал в целлофановый пакет.
— Забирай.
— Что? — Сережа подумал, ему показалось.
— За ружье ты мне гарантируешь место на станции в любой день, вернее, ночь, — решительно произнес Дмитрий Иванович. — Даже если народу будет как сельдей в бочке, кого-то выпроводишь, а меня впустишь. Ну как? По рукам?
— По рукам, — ответил Сережа и взял оружие в руки, чтобы рассмотреть получше. — А патроны?
— Патроны принесу через неделю, не раньше, — зевая, ответил дед и лег на спину. — Только их придется купить, я возьму под свою ответственность несколько пачек, благо имею какую-никакую репутацию, а ты пока думай, чем за них будешь расплачиваться.
Сережа одобрительно кивнул.
— Ну вот и славно, — дед повернулся на бок и укрылся покрывалом. — Мне, знаешь ли, лишний вес всегда в тягость, стар я уже.
***
Утром Дмитрий Иванович ушел рано. Не завтракая, схватил свой рюкзак, разбудил Сергея, чтоб тот открыл ему дверь, и драпанул вдоль рельс.
После случая с Машей парень теперь не оставляет ключ в замочной скважине, а, продев веревку, вешает себе на шею. К обеду пришел Борис Валентинович, злой и уставший. Мужчину ночь настигла в дороге, и пришлось спать под открытым небом. Сережа не смог скрыть своей радости и показал ружье напарнику.
— Отличная вещь, — Борис взял в руки оружие, осмотрел с двух сторон и прицелился в одиноко висящий патрон для лампочки на потолке. — Где взял?