Станция "Самосуд"
Шрифт:
Еще пару минут он безнадежно смотрел вслед, взглядом провожая облачка пара от горячего дыхания девушки. В глазах читалось непонимание и непередаваемая тоска. Он чувствовал, что что-то здесь не так. Знал это. Но единственное доказательство, способное опровергнуть или подтвердить опасения, почти прямым текстом послало его и скрылось за дверью омнибуса. Парень развернулся и направился домой. В темную и пустую квартиру. Как обычно, но вечером уже никто не придет.
Рида завалилась в дом, на ходу снимая обувь и верхнюю одежду. Хотя на улице было еще светло, в зале горел свет: под какую-то бодрую мелодию скрипки на радио бабушка листала свежую газету,
— Тебе «привет» от Дориана. Ожоги почти зажили, ребра, вроде тоже. Ноге дурная башка покоя не дает, и кость смещается. Тарлин обещал его бинтами к кровати примотать, если так продолжится, — кричала она из комнаты, а бабушка только усмехалась, глядя в газету поверх очков.
Безвольной тушей упав на прогнувшуюся кровать, она молча пялилась в потолок. Еще только разгар дня, но безумно хотелось спать. И кушать. Будь сейчас утро, вопрос бы даже не встал, но сейчас середина очень напряженного дня, и запах пирога победил в неравной борьбе. Со скрипом свалившись с кровати ногами на пол, она поплелась на кухню и, когда уже принялась нарезать пирог, услышала визг телефона. Всеми силами она игнорировала его, надеясь, что бабушка возьмет трубку, но бабушка активно притворялась глухой, хотя еще утром утверждала обратное. Рида резким, рваным движением отложила нож, схватила кусок пирога и пошла к трубке.
— До Мэтримониума проще дозвониться, чем до тебя, — раздался злобный голос Илинеи по ту сторону провода.
— Что-то случилось? — взволнованным тоном спросила Рида, прекрасно зная, что в столь агрессивном состоянии проще сначала дать Иле высказаться и только потом переходить к конструктивному диалогу. Да и вообще к любому диалогу.
— Да это саро Упырь Вомин выбесил меня, — устало на выдохе произнесла Илинея, а Рида, спросив про детали, пристроилась на стул и приготовилась слушать.
А слушать предстояло много, ибо если кто-то удостаивался в их дружеском разговоре обращения «саро» или «сиера», кости несчастному перемывали все, а не только те, что так расстроили колдунью. И Рида, как и полагается хорошей подруге, слушала. От начала и до конца. Поддакивая и чуть подливая масла в огонь. Возмущалась положением бедняжки Ингрид, про которую много слышала, но никогда не встречала лично. Неопределенно фыркала на части про курсовые — сама Рида не особо понимала злопыхания подруги по этому поводу, ибо у механиков были практические проекты без всяких заведомо придуманных тем. И задыхалась от ярости, когда Илинея детально воспроизвела диалог о Первом совете. Бабушка Бренан все это время притворялась заинтересованной объявлениями в газете, мысленно делая пометки для уточняющих вопросов и будущих подколов.
— А чего он вообще тебя позвал? Или ты сама к нему пошла? — спросила Рида, когда Илинея, наконец, выдохлась и более менее успокоилась.
— Аврил Венделия хочет получить текст моего доклада, — как-то вяло и без энтузиазма ответила колдунья, явно не особо довольная задетой темой.
— Ааа, тот самый Венделия, который… ладно, кто это?
На пару мгновений повисло молчание.
— Ты серьезно? — не получив какого-либо комментария, Илинея вздохнула и сказала: — Это террский Министр образования. Мне казалось, комнатный политолог должен быть в курсе, кто у нас во власти сидит.
— Это местное управление, оно не считается, — пробурчала Рида в трубку и уже нормальным голосом спросила: — И что тебя не устраивает? Тобой в Министерстве заинтересовались, пусть и в местном…
— Меня не устраивает, что это старший Венделия, — хмыкнула Илинея. — Не забивай голову, это семейные разборки.
— Хм, ясно, я сделаю вид, что меня это не интересует и я все мимо ушей пропустила, — усмехнулась Рида и девушки продолжили просто болтать.
Разговор мотался от сплетен из академии и нового рецепта пирога к новостям в мире и городе. Рида невольно отметила запуск паровозных рейсов и высказала мысль о поездке к родителям, которых видит лишь раз в год, но мысль быстро замялась и потонула в шутках и разговорах ни о чем. Автоматически поддакивая какой-то истории с кафедры, девушка задумалась. Ей хотелось поделиться, рассказать про случай у отделения полиции, но в голове устойчиво барабанило «Прекрати, ты обещала! Вы уже все обсудили!».
— Иля, я спросить хотела, — колдунья замолчала, столь бесцеремонно перебитая, — это нормально, что у вас на конференцию уровня терры секретаря отправили?
Илинея задумалась. В трубке было слышно лишь усиленное пыхтение.
— Вообще, да. Необязательно, чтоб именно преподаватель представлял академию, любой сотрудник пойдет и даже студент, если у него работа подходящая есть. Почему ты спрашиваешь? Рида, мы же договорились!..
— Да успокойся! — Рида махнула рукой, хотя никто и не мог этого видеть. — Я сегодня по дороге домой с племянником Чарльза сцепилась, — колдунья что-то вякнула, выражая желания услышать более подробную версию. — Потом, при встрече, расскажу. В общем, он не верит, что Чарльз просто умер. Похоже, подозревает убийство.
— Эм… и что? Как бы там куча народу погибла. Мы, конечно, сошлись на том, что с дирижаблем явно кто-то поработал, но как-то странно устраивать подобное ради смерти одного-единственного колдуна. Понимаешь?
— Да все я понимаю, — Рида прикрыла трубку рукой и медленно повернула голову к высунувшейся из зала Вилье. — Ба, давай ты дальше будешь из зала подслушивать, а не над душой стоять. Спасибо, — она отняла руку в сторону. — Ало, слышишь? Тебя не смутило, как он там оказался? Ты год пороги администрации обивала, а его просто отправили. Не знаю, как объяснить…
— Рида, я же не спрашивала списки участников. Может, его после меня вписали, может, он проект приготовил и долго клевал мозг ректору…
— Он племяннику сказал, что у него отпуск должен начаться. Явно не планировал заранее поездок на ваши научные сходки! У нас мало деталей, но мне кажется, что Чарльза не просто так отослали. Мне кажется, кто-то очень постарался, чтобы он оказался именно на этом дирижабле, — последнее она произнесла очень тихо, краем сознания вспомнив истории о возможной прослушке, хотя и прекрасно знала, выпытав у сына тети Фимы, что это не так.
— И что ты предлагаешь? Завалимся в администрацию академии… нет, лучше сразу к Вомину! Завалимся и без каких-либо серьезных доказательств начнем рассказывать им об убийстве? По факту, обвиняя кого-то из них, — Илинея говорила несколько громче обычного, будто вновь начала жаловаться. — Нет, я не спорю, это подозрительно и странно, и так не должно быть. Только смысл об этом говорить, если мы сделать ничего не можем? Все, что можно было найти на дирижабле, — почти шепотом произнесла она, — мы уже нашли. Но этого мало. У нас только наши слова, которые больше вопросов вызовут, и слова племянника Чарльза, который толком ничего не знает! Одни подозрения и все.