Станция "Самосуд"
Шрифт:
В коридоре вновь воцарилась тишина. Некоторое время девушки просто молчали, думая о каких-то мелочах, словно разум всеми силами спасался от болезненных воспоминаний. А потом колдунья так же молча встала и, кивнув на прощанье, покинула больничное крыло. Идти куда-либо не хотелось, тем более — отправляться к родителям, но разум для спокойствия требовал чего-то знакомого и родного.
Дориан очнулся ближе к вечеру и застал сестру тихо похрапывающей на стуле. Несмотря на увещевания врачей и заверения сестры, что ему нужно остаться в госпитале,
В зале погасили свет, давая парню немного поспать. Рида же засела на веранде, поглощенная своими мыслями. Иногда она резко подскакивала с плетеного кресла и начинала расхаживать из стороны в сторону, что-то агрессивно бормоча под нос, а потом падала обратно в кресло с тяжким вздохом. И кто знает, сколько бы раз она повторила эту процедуру, если бы на веранду не вышла Вилья. Если бы она не вышла и не сказала твердое:
— Ты злишься.
— Что? — Рида замерла и непонимающе посмотрела на бабушку.
— Ты не грустишь, не тоскуешь, не впадаешь в отчаяние, а злишься. Почему?
— Почему? Почему ТЫ не злишься?! Десятки людей погибли просто так! Еще сегодня утром они допивали свой чай, а уже после обеда их не стало! — вываливая все, что только что бормотала, она стала быстрее расхаживать по комнате. — Мы могли быть там! Дориан жив только благодаря совпадению! Кто знает, когда он сможет нормально ходить? Да и сможет ли вообще?! А ублюдки, которые ответственны за это разгуливают на свободе! У меня так много вопросов, ты не представляешь!
Вилья выдохнула и подошла к столику у окна.
— Ты закончила? — неопределенный жест головой. — Я не злюсь, потому что вы живы. Все остальное поправимо. А теперь послушай меня, моя девочка, — она подошла к внучке и взяла ее лицо в ладони. — Выплесни свой гнев, но не позволяй ему брать над собой верх, нет смысла сидеть и прокручивать события снова и снова. Так и с ума сойти не долго.
— Бабушка… — робко произнесла Рида.
— Знаешь, у вас тоже могли быть и дядя, и тетя, но… — женщина запнулась. — Это не ваше дело, не лезьте в него. У меня больше нет слез, чтоб оплакивать еще и вас.
Девушка заторможено кивнула. Напоследок Вилья еще раз вгляделась в темные глаза и, обреченно вздохнув, вышла на небольшой дворик. Некоторое время Рида молча стояла посреди веранды, переваривая полученную информацию. Хотелось кричать. Кого-нибудь ударить. Хотелось засунуть виновников в самое пекло!.. Но сил просто не осталось. Сегодняшнее событие просто выжало ее. В какой-то момент, глядя в окно, она осознала, насколько бессильна, насколько бесполезна и беспомощна в сложившейся ситуации. Все, что она могла, отпустить ее. И внезапно стало легче. Вдохнув прохладный вечерний воздух, она вернулась
Девушка устало посмотрела на него: она прекрасно знала, кто по ту сторону провода, и лучше от этого не становилось. Она тряхнула головой, прокашлялась, избавляясь от следов недавней истерии, и резко подняла трубку.
— Привет! Да все нормально, мам, отделались испугом, — бодро говорила Рида, хотя с выражением ее лица впору кого-нибудь хоронить. — Да что значит «не верю»?! Вот она я, прямо сейчас разговариваю с тобой! Нет, мы не сможем приехать: все пути перекрыли. Дать трубку Дориану? — Рида оглянулась на брата. Тот прокашлялся и кивнул: — Да, сейчас.
Рида положила трубку в перебинтованную руку, растянув при это провод донельзя.
— Привет, мам! Как у вас дела? У нас тут теперь горячо — полиция ищет виновников происшествия, — на этих словах девушка отвела взгляд. — Со мной? Да нормально, не жалуюсь. Мы опоздали на посадку, так что все обошлось. Да, пока, передавай отчиму «привет»!
Послышались короткие гудки, а за ними два облегченно усталых вздоха. В зал, где обустроили временное лечебное лежбище, с деловым видом вошла Вилья и поверх очков «кошачьих глаз» укоризненно посмотрела на внуков.
— Перестань, ба, и так тошно.
— Что это за цирк сейчас был? — женщина убрала седую прядь за ухо.
— Им ни к чему знать подробности, — покачал головой Дориан.
— Именно. Помочь они никак не смогут, только переживать будут почем зря. Пусть лучше думают, что все нормально. Тем более, что, учитывая детали, так и есть, — Рида исподлобья глянула на брата. — Мы, считай, почти и не соврали. А к тому моменту, когда полиция разберется со всем этим и пути откроют, малыш Дори будет как новенький, — усмехнулась она, глядя на обожженное скривившееся лицо.
— Грешно над болезными потешаться, сестричка.
— Я даже догадываюсь, в какой момент своей жизни ты вдруг уверовал. Есть хочешь? — спросила она.
— Я все вам принесу, только прекращайте свои дурацкие шутки! — грозно произнесла Вилья. — Всему должен быть предел!
— Да, бабуль, прости, — улыбнулся Дориан.
— Мы уже порядком устали от серьезности. Особенно сейчас.
— Я знаю, — произнесла Вилья, — и прекрасно вас понимаю, — с этими словами она покинула зал, оставив брата с сестрой наедине.
Тем временем на другом конце города, в опрятном выбеленном доме в два этажа, происходили схожие события. Илинея отправилась вместе с родителями еще засветло. И уже по дороге в вычурной механической повозке начался допрос. Илинея лениво отмахивалась: ничего не знаю, ничего не видела, и вообще, досталось меньше всех. И хотя все это было правдой, ни сидящая рядом мать, ни находящийся за рулем отец не унимались. В конце концов девушка просто перестала реагировать на вопросы и молча смотрела в окно. Это было похоже на сон с открытыми глазами.