Станцуй со мной танго
Шрифт:
– Хорошо, - улыбнулся Леонид, доставая из внутреннего кармана костюма металлическую визитницу.
Девушка приняла карточку и, не глядя, прикрепила ее степлером к странице пухлого от множества других визиток блокнота.
Леонид молча развернулся и неспешно пошел в сторону своего стенда, запрещая себе оглянуться на понравившуюся женщину.
В пять часов его автомобиль стоял на стоянке у главного входа. Привалившись к водительской двери, Леонид расстегнул пуговицу пиджака и приготовился ждать ту, что отказалась
Весенний ветер трепал волосы, и Леониду приходилось все время приглаживать их, чтобы не терять представительный вид.
«Ей богу, к лету постригусь налысо».
Через некоторое время ветер усилился, и рука уже не покидала макушку.
Где-то далеко раскатисто загромыхало. Запахло дождем.
«Гроза? Этого еще не хватало», - Леонид снял очки и прищурился, выискивая темную полосу на горизонте. Третий день – последний из череды выставочных, поэтому даже выпади сейчас снег, Леонид и тогда бы не покинул своего поста. Последняя возможность взять нахрапом, а не превратить операцию по поиску женщины в долгоиграющую историю.
Она появилась в окружении таких же высоких и эффектных девушек. Видимо, не только «Модуль» нанимал моделей, а это уже облегчало задачу поиска. Стоило лишь обратиться к организаторам выставки.
Хлынувший дождь разметал моделей в разные стороны. Кто-то вернулся в здание, кого-то поджидали машины, а та, на которую Леонид положил глаз, бегом направилась к шоссе, где такие же безмашинные бедолаги безуспешно пытались поймать такси.
«Торопится? Не стала заказывать?»
Это был его джек-пот.
Вырулив, Скворцов подъехал к изрядно вымокшей фигуре, прикрывающей голову пластиковым файлом, и открыл пассажирскую дверь.
– Прыгайте!
Девушка наклонилась, отчего длинные волосы качнулись вперед. Узнав, немного помедлила.
– Да прыгайте же! Или таксист больше внушает доверия? Тем более что мы почти знакомы.
Она села так же изящно, какой была сама. Выгнулась в спине и аккуратно опустилась на краешек сиденья, заставив Леонида взглянуть на попу, обтянутую черной юбкой, потом повернулась, внося в салон длиннющие ноги. Прежде чем закрыть дверь, швырнула куда-то в небо ставший ненужным файл.
– Вы ведь довезете меня до подъезда? Раз уж вызвались, - не глядя на Леонида, произнесла девушка. Она откинула солнцезащитный козырек и посмотрелась в зеркало. Тряхнула головой, убирая волосы со лба, потом, выпятив нижнюю губу, подушечкой пальца поправила помаду.
«Ох, ты ж черт! Зачем она это сделала?»
Мысли тут же унеслись в нирвану, где Скворцов покусывал эту пухлую нижнюю губу, лежа на женском теле.
– Ну, так как? Довезете?
– Какой этаж?
– Третий, - без раздумий ответила госпожа Безымянная.
– Донесу.
Ее звали Ольга. Много позже, когда за плечами были и первый поцелуй, и первый секс, она призналась, что вырвала из блокнота страничку с его визиткой и сунула в свою сумочку. Если бы Скворцов не проявил инициативу, она позвонила бы сама. Леонид был счастлив.
Когда Ольга из квартиры, что снимала с подругами, переехала к нему, он верил, что у них все получится, не догадываясь о том, что его любовь не хотела ни детей, ни семьи. Ей просто было с ним удобно. Качественный секс, дорогие шмотки, машина и человек, готовый приехать за ней хоть в адово пекло.
Авария выявила всю гниль, что скрывалась под красивой маской.
– Сын, тебе тетя Саша выписала лекарство? Купил? Если спина болит, продиктуй, я сама сбегаю, - беспокойный голос мамы разбудил, когда город погрузился в вечер, сверкающий рекламными огнями.
– Нет, мам. Не надо. Я схожу, - запустив руку в коротко стриженые волосы, Леонид озадаченно почесал голову. Откуда она знает, что его вызывали на осмотр?
– Мам, это ты Александру Михайловну попросила?
– Что ты, Лёнечка. Ой, батюшки, у меня молоко убежало!
– заторопилась мама, хотя рядом с ней чей-то голос произнес: - С вас тридцать четыре шестьдесят.
Сотовый телефон погас, погрузив комнату в темноту.
Почему, выйдя за сигаретами, он отправился на улицу Петипа, Леонид не смог бы объяснить даже самому себе.
Сначала он успокаивал себя тем, что просто решил пройтись вдоль Набережной, размяться и подышать свежим воздухом, и чисто случайно свернул в ту сторону, где улица пересекается с Петипа. Потом поймал себя на мысли, что шагает на раз-два-три, раз-два-три, как когда-то считал, разучивая вальс для выпускного вечера в школе.
Петипа была многолюдна. Молоденькие девушки, женщины, мужчины, люди пожилого возраста двигались вдоль улицы, пропадая то в одних, то в других распахнутых дверях, откуда звучала разная по стилю музыка. Яркие вывески зазывали посетить танцевальные клубы любителей фламенко, классического бального танца и даже танца живота. Взгляд Леонида привлекла горящая огнями реклама пилонного танца, на которой полураздетая красотка обхватила ногами шест и зазывно прогнула спину.
– Боже, ну где же вы ходите!
– Леонида тронули за рукав рубашки.
– Сколько можно вас ждать! Уже началось!
Изящная, но сильная женская рука перехватила его ладонь и потянула в темный зев клуба, над которым светился призыв: «Милонга в каждом сердце!»
Он хотел было сказать, что рыжеволосая девушка (все, что он успел рассмотреть) ошиблась, но покоренный ее напором, пошел следом. За черными тяжелыми занавесями, закрывающими вход, обнаружился танцпол, едва подсвеченный редкими лампами. Несколько танцовщиц танго, отбрасывая длинные тени, застыли в ожидании, когда музыканты, тонущие в сигаретном дыму, возьмут первые аккорды, а тангерос, испросив разрешения настойчивым взглядом, двинуться к своим партнершам навстречу.