Станцуй со мной танго
Шрифт:
Это сейчас, зная правила поведения на милонге, Леонид понимал, что Рыжая и близко не была знакома с основами танго. Одни остроносые туфли сразу насторожили бы опытного тангеро, и лишь такой чайник как он, мог купиться на хитрые уловки.
Два часа пролетели незаметно, и только тогда, когда оркестр заиграл во второй раз «La Cumparsita», Скворцов выплыл из того мира, которым является танго. Нет, только что он не танцевал. То, что Леонид делал, нельзя назвать банальным словом «танец». В танго он проживал маленькую жизнь, где был и музыкантом, и художником, выводящим
– Леонид, у вас с каждым разом получается все лучше и лучше, - обрадовала его директор клуба Карина, которая по вечерам учила таких же стажеров на пару с мужем.
– Надеюсь, на следующей неделе у вас не будет причин пропускать занятия?
– Нет, на следующей не будет, - заверил начинающий тангеро и, наклонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
Карине больше подошло бы имя Кармен – она была черноволосой, черноглазой, стройной и обладала гибкостью кошки, позволяющей выгодно отличаться от других танцовщиц. Если бы не ее день рождения, который отмечался в начале сентября, Скворцов ни за что не подумал бы, что эта красивая женщина на добрых семнадцать лет старше его. Несмотря на свой возраст, она будила в нем мужчину.
– Это все танго! – улыбалась «Кармен», не раз замечая, какими восхищенными глазами смотрят на нее представители противоположного пола.
Уже доехав до дома, Леонид резко выкрутил руль.
«Лучше отосплюсь на даче. И деда заодно проведаю», - решил он и, взглянув на приборную доску, направил машину к ближайшей бензозаправке.
Дача только называлась дачей. На самом деле от того строения, где когда-то жила мама, осталась лишь колонка с водой. Ее Скворцов сохранил как раритет, под которым с удовольствием плескались его друзья и гости. Нужно было несколько раз дернуть ручкой, чтобы из широкого раструба крана с плевками и шипением полилась самая настоящая, не испорченная химией артезианская вода.
Прикупив несколько соседних участков, Леонид за последние четыре года выстроил настоящую фазенду с «господским» домом, хозяйственными постройками и отдельными коттеджами для гостей и прислуги. Да, да, на даче жила прислуга – экономка Светлана Захаровна, на помощь которой из деревни приходили две взрослые дочери. Мадам Кудыркина вела хозяйство рачительно и с душой, за что ее сильно любил и уважал дед, и едва терпела мама, чувствуя в ней соперницу по кухне и вниманию патриарха семьи.
Если бы тетя Тося знала, что старшая дочь Кудыркиной, разведенка с малолетним сыночком на руках, побывала в спальне ее Ленчика, когда тот после баньки и сливовицы, распитой напополам с дедом, был особенно благодушен к шикарным формам, наверняка спалила бы всю фазенду, а отца забрала в город.
Никого из дачной компании такой исход не радовал, а потому тайна былых отношений Скворцова пряталась за семью печатями. Тем более, что с появлением Ольги, умеющей держать нос по ветру, деревенские разведенки в сторону ее жениха даже смотреть боялись.
Подъехав с «черного крыльца» - так назывались ворота, через которые, чтобы не тревожить хозяев и их гостей, подвозились продукты и плоды из садов-огородов, Скворцов загнал машину под навес рядом с конюшней, и пошел поздороваться с Ласточкой – старой лошадью, на которой еще мальчишкой рассекал по полям.
– О, молодой барин пожаловали! – воскликнула Светлана Захаровна, поднимаясь с невысокой скамеечки, перед которой стоял ящик с фруктами. – А мы тут яблочки перебираем, - улыбаясь, она протянула Леониду одно, предварительно вытерев его о фартук.
По-дружески расцеловав экономку, «барин» спросил:
– Дед уже спит?
– Как всегда, кемарит на веранде, - ответила женщина, возвращаясь к своему занятию.
Оглаживая Ласточку, хрумкающую яблоко, Ленька вдохнул полной грудью знакомый с детства запах. Если бы не осень, он с удовольствием переночевал бы на сеновале.
– Ты чего здесь стоишь? – за спиной послышались шаркающие шаги.
– Дед, привет! – Леонид обернулся и крепко обнял того, кто с детства прощал все шалости, приучая к свободе выбора.
– Пойдем в дом, сегодня что-то особенно холодно, - Яков Ильич поправил клетчатый плед, накрывающий его плечи.
Откуда-то издалека послышался женский смех.
– У нас гости?
– Да, твой помощник еще днем с девицей приехал. К реке пошли. Ты не против, я твою куртку ей дал. Городская. Не понимает, что в деревне гораздо холоднее, чем у вас среди высоток.
Леонид остановился на веранде, взял в руки голубую курточку. Поднес к лицу.
– Ты чего? – обернулся на него дед.
– Да так, ничего. Обознался.
Глава 16. Страсти по-деревенски
– А где Уругвай? – Леонид снял городские и, на дедовский взгляд, пижонистые туфли и переобулся в удобные ботинки.
Слышал бы его кто несведущий, наверняка подумал бы, что происходит нечто странное: или Скворцов впал в беспамятство, или в Южной Америке произошли тектонические подвижки, и Уругвай поменял привычные координаты. На самом деле, Леня интересовался, где мотается его верный хвостатый друг. Кличку черная морда получила за суровый и воинственный характер, коим славны парни из уругвайских наркокартелей. Такие же славные парни обитают и в Мексике, и в Бразилии, и в Панаме, но дед быстро согласился, что называть кобеля породы ротвейлер Панамой как-то несолидно.
– Уругвай там же, где и магарыч, - дед с недовольным лицом устраивался в кресле, где собирался коротать время в ожидании сигнала отхода ко сну. Услужливая экономка приходила за ним, чтобы проводить до постели и подложить под вечно мерзнущие ноги грелку. Мама Леонида подозревала, что грелкой частенько служила сама односельчанка, но та пока не была поймана за подобным непотребством, а потому могла спать спокойно. Укутавшись до носа в плед, дед пояснил: – Светлана Захаровна просила его посторожить.