Станцуй со мной танго
Шрифт:
Китаец в униформе подхватил Глашин чемодан и торопливо пошел в сторону лифта. У номера, который оказался на втором этаже, получив чаевые от Брайана, «носильщик» быстро растворился в длинном коридоре.
- Как здесь здорово!
– не смогла скрыть своего восхищения Глаша, выбежав на небольшой балкон, где стояли круглый стол и два кресла. Но вовсе не мебель удивила Глафиру, хотя она и отличалась искусным плетением. Глазунову поразил океан, вернее, та его часть, что называется Южно-Китайским морем.
– Ночью придется закрывать двери, иначе шум волн не позволит вам уснуть, - произнес Брайан,
– О, нет! Когда еще мне доведется послушать рокот волн? За моим окном лишь двор с детской площадкой да стоянка машин, а здесь целый океан...
– она осеклась, увидев вежливую улыбку китайского партнера компании «Стройдом».
– Ой, вам, наверное, уже пора?
– Пора, Глафира Степановна. Здесь я записал свой номер телефона, если что-нибудь будет нужно, звоните.
– Спасибо!
Закрыв дверь, Глаша вернулась на балкон и, подставив лицо под солнечные лучи, зажмурилась.
– Вам, девушка, лучше бы не рисковать, - с соседнего балкона на нее смотрела та самая Мышка.
– У вас лицо белое, вмиг обгорите.
– Я не обгораю, - засмеялась Глаша, - а густо покрываюсь веснушками.
– И зачем вам это надо? Вы же не крестьянка какая-нибудь?
– Нет, не крестьянка. Зовите меня Глашей.
– А меня зовите Еленой Прекрасной, - женщина растянула губы в улыбке.
– Так у меня самооценка повышается. А того увальня, - она кивнула в сторону комнаты, где слышалось бухтение и все время падали какие-то вещи, - Базилем.
– Он иностранец?
– на всякий случай поинтересовалась Глазунова.
– Ох, нет. Он наш, рязанский. Но разве у Елены Прекрасной в мужьях может быть Вася? Только Базиль... Базиль? Ну что там опять?
– Рулон туалетной бумаги упал в унитаз, - донеслось из глубины комнаты.
– Мышка, что делать?
Елена Прекрасная тяжко вздохнула, возвела очи к небу и крикнула, заглушая рокот волн:
– Вытащи его, Базиль, и выжми! Потом выброси, - и томно закончила, поправив рыжий локон, выбившийся из-под заколки, удерживающей кудрявое великолепие: - Ничего без нас, женщин, не могут. Кстати, зовите меня просто Елена. О прекрасной я пошутила. Я и так знаю, что прекрасна.
Подмигнув Глафире, она ушла выручать Базиля, который опять ее звал.
Пока Глаша раскладывала вещи по местам и умывалась с дороги, на побережье опустилась ночь. Расчесав влажные волосы, Глафира устало опустилась на кровать. Есть ужасно хотелось, ведь последний раз ее кормили в самолете, да и до этого Софья сводила ее в KFC, где они торопливо съели что-то из курицы. В животе бурчало.
«Идти в ресторан или подождать до утра? А если спуститься сейчас, то нужно надевать что-нибудь вечернее или простая одежда сойдет?»
Размышления прервал звонок в дверь.
– Мы через десять минут идем ужинать, - с ходу объявила Елена.
– Вы с нами? Если да, то встретимся в холле.
– Подождите, я только переоденусь, - обрадовалась предложению Глазунова.
– И обращайтесь, пожалуйста, ко мне на «ты».
Отметив, что Мышка облачилась в легкое шифоновое платье, Глаша достала из шифоньера черный шелковый сарафан с кружевной отделкой и замшевые лодочки. Остроносые туфли на шпильке, которые она в последний раз надевала той памятной августовской ночью, Глафира оставила на более торжественный случай, который, как она знала, непременно произойдет. В рекламном буклете она вычитала, что пятизвездочный отель «Марриотт» устраивает ужины у моря, куда дамы и их кавалеры приходят в вечерних нарядах и вышагивают между горящими в специальных емкостях кострами, словно идут по красной дорожке. Фотографии, которые Глаша рассмотрела с особой тщательностью, выбирая, что из вещей следует захватить в поездку, были весьма информативны.
Море, ночь, живой огонь и музыка - она точно будет себя чувствовать Золушкой на балу. Жаль только, принц остался дома.
Глаша старалась не обнадеживать себя, но где-то в глубине души жила предвкушением, что Скворцов все-таки появится. Глафира даже представила, как он постучится в дверь или встретит ее внизу, когда она, вся такая красивая, будет спускаться по широкой мраморной лестнице.
Вздохнув, Глафира скрутила еще влажные волосы в высокую фигу, подкрасила губы блеском и, взяв сумочку с деньгами, поспешила вниз.
Ресторан убил ценами.
– Глаша, - Елена похлопала по руке, в которой подрагивала книга меню, - да, дорого. Но один раз в жизни, наверное, можно позволить себе шикарный ресторан? Разве мы, красавицы, этого не достойны?
Глазунова неуверенно кивнула. Отдать почти пятьдесят долларов за большую тарелку, в центре которой будет еда, что спокойно уместилась бы и в маленьком блюдце?
Неизбалованная роскошью сущность бунтовала, но делать было нечего. Встать и уйти было бы более неловко.
Глафира прекрасно знала, что без денег она не останется - на «черный день» была карточка Скворцова с пятью тысячами долларов, но еще дома Глаша поклялась, что дотронется до них только в крайнем случае.
«Да, дура, - говорила она себе, - но жить за чужой счет, мы, Глазуновы, не привыкли».
Заказав вдогонку десерт, и определив, что в сладком китайцы далеко не профи, Глафира подвела итог своему разгулу: минус семьдесят долларов из тех шестисот, что она взяла с собой.
«Вкусно, но мамина курочка в апельсиновом соке вкуснее, - размышляла она, запивая еду шампанским, которое купил по требованию жены Базиль. В черном длиннополом пиджаке он перестал походить на Михайло Потапыча. Теперь ему больше подошло бы имя Фестер. Сейчас Базиль сильно смахивал на того самого Фестера из семейки Адамс, распевающего вместе с братом знаменитую песню «Мамушка».
Заиграла музыка, Базиль-Фестер поднялся и протянул руку своей жене. Пара, нисколько не смущаясь, прошла в центр зала и застыла в танцевальных объятиях, приноравливаясь к ритму тягучей мелодии.
Первые же па повергли Глафиру в шок. Куда делась неуклюжесть Базиля? Глаша смотрела на танцующих супругов, открыв рот: столько грации было в их движениях, казалось бы, таких простых и легких, но в тоже время изящных.
Когда танец закончился, и пара пошла к столу, посетители ресторана встретили их аплодисментами.