Стану Солнцем для Тебя
Шрифт:
Совместные завтраки,- Любаша выучила его вкусы, Васька вообще стал за своего принимать,- превращались в обсуждение дел на день, или просто болтали о новостях из зарубежья. Когда эти двое начинали спорить о том, кто же все-таки победит на президентских выборах в США, а кого выгодней иметь на таком посту, для России и российских бизнесменов, тут Маришка умывала руки и просто наслаждалась аргументами спорщиков. Программа Соловьева по федеральному каналу, по сравнению с ними, просто отдыхала. Хотя, они втроем и не чурались
У нее в голове они уже втроем проводили отпуск.
Но хуже всего было, что ей это все нравилось.
Дурацкое ощущение семьи. Мужчины в доме, с которым сын мог пошушукаться, пошутить и не бояться быть одернутым за слишком чёрный юмор, а такое случалось.
В доме звучали голоса, раздавался смех, и она с работы теперь летела не только, чтобы увидеть сына, но и Костю.
Эта потребность ее пугала. Маришка даже и не осознавала, насколько прочно за короткое время ей вновь станет этот мужчина, родным.
Будто снова вернулась в прошлое, где потребность в его теле, касаниях, в голосе становилась необходимостью на грани сохранения жизни, как потребности в воздухе.
Снова легкие, ничего не значащие прикосновения, неловкие объятия при встрече, поцелуи в щеку. Но чертово тело предавало. Оно горело от воспоминаний, жаждало вновь жестких властных касаний. Влажных поцелуев губ. Сильных рук на ее теле. Низ живота скручивало от болезненного ощущения пустоты внутри. Грудь болела и ныла, ждала и требовала своей ласки.
Она с ума сходила от того, как сильно хотела заняться с ним сексом.
Это мешало думать.
Она отстранялась от всего, занималась делами, но порой замирала и возвращалась мыслями в их прошлое. И снова начинала гореть, плавиться.
Черт!
Выдохнула. Отошла от окна. Спокойным, уверенным шагом дошла до стола и нажала на кнопку селектора:
– Маша, пусть мне пришлют кого-то, я чашку разбила.
– Хорошо, Марина Александровна.
И через пару секунд вошла сама Маша с совком и щеткой в руках, и бумажными салфетками под мышкой.
– У нас что, вдруг уволились все уборщицы?
– выразительно выгнула бровь, девочка под ее взглядом покраснела.
– Я... я просто всё равно не занята, а знать кому-то, что Вы любимую чашку разбили, не нужно. Коля караулит приемную.
– Вы решили в шпионов поиграть, что ли?
– Просто, Вы такая напряженная ходите, и Андрей Сергеевич..., - она вдруг замолкла и покраснела.
– Что, Андрей Сергеевич?
– Просил ему доложить, если Вы вдруг, злее обычного станете. Вот мы и решили, что я лучше сама тихонько уберу.
Девушка аккуратно убирала крупные осколки керамики в бумажную салфетку, и методично сметала щеткой мелкие частицы.
А Маришка снова застыла. Пораженно опустилась на кресло и откинулась на спинку, стараясь
Попросил, значит. Ждет! Выжидает!
– Машуня, - медленно протянула, - А больше Андрей Сергеевич ничего не говорил?
– Насколько я знаю, нет.
– Что у меня с ближайшими часами? Никаких встреч нет?
– Вы просили напомнить, что в обед у Вас личная встреча.
– Личная встреча, да, да...- у нее мысли уже были не о том. Личное можно перенести, если что. Приемная будет пустая, можно не сдерживаться.
– Ты закончила?
Маша встала с корточек, поправила светлую юбку и выбросила все бумажные салфетки в мусорную корзину возле стола.
– Да, может Вам кофе сделать?
– Нет. Лучше вызови ко мне Разецкого, если он на месте сейчас и с Колей проследите, чтобы ни одна живая душа близко к приемной не подходила.
– Поняла, сделаем.
У нее было примерно пять минут на подготовку. Время пошло.
Прошла к брошенной на полке сумке, вытащила на свет божий косметичку. Быстро проверила цвет лица. Бледный, но терпимо. Губы подкрасила яркой помадой, ухмыльнулась своему отражению в зеркале.
Платье сидело безупречно.
Теперь вторая часть.
В рабочем столе был сейф для особо важных документов.
Набрала комбинацию и быстро нашла нужную папку.
Что ж, он решил с ней поиграть. Ладно. Будем играть по-крупному. Крупье, принимайте ставки.
Специально положила папку на край стола. Она была приметного ярко-желтого цвета, Андрей ее сразу узнает.
Сама отошла к окну и повернулась к двери, спиной.
Партия должна быть разыграна от начала до конца.
Тихий стук без всяких просьб и разрешений войти. Тихо щелкнул механизм замка, повернулась ручка.
Спокойные шаги. Снова щелчок замка. Дверь закрыта.
– Вызывала?
– Проходи.
Говорила спокойно, сдержанно. Так и стояла, спиной к нему. Но кулаки побелели от того, что сильно сжала. Не хватало сил, чтобы сдерживать собственный характер и собственную ярость. Руки потряхивало. Но кулаки были сжаты, как скованные камнем. Ни шанса на проявление, неуместных сейчас, эмоций.
Она молчала. Ждала, пока тот увидит папку. Слушала его шаги.
Андрей замер возле стола. Застыл молча, и она могла поклясться, что взбешенно смотрел на папку. Послышался шорох. Взял ее в руки, открыл, проверяя то ли это, о чем он подумал, или глупая шутка. Только он знал,- Маришка не любит глупые шутки.
– Что все это значит?
– А ты как думаешь?
– Марина, я не понимаю тебя. Что происходит?
– Может, ты сам мне расскажешь, что происходит? Или мне еще неделю подождать, пока ты окончательно с катушек не слетишь, а потом с тобой разговаривать?
– вкрадчиво спросила, но так и не повернулась к нему. Не было сил смотреть на него.