Стану Солнцем для Тебя
Шрифт:
Нутро рычало, рвалось наружу!
Собственник внутри хотел заорать «МОЕ» и спрятать ото всех!
Но не мог.
Их с трудом можно назвать друзьями, появилось хоть какое-то доверие, и рушить все, потому что ему, при взгляде на Марину, в штанах больно, и кровь кипит так, что дышать нечем, ну..., это его проблемы.
Стоило пойти и снять напряжение с любой другой, баб вокруг, как кур нерезаных, пальцем помани и любая, радостно повизгивая, ноги раздвинет, или на колени встанет.
Но, это злой рок, не иначе.
У него
Своим взглядом: прямым и острым, требовательным и уверенным. Своей улыбкой: иногда нежной и ласковой, подаренной ему нечаянно и случайно, но он таял в такие моменты; или лукавая и проказливая, когда все они обсуждали, как Таню замуж выдать, строили планы, что делать. В тот момент, она показалась ему мальчишкой, озорным и весёлым, предвкушающим результаты своего маленького хулиганства.
Про тело лучше молчать, он в костюме, а пугать гостей своей эрекцией, не слишком удачная идея.
Она идеальная, совершенная женщина!
А он идиот!
Все это время, весь день и вечер, он взгляда от нее не отводил, мог с кем-то говорить, но краем глаза всегда отмечал: где она, с кем и как выглядит.
Костя забыл уже про Шаха, а вот тот нет, он тоже наблюдал, но не за своей зазнобой, а за мужчиной, стоящим рядом.
Странная свадьба и странный вечер.
Букет поймала Ника, при этом была настолько ошарашенной и даже чуточку злой, смотрела на Олега и, взглядом обещала ему все кары небесные, но гости только хохотали с этой пантомимы и радовались за Олега.
Марина стояла рядом со своим отцом и его Ритой, улыбаясь чуть отстраненно, кивала головой и что-то говорила, мимолетно погладила стоящего рядом Илью по макушке и приобняла.
Защемило за грудиной, вмиг стало нечем дышать и, яростью, глаза затмило. Это несправедливо!
Несправедливо!
Кто угодно,- без разницы кто, но только не она!
Где эта высшая гребаная справедливость! Где?!
Почему те, кто больше всего заслуживают жизни, должны жить и знать, что любой миг может стать последним?!
Не понимал раньше..., придавал значение, но никогда не обдумывал, почему.
Марина постоянно касалась сына: обнимала мимоходом, гладила просто так, могла наклониться и поцеловать в макушку и идти дальше работать к себе в кабинет, могла просто потрепать его по волосам во время ужина, а потом прижать свою ладонь к губам и застыть так на минутку.
И не только сына. Та же история с Таней или с Викой,- могла в разговоре ободряюще приобнять, или просто прикоснуться к ним.
Да даже, его самого она стала чаще касаться. Ничего пошлого или откровенного. Эта женщина дарила свое душевное тепло и эмоции именно через касания, - так показывала свою любовь и привязанность.
До Кости дошло не сразу, а вот когда понял...
Марина прощается с миром..., с друзьями..., с семьей. Запоминает
Вот так просто и незатейливо рушит, своими касаниями, его мир и заодно душу.
Когда погибла его семья, он обозлился на весь мир, молодой был еще, обвинял всех, растаптывал людей и женщин, мстил им всем за свою боль.
Потом, многим позже, принял жизнь такой, какая она есть.
Он не властен над смертью, никто не властен, и ничего изменить нельзя, если этому суждено произойти.
Так жил долгое время, обрастал панцирем реализма и цинизма, принимал себя такого, и окружающих его людей.
А теперь, всего за какие-то две недели, послал все это дерьмо к черту на рога, потому что, если так он получил свое наказание за прошлое, то он не готов платить ТАКУЮ цену!
Марина может думать, как хочет, но, если придется, он признает ее недееспособной, и сам будет принимать решения относительно ее здоровья.
– Езжайте домой, она устала, - Сава тоже, внимательно наблюдавший за Мариной, отметил вялость движений и довольно фальшивую улыбку у нее на губах.
– У меня должна быть хоть какая-то возможность в принятии решения, - Костя посмотрел Саве в глаза, - законное право на принятие решений, относительно ее здоровья.
– Ну, так женись на ней, - хмыкнул собеседник, - В чем проблема?
Костя выразительно на того посмотрел.
– Ты просишь, чтобы я, что? Вмешался?
– У тебя есть связи и возможность провернуть все так, что она ничего и не узнает до самого крайнего случая?
– И что это за крайний случай, мне интересно?
– У тебя ведь уже есть доноры на примете, так?
Мужчина вмиг превратился из расслабленного, с ленивой ухмылкой на губах, простачка, в серьезного, видавшего изнанку бизнеса и жизни, человека, с колючим взглядом и ядовитой усмешкой.
– Допустим, есть.
– Уговорить ее я не смогу, а вот...
– Заставить? Ладно. Операцию сделают не у нас, все пройдет хорошо, и она очнется. Что дальше?
– Сава вцепился в него глазами, - Она тебя простила тогда потому, что ей, по сути, было плевать на тебя. Но сейчас она тебе доверяет и, возможно, даже что-то чувствует. Предашь ее доверие, и никогда больше она тебя не подпустит. Для нее принуждение и риск, хуже смерти. Не факт, что с Ильей сможешь общаться после этого, хотя я не думаю, что она причинит своему сыну боль.
Костя отвернулся от цепкого проницательного взгляда.
Он все это уже знал, обдумал и сделал выводы.
Ему нужна возможность что-то решать, пусть вопреки ее воле.
Зато Марина будет жить!
У его сына будет мать!
А он?
Столько лет жил без нее и столько же еще проживет, - его жизнь значения не имеет, мог бы, поменялся с ней местами.
Если нужно пойти на обман, снова предать ее доверие ради ее жизни, значит пойдет!
Сдохнет от тоски, но Марина будет жить!