Старатель

– Прости малышка, но он больше не выжимает, – голос мой едва сохранял присущую ему уверенность и чуть было не дрогнул.

– Черта с два! – крикнула Мари так громко, что я услышал ее даже сквозь рвущийся на лоскуты воздух и предельный рев мотора моего вайдцикла.

Позади себя я почувствовал возню. Быстро обернувшись, я заметил опустевшую кобуру, где лежала автоматическая винтовка. Приклад оружия уперся мне в спину. Возня продолжалась. Мари едва не выскочила из седла: мне чудом удалось миновать выросшую прямо перед носом канаву. За что получил удар по плечу крохотным кулачком. Ее бедра сильнее обхватили меня. Скользнув по баку левой рукой, я дотронулся до ее коленки и тут же одернул руку обратно на рукоять сцепления, которое, судя по всему, уже начинало отказывать. Из динамика моего наушника послышался короткий «чмок», от чего по спине пробежали приятные мурашки и я поддал газу на сколько это было возможно. Открылась последняя (девятая) заслонка в двигателе «Макса», от чего тот ощутимо дернулся и погнал нас вперед. Точки в зеркалах заднего вида стали уже приобретать

– Пристегни, – велела мне Мари твердым и холодным, как плита надгробная, голосом. Это подействовало на меня словно ледяной душ поутру. Ясность вернулась ко мне, отсеялись эмоции. Нужно было выжить. – Когда скажу, оттормаживайся.

– Понял, – коротко ответил я, проверяя, щелкнул ли карабин. Убедившись в надежности крепления, я толкнул ее локтем в спину. Теперь она уже сидела спиной ко мне. Ремни проходили через хлясты на моей кожаной жилетке, что я носил поверх легкого скафандра с недавних пор и надежно были закреплены к наваренным петлям рамы «Макса». Как только мы стали ездить с ней в паре, мы решили скреплять себя удерживающими ремнями. Нам не раз доводилось падать и при каждом падении мы защищали друг друга от серьезных травм, катясь кубарем по равнине. Мы даже разработали методику правильного падения.

– Давай!

Я дал по тормозам максимально нагрузив при этом переднюю подвеску

– Гена-а, вилку погнешь! – тут же упрекнула меня Мари.

Послушавшись ее совета, я перенес основную нагрузку на заднее колесо. Теперь я уже мог различить нашивки на скафандТао преследователей.

Удивительно. В моменты смертельной опасности, когда буквально ощущаешь Её, леденящее душу, дыхание, время словно замедляло свой бесконечный ход. Я мог различить каждую пылинку, что летела мне навстречу гонимая ветрами пустыни, я видел картечь, что вылетела из винтовки Маришки и каждая дробинка достигла своей цели: кучно выпущенные заряды снесли голову ханки, что преследовал нас. За миг до его смерти, я увидел выражение стТаоа в его глазах сменившееся горькой обидой. Видимо он пожалел о том, что решил прикрыть ребят, вырвавшись впереди всех, за что и получил заряд дроби в лицо. А Маришка же оставалась холодной, как лед, который, кстати, я не видел уже, наверное с год. Эх, а ведь Борька починил холодильную установку у нас на станции…

Перестав разглядывать разворачивающуюся драму в зеркале заднего вида, я сосредоточился на управлении мотоциклом, который вот-вот заглохнет. Позади раздался хлопок от выстрела и мгновением позже взрыв. Мельком глянув в зеркало, я увидел взорвавшийся мотоцикл одного из ханки. Если так дело и дальше пойдет, то глядишь и пронесет. Но ведь так не бывает, ведь это жизнь. Если ничего не делать, то ханки переломят эту партию на свою сторону. А делать нужно было что-то срочно.

Пожалуй, самое неприятное, что с тобой может произойти на скорости свыше трехсот километров в час, так это быть сбитым наперерез тебе проходящим поездом. Но черт возьми! Откуда на пустыре взяться поезду?! Как ни странно, но это была моя первая мысль, что нас подрезал поезд. Удар был невероятной силы и пришелся на переднюю часть «Макса». Вилку вместе с колесом вырвало моментально. В момент удара мои руки сами отпустили руль, а иначе бы мне их оторвало и они полетели бы вслед за передней частью мотоцикла. Нам с Маришкой повезло, что удар не пришелся нам по ногам. Хотя, теперь уже какая разница.

«Макс» еще несколько сотен метров шел по инерции и лишь потом клюнул. К тому моменту пассажирское место было уже пустым. Мари еще в момент удара сразу же спрыгнула с мотоцикла предварительно отстегнув карабин. Умница, – подумал я и вроде улыбнулся даже. – Не уж то это конец? На момент удара шлемом о землю я смог разглядеть каждый камушек, которые в один миг усеют визор моего шлема тысячами царапин. Лишь бы тот не треснул. Всегда боялся умереть от удушья вызванного недостатком кислорода.

Удар. Инстинкты срабатывают в один миг и теперь мой разум уже независимо от моих мыслей спасает жизнь моему телу. Голова втягивается в плечи, конечности группируются, обнажая места прикрытые защитными пластинами. Теперь я напоминаю мяч, что катится с бешеной скоростью по равнинной местности, подпрыгивая временами и вновь продолжая свой путь. Остановившись, на секунду я замер, как бы пытаясь убедиться жив ли я. Жив. Что ж, это хорошо. Медленно, чтобы не спровоцировать боль возможного перелома, я начал раскрываться. Затем встал и несколько раз подпрыгнул. Болела буквально каждая мышца, но все кости были на своих местах. В полу километре от меня я заметил клубы пыли от колесящих вокруг своей добычи ханки. Я ускорил темп. Мельком взглянув на радар, я с облегчением увидел мерцающий зеленым огонек от передатчика Мари. Раздалось два выстрела подряд из дробовика Маришки за которым последовал омерзительный вопль, от которого мои динамики готовы были разорваться. Мне оставалось каких-то пара сотен метров, как я заметил клубы пыли, что поднялись благодаря приближающемуся отряду ханки. Видимо, пришли сотоварищам на выручку. Искренне поразившись тому, что увидел, когда осела нескончаемая и тяжелая пыль, я все же попытался выкрикнуть что-то угрожающее этим ублюдкам. Но из пересыхающего горла вырвался лишь хрип. А увидеть мне довелось небольшой, черный как уголь, космический корабль! Откуда у этих помойников взяться космическому кораблю?! Последнее, что я видел – это, как из корабля вышел человек и, приняв обмякшее тело моей девушки из лап огромного ханки, коих мне еще не доводилось видеть – скрылся внутри корабля. Я еще долго бежал. Я бежал за ними до тех пор, пока не потерял сознание. У меня закончился кислород.

СтТаои. Все проклянёшь из-за них. А у кого их нет. Хм, наверное, даже сам СтТао чего-нибудь да боится. Я лежал на раскаленном Фонарем земле и мне было грустно. Не думал, что вот так вот у меня все сложится. Обидно. Мари… После минувшей заварушки с вторжением Внешнего Правительства и поисков этого чертового сорняка, у нас все так здорово шло. Временами, мне даже не верилось в то, что между нами происходит. Духи, как же я боялся потерять ее! Только ей никогда не говорил об этом, а ведь она все видела в моих глазах, в моем поведении. Мне ее уже не спасти. А жаль. Черт! Погано вышло! Валяешься в пыли посреди пустыни, подыхаешь, а твою единственную любовь за всю эту короткую жизнь увозят хрен пойми куда какие-то гопники! Ну и ситуация! Дерьмо! Дерьмо! Когда я в одного шнырял по поверхности в поисках ископаемых для своего убежища – мне было проще. Серьезно! Меня вообще не парило вернусь я к себе в комнату, не вернусь. Было абсолютно на все фиолетово. А теперь? Лежишь тут, помираешь, как лох какой-то. Духи Пустыни смеются должно быть сейчас надо мной. Да пошло все!

Темнота.

***

– Как он, док?

– Держится, но не так стабильно, как мне бы этого хотелось, – врач нахмурил тонкие брови и вновь обратил свой взор на показания приборов, что висели у изголовья кровати. – Хорошо, что тебе своевременно удалось его обнаружить.

– Да-а-а уж, – протянул Таонга, поправляя накинутый на плечи халат.

– Он долго пробыл без кислорода. Я очень опасаюсь осложнений на мозг и…

Показания приборов резко оживились и экран принялся издавать монотонный пиликающий звук. Доктор в мгновение ока оказался возле экранов смотря то на них, то на пациента. Халат упал с широких плеч Таонги на холодный бетонный пол и он на мгновенье растерялся, но все же сообразил накинуть халат обратно и подойти к кровати, встав с другой ее стороны, что бы не мешать врачу работать. Впрочем, тот уже стоял совершенно спокойно и просто смотрел за реакцией пациента.

– Где мой… Ух… Все болит, – едва слышно вымолвил я. Попытку приподняться тут же присек врач. – Макс… где мой мотоцикл.

–Хаха-а-а! А вы говорите дауном станет! Ха! Да он и так с рождения с головой не дружит! Ох, дружище! Как же я рад, что ты такой долбаеб!

– Да пошел ты! У-ух! – у меня закружилась голова и в глазах потемнело. Решив не раздражать более свой и без того многострадальный мозг, я прилег обратно и решил разговаривать потише, а лучше и вовсе полежать молча.

– Что ж, вижу у вас без видимых осложнений. Таонга, сообщите мне, как соберетесь уходить. Вот кнопка вызова, – доктор тут же удалился, словно его тут и не было.

– Самокат мой где, – прошептал я.

– Да ребята чинят! Не парься!

Таким счастливым я его еще не видел.

– Слушай, а долго я тут…отдыхаю, а?

– Не особо. Пару дней, – он призадумался. – Ну да. Точно, суток двое и есть. Я как раз с дежурства.

– Понял, – я нахмурился и принялся осматривать палату.

– Да чего ж ты, Ген? Починят. Я его к таким спецам отволок, вашему сектору такие и не снились. Уж мне ты поверь! – он было занес свою ручищу, чтобы похлопать меня по плечу, но вовремя остановился. Ромбовидные элементы из которых состоял его костюм синхронно упорядочили свое местоположение и между ними прошел едва-заметный электрический заряд.

– Да блин, я потерял кое-кого, – я осекся и попытался скривить рот в подобие улыбки. Судя по физии моего старого приятеля, у меня ни хрена не вышло.

– Вот так казус… Так что мы предпримем?

Я присел на краю кровати, свесив ноги едва касаясь холодного бетонного пола пальцами ног. Принявшись непроизвольно раскачивать ногами и уставившись на них словно загипнотизированный, до моего сознания совершенно не долетал смысл канонады моего чернокожего друга, который неистово расхаживал по небольшой, но весьма уютно обставленной палате. Таонга энергично размахивал руками, словно разгоняя мух, которых я, кстати, не видел уже с тех самых пор, как нас накрыло… Мух, комаров, мошек и прочей этой нечисти уже нет и в помине. Впрочем, как и всего остального. Остались лишь тараканы, которых активно поедают крысы, что несомненно радует, ну и конечно же люди, которые поедают крыс, кстати, делают они это куда более активно, нежели бедное животное. Мне однажды довелось отобедать грызуном. Случилось это скорее от крайней безысходности, нежели от банальнейшего желания набить топку необходимо-лишним количеством всякого рода отстоем. Конечно же понятное дело, что мясо – есть мясо. Но с этим мясом нередки случаю бездарного отравления, кое случилось и с моим и без того многострадальческим желудком. Крысы опасны, ибо ядовиты и без должной обработки они попросту опасны для жизни. Грызун поедает таракана, который приполз с поверхности или же с ближайшего к ней слоя земли, который пропитан радиационным фоном от остатка Солнца, что неистово изо дня в день пытается изжечь Землю. После сытного обеда, грызуну обязательно захочется смочить горло отравленной радиацией водой. Каким-то образом это животное продолжает выживать сохраняя свой образ жизни неизменным: изо дня в день пожирая радтараканов и попивая себе светящуюся в темноте водичку. И все бы хорошо, пока на горизонте узкого разваливающего Туннеля не появляется обрюзгший силуэт двуногого повелителя пустоши с копьем в одной руке и мини сачком в другой. И тут-то круг замыкается, закончив цикл своего бытия, растворившись в желудочном соке местного аборигена, освобождая место, давая новому циклу жизнь. И так происходит до тех пор, пока обезумевший от голода двуногий паразит не подохнет от лучевой болезни, обожравшись радмяса в прикуску с радтараканом.