Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы
Шрифт:
потому что в ее красивом и оживленном лице было что-то восточное. Была еще красавица-княгиня Масальская (дом которой был на Мясницкой) la belle sauvage – «прекрасная дикарка». Муж ее – «Князь-мощи», потому что он был очень худощав. Затем известен был в Москве «Раевский», уже довольно пожилых лет, которого не звали иначе, как «Зефир Раевский», потому что он вечно порхал из дома в дом. Наезжал еще в Москву помещик Сибилев, краснолицый и очень толстый, который являлся безмолвно на бульварах и имел привычку в театрах ходить по ложам всех знакомых, что тогда не принято было в свете. По красноте лица и круглой его фигуре он был назван «Арбуз», а по охоте его лазить по ложам – «Ложелаз»; последняя кличка
Был еще князь Трубецкой по прозванию «Тарара», потому что это слово было его любимая и обыкновенная поговорка. Существовал еще один Василий Петрович, которого все звали Василисой Петровной. Были на Москве баре, которых называли одного «неаполитанским королем», а другого – «польским»; первый был генерал Бороздин, имевший много успехов по женской части, второй был И. Н. Корсаков, один из временщиков царствования Екатерины II, прозванный за то «королем польским», что всегда по жилету носил ленту Белого Орла.
Далее бульварный борзописец пел:
А за ними адъютантом Князь Голицын там бежит. С камергерским своим бантом Всех нас со смеху морит.Этот князь Голицын в конце XVIII и начале XIX века славился своими забавными и удачными карикатурами на тогдашнее общество; в молодую свою пору он был соперником Карамзина по части сердечных похождений.
По рассказам одного из современников111 нашего историографа, последний, проживая в описываемые нами годы в Москве, вел образ жизни, общий всем молодым людям: вставал рано, в 6 часов утра, одевался тотчас если не во фрак, то в бекешу, в сюртуке его редко видали, и шел в конюшню, смотрел свою верховую лошадь, заходил в кухню поговорить с поваром, затем возвращался в кабинет и занимался там до 12 часов, завтракал и потом ехал верхом, обыкновенно по бульварам; здесь встречали его друзья, и они ехали вместе.
Ни в какое время года – ни осенью, ни зимою, ни в дождь, ни в ветер – прогулка эта не прерывалась. Зимою костюм Карамзина был следующий: бекеша подпоясывалась красным шелковым кушаком, на голову надевалась шапка с ушами, на руки – рукавицы, на ноги – кеньги; так что ноги с трудом входили в стремена. Прогулка длилась час. В гости он ездил редко, и то к людям самым близким. Говорил Карамзин тихо, складно, в спорах не горячился. Взгляд его на вещи был добрый и снисходительный, хотя вместе с тем в нем было глубокое чувство правды и независимости; росту Карамзин был среднего; видом он был худощав, но не бледен; на впалых щеках его играл румянец здоровья, свежие губы и приятная улыбка выражали приветливость, а в светло-карих его глазах виден был ум и проницательность. В сорок лет волосы у него уже редели, но не серебрились еще, и он их тщательно зачесывал. Одевался он просто и всегда опрятно. Обыкновенно на нем был белый галстук, белые гофрированные манжеты, жилет с полустоячим воротником, казимировый, оранжевого цвета с узорами панталоны в сапоги с кисточками. У него не было тогда камердинера, а горничная Наташа; гардероб его висел в кабинете в переднем углу; в стену были вбиты гвозди, и на них висели шуба, шинель, или по-тогдашнему капот, бекеша, кушак и шапка. Карамзин был необыкновенно любезен со всеми, поклоны отдавал первый, тихо снимал шляпу и т. д.
Допожарная Москва на улицах поражала роскошью и картинностью женских уборов и нарядов; на шеях и на груди и платьях знатных барынь укладывались целые капиталы. Особенно такими богатыми уборами щеголяли купчихи – у них на голове наместо шляпок возвышались кики, разукрашенные золотом, жемчугом и драгоценными камнями, из-под кики, ниже ушей, спадали жемчужные шнуры; задняя часть кики делалась из соболиного или бобрового меха. На окраине всей кики шла жемчужная бахрома, называемая поднизью; у небогатых женщин были на головах просто кокошники, обложенные бусами. Жемчуг в старину употреблялся при нарядном платье во всех сословиях. Без жемчужного ожерелья, которое называли «перло», считали за стыд показаться в собрание. Дамы высшего общества появлялись на улицах в платьях-фуро – этот фасон платьев долго держался в моде, но только с небольшими переменами, иногда обшивали его блондами, накладками из флера или дымкой, бахромой золотой или серебряной, смотря по тому, какая лучше подходила к материи. Лиф у старинных фуро был очень длинный и весь в китовых усах, рукава были до локтя и обшиты блондами, перед распашной; чтоб платье казалось пышнее, надевали фижмы из китовых усов и стеганые юбки.
В конце царствования Екатерины II вошли в большую моду платья «молдаваны»; затем при Павле, стали носить «сюртучки», лиф у сюртучка был не очень длинный, рукава в обтяжку и длиною до самой кисти; если сюртук был атласный, то юбка к нему была флеровая на тафте, к сюртучку надевали камзольчик глазетовый или другой какой, только из дорогой материи; у сюртучков и фуро были длинные шлейфы.
Для прогулок и верховой езды надевали сюртучки почти такие же, как у мужчин, со светлыми пуговицами. Дамы высшего общества на голову накладывали цветы, страусовые перья, ленты, бархат. Был одно время в моде убор вроде берета, с цветами и страусовыми перьями; его называли «тюрбан» и «шарлотка». Перчатки дамы носили длинные, шелковые, до локтя; чулки тоже шелковые, башмаки матерчатые или шитые золотом, серебром, шелком; они делались из глазета, парчи или другой плотной материи, каблучки были высокие, обтянутые лайкой. Французские новые моды перешли к нам в конце прошлого столетия. Первые поклонницы мод производили на московских улицах целую сенсацию. В бульварном стихотворении описаны две такие модницы. Первая из них – это жена известного тамбовского помещика и коннозаводчика Болховская; вот что писал о ней бульварный песнопевец:
Вот летит и Болховская, Искрививши правый бок, Криворукая, косая Точно рвотный порошок. Да и младшая сестрица Не уступит ей ни в чем, Одинаких перьев птица, Побожиться можно в том…Белокаменная в то время была особенно обильна девицами. Князь Вяземский говорит112, что в Москве на одной улице проживали княжны-девицы, которые всякий день сидели каждая у особенного окна и смотрели на проезжающих и проходящих, выглядывая себе суженого; Копьев сказал о них: «На каждом окошке по лепешке», и с тех пор другого им имени и не было, как княжны-лепешки. В допожарной Москве жили еще старые девицы, три сестры Левашевы. Их прозвали «тремя парками». Эти три сестрицы были непременными посетительницами всех балов, всех съездов и собраний. Как все они ни были стары, но все же третья была меньшая из них; на ней сосредоточивалась любовь и заботливость старших сестер: они не спускали с нее глаз, берегли ее с каким-то материнским чувством и не позволяли ей выезжать одной из дома. Приезжали на бал они первые и уезжали последние. Кто-то раз заметил старшей:
– Как это вы в ваши лета можете выдерживать такую трудную жизнь? Неужели вам весело на балу?
– Чего тут весело, батюшка, – отвечала она, – Но надобно иногда и потешить нашу шалунью. – Этой «шалунье» в то время было 62 года.
Из больших московских модниц в то время была жена Д Д. Шепелева, известного впоследствии героя Отечественной войны; про эту модницу пел бульварный борзописец следующее:
Дольше взоры поражает Блеск каменьев дорогих… Шепелева то блистает В пышных утварях своих. Муж-гусар ее в мундире Себе в голову забрал, Что красавца, как он, в мире Еще редко кто видал…. Усы мерой в пол-аршина Отрастил всем напоказ, Пресмешная образина Шепелев в глазах у нас…Этот Шепелев отличался большою напыщенностью и говорил со всеми высокопарным слогом. Шепелевы были очень богаты; богатство они получили от жен: один Шепелев был женат на дочери железного заводчика Баташева, а другой – на племяннице князя Потемкина, Надежде Васильевне Энгельгардг.
Описана бульварным стихотворцем урожденная Баташева; последняя отличалась еще наивностью в разговорах. Так, возвратившись из-за границы, она рассказывала, что в Париже выдумали и ввели в большую моду какие-то прозрачные рубашки, о которых она отзывалась с восторгом: