Старая переправа
Шрифт:
– Я не могу больше ехать, у меня опять всё затекло.
Будто бы Шило услышали где-то наверху, и авто сразу потерял ход и теперь плавно останавливался, хоть Данил жал на педаль газа. И так хорошо проехали, запаса воздуха почти на два с половиной часа хватило. На Земле о таких результатах только мечтать и мечтать.
– Начальник, скажи, что это ты сам останавливаешься?
Данил отрицательно покачал головой.
– Ты это, если чё, я потерплю ещё часов шесть, даже слово не скажу. Ехай, ехай.
Но авто, несмотря на уговоры Шила, всё равно остановился.
–
– У, зараза мелкая, не ехалось ему, не может он больше ехать, сглазил. Вот сейчас пешком пойдёшь, там ноги не отсидишь, – ругаясь, выбирался из машины Оким.
Данил открыл багажник, чтобы забрать рюкзак, а там на магистралях все баллоны были размером с теннисный мячик. Вот это метаморфоза, он был уверен, что баллоны железные, а оказывается, они были из неизвестного материала и сейчас сдулись, как резиновые. Наверное, это и есть тот ненайденный им компенсатор.
Накинув рюкзак, хотелось тоже сказать что-нибудь Шилу, но его и так со всех сторон ругали, да и всю дорогу наверняка ругать будут. Посмотрел на часы, на солнце, примерно выбрал направление. Отстегнул барабан, построил ребят в сложившееся уже построение, и двинулись вновь мерить шагами бескрайнюю степь.
Ноги сами выбирали ритм, даже задумываться ни о чём не приходилось. Лишь тяжесть рюкзака давила больше на правое плечо, вроде мелочь, но так надоедало. Хотя парадокс – ехать час на неудобном сиденье куда сложнее, чем комфортно идти.
Местность была неизменной, двигай и двигай. Выбрал на горизонте ориентир, оглянулся, тоже обозначил ориентир, куст или ещё что-нибудь. И вперёд к точке на горизонте, задний ориентир очень помогает меньше петлять. Да и когда идёшь к дальней точке, она совершенно не приближается, как была далеко, так и остаётся. Такое ощущение, что топчешься на месте. И только обернувшись на задний куст, понимаешь, что протопали уже много. Постепенно вошли в монотонный ритм ходьбы. Разговоры закончились, все погрузились в свои мысли. Ещё начинались проблемы с водой – она заканчивалась. Данил имел опыт хождения без воды, поэтому не мог смотреть, как через каждые двести метров все тянутся за флягами.
– Да не тянитесь вы лишний раз за фляжками, лучше перетерпите. Если и пьёте, делайте только глоток, чтобы горло смочить. Сейчас всю воду выпьете, а вода, может, только через два дня встретится.
– У нас в канистре вода есть, – заявил Шило.
– Вода в канистре для приготовления ужина. Выдуешь свою воду из фляжки, другую не дам и другим отдать не позволю.
– Ты чего, начальник, у меня фляжка меньше твоей в три раза.
– Я не для тебя воду на себе тащу. Кстати, как насчёт обеда – не созрели?
– Да не хочу я есть, я пить хочу.
– Шило прав, есть не хочется.
– Всё равно привал, час. Хоть и не хочется, перекусить нужно.
Для счастья, оказывается, мало нужно, лишь скинуть рюкзак и сапоги, хоть на время. Правда, это время очень быстро пролетело. Успели по полбанки тушёнки на брата съесть. Вот теперь нужно было идти, сейчас все
– Сиди не сиди, а идти нужно. Встаём, пошли.
Все молча неохотно начали подниматься и накидывать рюкзаки, строясь в походную колонну.
Какой раз Данил удивился эффекту в степи. Степь проглядывается на много километров, человека можно рассмотреть на самом горизонте. Если, конечно, покажут, куда смотреть, и по той же причине, что не знаешь, куда смотреть, не видишь того, что перед носом.
– Эй-ей-ей! – заорал неожиданно Шило, все, конечно, посмотрели на него, а потом туда, куда смотрел он. А там метрах в ста двигался отряд точно таких же, как они, бедолаг, так же разномастно одетых, с такими же набитыми физиономиями, нагружены такими же рюкзаками и ружьями. Вот только отличие в том, что отряд Данила нес ружья на плече. А эти несли наперевес.
А дальше произошло, то, что он никак не мог понять. Незнакомцы вскинули ружья. Ну ничего, когда неизвестных встретил, всегда первое движение вскинуть оружие.
– Эй…
Бах, бах, бах!
Сразу, не думая, незнакомцы открыли огонь, дистанция, правда, великовата, и стреляли навскидку. Скорее, просто для того, чтобы ошеломить противника.
Данил сразу рухнул на землю, как только пули над головой пропели «вжиу». Первый залп был навскидку, а вот второй будет прицельный, хоть дистанция в сотню метров предельная, но кто знает, что там за стрелки. Только вот он упал на землю один, остальные стояли, разинув рты, и поэтому вместо того, чтобы приготовиться к стрельбе, пришлось орать:
– Ложись! На землю, на землю, я сказал!
Пришлось даже вскочить и повалить близстоящего Серого. Молодцы, хоть попадали быстро, ну кроме Гехи. Тот стоял и озирался. Противники раскусили быстро новичков и, не стреляя, начали двигаться на сближение, рассчитывая пленить или подойти поближе для удобной стрельбы. Правда, как только отряд Данила упал на землю, сразу открыли огонь. Неизвестно, каким чудом ротозей Геха крутился по сторонам, разглядывая, а что это все упали, но повернулся он вовремя, и пуля, попавшая ему в рюкзак, помогла ему упасть, закрутив вокруг оси.
Ответить стрельбой тоже было не так просто. Барабан к пистолету-пулемёту был убран в подсумок. А ружьё висело на груди, и Данил упал на него, придавив. Конечно, достать ружьё – секунды. Целых несколько секунд. А тут ещё над головой пули сердитыми шмелями жужжали, не добавляя твёрдости рукам. Но нужно было выстрелить, хоть для того, чтобы нападающие не пёрли.
Бах!
Выстрел привычно ошеломил, но уже меньше, не как в первый раз. Конечно, не попал, да и не целился, времени не было. Главное, что нападающие поняли, что лучше не связываться, и они изменили движение на противоположное. Стали медленно пятиться. Но вот стрелять стали почаще. Их выстрелов было не так слышно, как туканье пуль, попавших в землю, и вжиканье тех, что летели над головой.