Старая развилка
Шрифт:
К счастью Килька с Ронькой как раз принялись раздавать вино. К тому же по пути они подцепили еще двоих парнишек, которые принесли черешню, так что угощение удалось.
Галя сидела рядом с Ронькой, слушала рассказ Кильки, даже не понимая о чем он. Удивилась, увидев перед собой Светку.
— Спой теперь ты, — предложила она.
— Я?
— Какую-нибудь из любимых. Нам же интересно, что у вас поют.
— Хорошо, — неожиданно для себя самой согласилась Галя.
Петь она начала примерно в тоже время, как говорить. С рождения Галю сопровождали песни, нежные колыбельные, грустные девичьи, мягко оттеняющие закат и веселые праздничные, заставляющие ноги плясать. В деревне песни помогали работать, отдыхать, просто жить. Все дни пропитаны ими, как губка водой… Когда-то Галя пела очень неплохо.
Вопроса что петь даже не встало. Конечно то, что Галя любила больше всего. Она улыбнулась Кильке и запела:
Бежит река, в тумане тая,
Бежит она, меня дразня,
Ах, кавалеров мне вполне хватает,
Но нет любви хорошей у меня.
Никакой скованности не осталось. Галя улыбалась Кильке, наслаждалась ее восторженным удивлением и пела…
Когда песня закончилась, Светка кивнула головой
— Неплохо. У нас тоже такую поют.
Вечер, в общем, получился на удивление приятным. Ронька покачал головой.
— Ну вот… а нам ни разу не пела.
Галя пожала плечами.
— Как-то не сложилось…
— Зря, — обижено буркнула Килька, которая уже успела признаться, что поет так же красиво, как вопит лось во время гона.
Когда вино допили, а Светка по очереди с другими девчонками спели пожалуй все, что только могли спеть, кому-то удалось уговорили петь Стаса. В качестве, конечно же, подарка. Он согласно кивнул, серьезно смотря на Галю. Голос у него оказался… опасный. Именно так. Наверное, замуж за него хотят только из-за голоса, подумала Галя, не давая сердцу замереть от восторга.
Снегопад, снегопад,
Снегопад давно прошел,
Словно в гости к нам весна опять вернулась.
Отчего, отчего,
Отчего так хорошо?
Оттого что ты мне просто улыбнулась…
Галя не стала на него смотреть. Зато рядом сидела Катька на лице которой легко читалось все, что приходит в голову каждой молодой девушке при звуках подобного чарующего голоса.
Потом настала пора расходиться. Галя отказалась от провожатых в виде Кильки с братьями, потому что вполне могла дойти на пару с Катькой. Но их пошел провожать Стас. И еще несколько человек, которые жили неподалеку.
Дойдя до забора, Галя, тщательно подбирая слова, поблагодарила всех за вечер и за то, что проводили, хотя ей было бы проще и быстрее дойти самой, не подстраиваясь под чужие шаги и разговор.
Вечер прошел на редкость тепло, но следующим Галя никуда не пошла.
И следующим.
Песни это прекрасно, но одного вечера для разнообразия вполне хватит. А петь можно и маленькой Гале, которая с удовольствием слушает и старательно подпевает.
И не таращиться круглыми серьезными глазами.
Тихий скрип открывающихся ворот…
Степан проснулся мгновенно, но так же мгновенно замер и перестал дышать.
— Вставайте, — раздался шепот. Слишком тихий, чтобы разбудить крепко спящего человека.
Степан не дышал, чтобы не нарушить игру. Иначе придется ждать целые сутки, пока она снова придет.
Легкий скрип соломы под ногами. Потом немного другой — перекладины лестницы, по которой она взбирается наверх, придерживая рукой подол платья. Однажды он лежал так удачно, что видел, как закусив губу Рада поднимается на сеновал, держась одной рукой за лестницу и на каждой ступеньке на миг замирая, чтобы восстановить равновесие.
— Мама зовет завтракать, — тихо говорит, оказавшись наверху, но ответа, конечно же, нет. Младший сын сапожника Павлик спит на спине, разбросав руки в стороны и не слышит. А Степан слышит, но ни за что не станет этого показывать, потому что иначе она не сделает…
Еще один шаг… Рада приседает рядом и осторожно прикасается к его плечу. Потом легко, словно гладит, кладет на него руку. Еще пару секунд водит пальцами, а потом словно опомнившись, крепко сжимает и трясет.
— Степан! — говорит громким голосом. — Вставайте! Завтракать пора. Павлик!
Теперь можно и просыпаться. Степан поворачивается, но Рада уже исчезает внизу, спускаясь по лестнице.
— Опять вставать, — бурчит Павлик. А Рада уже пропала. И вернется только следующим утром.
Когда она прикоснулась к нему впервые, он целый день ходил оглушенный. Хорошо помнил, как это случилось — накануне вечером он наводил порядок в мастерской, а когда выходил, резко толкнул дверь и эта дверь чуть не шарахнула ее по лбу. Рада резко отклонилась, не устояла и упала на землю.
Степан бросился поднимать, путано извиняясь, а потом так же тщательно отряхивать ее юбку, не сразу поняв, что делает нечто непозволительное. Замер не в силах выпрямиться и пошевелиться.
— Да ничего страшного! — прошептала Рада, а потом неуверенно улыбнулась.
Следующим утром она впервые прикоснулась к его плечу и теперь каждый день стал длинным отрезком времени, который нужно переждать до вечера, когда можно ложиться спать. А значит — проснуться от ее появления…
За столом как обычно собралась вся семья. Хозяин Игорь Иванович, толстоватый мужчина с круглой лысиной на голове, его жена Татьяна, которая словно бешенная носилась по кухне, старшая дочь Люся, что осенью выйдет замуж. Младшей, Раде, этой весной исполнилось пятнадцать.
Каждый завтрак был похож на прежний — Татьяна жаловалась, что ей никто не помогает, но когда дочери пытались встать и помочь, кричала, что они ей ужасно мешают, потому пусть лучше не лезут под руку!