Сердце плачет безнадежноео весне.Сердце помнит что-то нежноев полусне,Сердце ловит зовы дальние,звон луны,Серебристые, хрустальные,чары – сны.Сны сплетают нити длинныеи зовут.Где-то улицы пустынныежутко ждут.Ночь застыла, удивленная…мы вдвоем.Мы безвольно, утомленные,вдаль идем.Подплывает сказка жгучая,как прибой,То грозя, как смерть могучая,то с мольбой.Но
в струях бездонной нежностижжет печаль,Веет призрак безнадежности,жалит сталь,И с тоскою бесконечноюмы молчим…Думы вьются быстротечные,вьется дым,Сердце плачет, неизменное,о весне,Но она горит, нетленная,лишь во сне.1911.
«В стране, откуда нет возврата, иду одна…»
В стране, откуда нет возврата, иду одна.В стране, откуда нет возврата, – сна тишина,И я одна в стране заката. Одна, одна…Я смутно слышу шелест нежный прощальных слов.Я смутно слышу шелест нежный – твой скорбный зов.Но голос страсти, прежней, нежной, как тени слов.Ты воскресить меня не можешь, любимый мой!Ты воскресить меня не можешь своей тоской,Но если хочешь – можешь, можешь идти за мной!Я жду тебя. Приди, желанный! Я жду во мгле.Я жду тебя. Приди, желанный! Но на землеМой зов звучит, как вздох обманный, как вздох во сне…Ты сам зовешь, меня не слыша, и я одна,Ты сам зовешь, меня не слыша, зовет весна,И плещут волны тише, тише… О, счастье сна!1911
«Бледным вечером, тающим, как весна здесь, на севере…»
Наша жизнь не в первый раз.
В. Брюсов
Бледным вечером, тающим, как весна здесь, на севере,Озаренный улыбкой зари умирающей,Разве Вы не касались раздушенного веера,Изумрудного перстня на ручке играющей?С хрупкой девушкой в кружевах, по аллее струящейся,Утомленные, робкие, вы не шли тихим вечером?О, дыхание майское над землей, уже спящею!Сколько ласк уже отдано! Скольким взорам отвечено!Если нынче смотрели Вы с тревожной улыбкою,Словно вспомнив забытое, невозвратное, светлое,Разве Вы не увидели ту, далекую, гибкую,Осиянную трепетом дня уснувшего, бледного?Ведь всё это знакомое. Ведь с печальной МаркизоюУж склонялись, как нынче, Вы пред Моною Лизою.29 августа 1912
«Последняя ночь на холодной земле…»
Последняя ночь на холодной земле…Я тихо склоняюсь в трепещущей мгле.Ни жалоб. Ни слез. Ни молитв. Ни тоски.Минувшие дни навсегда далеки…Я свято вас помню, минувшие дни!Мелькнувшие – робко погасли огни.Тоскующий ветер рыдает в кустах,Последнее слово дрожит на устах.Печальная ночь прислонилась к стеклу,Зовет необорно в извечную мглу.Я слышу. Я знаю. И в странном бредуС покорной улыбкой шепчу ей: «Иду!»20 октября 1912
БАЛЛАДА
Переживаю вновь те дни,Купаясь в их багряном блеске,Когда ты мне шептал: «Взгляни,—Я — Паоло, ты — тень Франчески.Мы — радужные арабески,Что — две — слились в одну черту…Как властно рвемся в высотуМы — две волны в едином всплеске!»И забываюсь я в тени…Да, я — Франческа. В нежном блескеМоих шагов звенит: «Усни!»Поют жемчужные подвески,Я в полумгле, на перелеске,Лаванду рву — в цвету, в цвету,Шепча молитву — нашу, ту:«Мы — две волны в едином всплеске!»Мерцают Римини огни.Мелькнул
матрос в лиловой феске…Мой странный бред, звени, звени!Сверкайте, лунные обрезки!Я знаю: жизни грохот резкийЗаглушить сонную мечту,Мы вместе рухнем в пустоту,Мы — две волны в едином всплеске!Envoi.Вам, призраки старинной фрески,И в смерти взявшим — красоту,Вам стих, пропевший в темноту:«Мы — две волны в едином всплеске!»1913, январь
«Изжелта-зеленые березы…»
Изжелта-зеленые березыЗашумели ласково и нежно.На глазах – непрошенные слезы,На душе – по-детски безмятежно.Примиренно всё опять приемлю,Вновь целуя сладко, без печалиВлажно-зеленеющую землюИ уста, что мне так часто лгали.15 апреля 1913.
«В вечерний час опять мечты запели…»
В вечерний час опять мечты запелиБылой любви томительный рассказ…О, эхо зимних бурь в живом апреле!О, стон Снегурки, плачущей о Леле,Но плачущей уже в последний раз!Воспоминанья – искристый алмаз –Опять в душе печально зазвенели,И шелестят былого иммортелиВ вечерний час.О чем? О ласке утомленных глаз?О долгих днях, мучительных без цели?Нет? Прошлому мы реквием пропели!И вновь мечта – ребенок в колыбели…Гремящий мир – опять, навек для нас…Но плачьте, плачьте об умершем Леле –В последний раз!1913, весна
«Вновь тот же зал, сверкающий, нарядный…»
Вновь тот же зал, сверкающий, нарядный.Фонтан… цветы… слепящие огни.По-прежнему, плач скрипок беспощадныйОпять привел сюда забывшиеся дни.Былое вновь вошло в зал празднично-нарядный.Зачем мы здесь? Зачем мы в этом зале,Мы, двое связанных невидящей судьбой?Ужель затем мы наши цепи рвалиИ нашу страсть на торжище бросали,Чтоб, как рабам, склониться головой?…Как страшно быть в роскошном, пышном зале!«Навек, навек!» поет вино в бокалах.«Навек, навек!» злорадно блещет свет.Страсть или страх в твоих глазах усталых?Презренье иль любовь в улыбке алых,Жестоких губ, вновь шепчущих обет?..…Смеясь, поет и лжет вино в бокалах…1913, весна.
«Боже мой! Боже мой! Я молитвы забыла…»
«Не за свою молю душу пустынную».
Боже мой! Боже мой! Я молитвы забыла.В душе моей пусто… И темно, темно…Мечта моя крылья святые разбила…Но я нынче молюсь, как когда-то давно.Последнюю искру последнего светаСтараюсь разжечь в негасимый огонь,Да не будет моленье мое без ответа:Не меня – его – своей благостью тронь.И все, что мне судил Ты благого,Пусть вспыхнет пред ним вечным лучом!Боже мой! Боже мой! Каждое слово,Каждый мой вздох – о нем, о нем!..1913
«Мне больше ничего не надо…»
Мне больше ничего не надо.О, дайте, дайте мне уснуть!Так тяжек был пройденный путь,Так ночи ласкова прохлада…Мне ничего уже не надо.Склониться б только к изголовью –На камень, на постель, на грудь, –Мне все равно, куда прильнуть.С моей ненужною любовьюМне не сужден далекий путь…О, дайте, дайте мне уснуть!28 мая 1913