Старец Силуан Афонский
Шрифт:
Порывая в начале с миром, он чрез Христа снова обретает его в себе, но уже совершенно иным образом и становится связанным с ним «союзом любви» на всю вечность. Тогда всякий человек, независимо от удаленности места или исторической эпохи, когда он жил, включается чрез молитву в его вечную жизнь. Тогда он познает, что сердце его не есть только физический орган или орган психической жизни, но нечто не поддающееся определению, способное соприкасаться с Богом, источником всякого бытия. В глубоком сердце своем христианин каким-то образом переживает всю историю мира, как свою собственную, и видит не только себя, но и весь мир человеческий, весь комплекс возможных мыслей и духовных переживаний, и нет тогда для него чужого человека,
Чтобы устоять в любви Божией, необходимо, чтобы и гнев и «ненависть» достигли последнего напряжения, но направляются они на живущий во мне грех, на действующее во мне зло, во мне, а не в брате.
Вся сила сопротивления космическому злу сосредоточивается в глубоком сердце христианина, в то время как внешне он, по повелению Господню, «не противится злому» (Мф. 5,39).
Сердце христианина всего боится, вплоть до малейшего движения мысли или недоброго чувства; оно тревожится за все, о всем болит и печалится, и вместе с тем ничего, ничего не боится, хотя бы «небо столкнулось с землею», хотя бы горы с шумом пали на главы наши всей своею мнимою тяжестью, глубокое сердце христианина пребудет в бесстрашном покое.
Христианин самое беззащитное существо; он под ударами всех и каждого; христианин — всем раб и всем попрание (1 Кор. 4, 13), и вместе он, и только он свободен и неприкосновенен в самом глубоком и совершенном смысле этого слова.
Начиная с отрешения, отвержения и «ненависти», по слову Христа: «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, еще же и самою душу свою, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 26). И еще: «Всякий, кто не отречется от всего, что имеет (в плане ли материальном, или интеллектуальном, или душевном), не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 33), кончает христианин желанием душу свою положить за Христа, и «за други и недруги своя».
Итак, все отвергая, со всем порывая, все «ненавидя», христианин получает от Бога дар вечной духовной любви ко всем и всему. Все оставляя, от всего отрешаясь, он становится обладателем несоизмеримо больших богатств, подлинных и вечных. «Ничего не имущие, мы всем обладаем» (2 Кор. 6, 10).
Так при сравнении с обычною жизнью, христианская жизнь предстает во всем как бы противоположною, парадоксальною.
При общении со Старцем, мы часто помышляли: «Ходит он по земле ногами, и руками работает, и живет посреди людей, как самый простой человек, но никто, кроме Бога, не знает его».
XIII
КОНЧИНА СТАРЦА
ЖИТЬ по-христиански — нельзя; по-христиански можно только умирать, как умирал Апостол Павел на каждый день (1 Кор. 15, 31).
В нашей беспомощной попытке описать хоть сколько-нибудь духовный путь Великого Старца, мы приближаемся к завершению им своего жизненного пути, что на обычном человеческом языке именуется смертью, а на языке верующих — кончиною. В последние годы жизни душа Старца постоянно была увлечена молитвою за мир. До конца он внешне пребывал спокойным, ровным, но очень часто выражение глаз его бывало сосредоточенно-печальным. В беседе своей он чаще всего возвращался к двум темам; он говорил:
«Иду ко Отцу Моему, и Отцу вашему, к Богу моему, и Богу вашему». Подумайте, какие это милостивые слова… Господь из всех нас делает одну семью».
И еще говорил:
«Молитесь за людей… Жалейте народ Божий».
На мое замечание, что молится за людей трудно, он ответил:
«Конечно трудно… Молиться за людей это — кровь проливать… но надо молиться… Все, чему когда-либо научила благодать, надо делать до конца жизни… Господь иногда оставляет душу, чтобы испытать ее, чтобы душа показала свой разум и свое произволение, но если человек не
Было очевидным, что «благодать возлюбила его и уже не оставляла». Но куда влечет благодать?
* * *
В строении мира усматривается иерархический порядок, деление на высшее и низшее: Пирамида бытия. В человеческом же сознании мы находим идею равенства, как неотступное требование нашей глубокой совести.
Некоторые, наблюдая над психофизическим миром, с одной стороны, и над эмпирически данным духовным бытием человеческим — с другой, и констатируя и в том и в другом пирамиду неравенства, приходят к идее неравенства и в человеческом бытии, как чего-то онтологически необходимого, и по страсти, или по бесстрастному философскому убеждению заглушают в себе требование совести. Другие, исходя именно из этого непрестающего требования глубокой совести, глубокого сознания человеческого духа, неизменно стремятся к осуществлению равенства в бытии человечества.
Но возможно ли равенство там, где основным принципом бытия является свобода? Из опыта истекших тысячелетий истории человечества напрашивается ответ — нет.
Что же делать для того, чтобы изменить этот неприемлемый для нашего духа порядок вещей? Ведь отказаться от глубочайшей духовной жажды — видеть всех людей равными в своей полноте — мы не можем.
Обратимся к Христу и посмотрим, как Он разрешает эту задачу.
Господь не отрицает факта неравенства, иерархию, деление на высшее и низшее, большее и меньшее, но эту Пирамиду бытия Он опрокидывает вершиною вниз, и тем достигает последнего совершенства.
Несомненная вершина этой пирамиды — Сам Сын Человеческий, Единственный, подлинный, вечный Господь; и Он говорит про Себя, что «не пришел, чтобы Ему служили, но послужить и дать душу Свою во искупление многих» (Мф. 20, 28). Об ангелах мы приняли учение, как о существах высших нас по своему ведению и образу своего бытия по сравнению с нашим земным бытием, но о них Апостол говорит, как о «служебных духах, посылаемых на служение тем, которые имеют наследовать спасение» (Евр. 1, 14). Своим ученикам Господь заповедует последовать Его образу, который Он дал, омывая им ноги (Иоан. 13, 15). Он говорит им: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими. У вас же да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою, и кто хочет быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 25–27; Мр. 10, 42–44). Этим определяется назначение и смысл Церковной иерархии, а именно: возведение стоящих ниже на ту ступень духовного совершенства, на которой находится стоящий в иерархическом порядке выше, по слову Апостола: «И Он поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова; доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 11–13).
Христос, как Творец, т. е. причина, по-славянски — вина бытия, и в этом смысле, как «Виновник» бытия мира, взял на Себя тяготу — грех всего мира. Он — вершина опрокинутой пирамиды, вершина, на которую давит тягота всей пирамиды бытия.
Последователи Христа неизъяснимым образом уподобляются Ему чрез принятие на себя тяготы или немощи других: «сильные должны носить немощи слабых» (Римл. 15, 1).
Мы говорим здесь обо всем этом с тем, чтобы указать на характерную особенность христианского пути; о том, что нам пришлось наблюдать во внутренней жизни Старца. Мы сознаем свое бессилие в словах и образах раскрывать эту жизнь.