Старьевщица
Шрифт:
— А это другая история, — с горькой усмешкой ответила собеседница. — Видишь ли, та девочка, как все другие девочки на свете, потихоньку росла. И превратилась в девушку. А потом полюбила одного юношу, который, разумеется, казался ей самым лучшим, самым красивым, самым сильным и умным…
— Неужели и у тебя была в жизни любовная история? И ты кого-то любила? — Андрей взглянул на нее с любопытством. — Вот уж никогда бы не подумал…
— Почему? — Она пожала плечами. — Я устала повторять тебе: я такой же человек, как ты и все прочие. Я тоже женщина, и ты не так давно имел возможность в этом убедиться… Это воспоминание о нас с тобой я тоже у тебя куплю, и куплю за очень большие деньги. Я себя ценю дорого, иначе мне трудно было бы прожить так долго… Но сейчас речь не об этом, а совсем о другом. О другом воспоминании. О моей юности, о моей любви… И о молодом человеке, который от нее отказался. Видите ли, для него, такого блестящего и успешного, вращавшегося в
— И что же ты? — Андрей тоже налил себе вина и отхлебнул из бокала. Разговор все более занимал его, он почувствовал в своем беспросветном мраке забрезживший светлый лучик.
— А я дала себе слово, что докажу ему, как он ошибся. Меня вело чувство оскорбленной женщины… Я решила во что бы то ни стало сделаться самой богатой и влиятельной женщиной… Даже не города, а как минимум страны. Вот тогда он горько раскается в том, что пренебрег мною. Но у меня был для этого лишь один-единственный путь — продолжить дело моего отца и приумножить нажитое им и его предшественниками состояние. Вот этим я и стала заниматься…
— Да, я понял, что было именно так, — кивнул Андрей. — Но я спрашиваю тебя не об этом. Мне интересно не столько то, как ты занималась этим самым ссудным делом, сколько другое твое ремесло… То, как ты начала покупать у людей воспоминания. Откуда у тебя взялась такая способность? Ведь все это совершенно необычно, это невозможно понять и поверить в это тоже невозможно…
— Эк тебя разобрало любопытство, — снова усмехнулась женщина. — Погоди, узнаешь и это, всему свое время. Раз уж я начала рассказывать тебе свою историю, то изложу ее до конца. Если бы ты знал, как давно мне хотелось поделиться ею с кем-то, да только случай не представлялся… И, кстати, ты не совсем прав насчет «другого ремесла». По сути, ссудное дело не слишком-то и отличается от покупки воспоминаний. Это заметил еще мой отец. Он не раз повторял, что покупает у людей не просто вещи, а воспоминания. Ведь с каждым кольцом, каждым браслетом, каждым набором ложек или нательным крестиком, которые приносили ему клиенты, у людей было что-то связано. И чаще всего хорошее, чем плохое. Когда я услышала это впервые, слова отца настолько запали мне в душу, что я записала их в дневнике — я вела его все свое детство и юность. В одной из толстых тетрадей в клеенчатой обложке. Их у меня накопилось немало. Но, впрочем, мы несколько отвлеклись… На чем я остановилась?
— На том, что ты захотела стать самой богатой и влиятельной женщиной. И не только в своем городе… — напомнил Андрей.
— Ну да, конечно, — кивнула собеседница. — И во многом мне удалось добиться этого. В отличие от отца, я стала брать в залог действительно ценные вещи, а давала за них сущие копейки. Но все равно от клиентов отбоя у меня не было. Я унаследовала фамильную способность появляться там, где людям живется тяжелее всего, когда они готовы на все, лишь бы найти выход из тяжелых жизненных обстоятельств… Впрочем, в нашем мире найти подобное место нетрудно. Уж в чем в чем, а в трудностях и несчастьях у людей никогда нет недостатка. Я наживалась на их бедах и горе и стремительно богатела. У меня появилась возможность пускать капитал в оборот, проворачивать крупные денежные сделки, которые почти всегда заканчивались успешно и приносили мне солидную прибыль. Я стала очень состоятельной женщиной, а деньги, как известно, приносят с собой и власть, и положение в обществе. Меня стали охотно принимать в элитных кругах. Пусть я была всего лишь ростовщицей, но мое огромное состояние вызывало всеобщую зависть. И, если ты успел заметить, я всегда была очень хороша собой. Меня окружали толпы восхищенных мужчин… Правда, чаще всего их пылкость имела целью мой счет в банке. А я смеялась над ними и меняла любовников как перчатки, наслаждаясь тем, что любая моя прихоть, любой каприз всегда будут незамедлительно исполнены… Так шли годы, время утекало как песок сквозь пальцы. И вдруг однажды, взглянув на себя в зеркало, я поняла, что молодость не вечна, что я неотвратимо старею и никакие богатства мира не смогут помочь мне оставаться вечно юной и прекрасной. Тогда, впервые за много лет, я заплакала — а мне-то казалось, я навсегда потеряла эту способность с тех пор, как занялась своим ремеслом. Но, как выяснилось, мое сердце не очерствело, оно сохранило способность страдать. И тогда в моей жизни вдруг появился тот человек…
— Это, конечно, был дьявол? — не сдержался Андрей. — Ты продала ему душу за вечную молодость и стала такой, какая сейчас?
Но женщина расхохоталась ему в лицо:
— Какой ты смешной! Нет, дорогой, ничего подобного. Мы, кажется, говорили с тобой на эту тему… Но, если ты забыл, я готова повторить — никакой души нет! Никто ее не продает и не покупает, это все выдумки сказочников и поэтов. А в жизни все намного проще и прозаичнее.
Ну,
Старьевщица вновь перевела дыхание и залпом опустошила бокал. Она заметно волновалась, что с этой женщиной случалось нечасто.
— Знаешь, когда я встречаюсь с людьми и предлагаю им продать воспоминания, мне сначала никто не верит. Все удивляются, считают меня если не своей галлюцинацией, то фантазеркой или сумасшедшей, считают, что я их зачем-то разыгрываю. Но у меня с тем человеком не было ничего подобного, никаких сомнений. Я отчего-то сразу и безоговорочно ему поверила. Сказала только, что если он хочет увидеть меня своей клиенткой, то это его ошибка. Не так уж много у меня хороших воспоминаний, которые могли бы показаться ему ценным товаром. Но он лишь покачал головой в ответ. Я стала продавать ему воспоминания, и вскоре моя жизнь стала невыносима. Я завела с этим человеком решительный разговор. И тут-то узнала нечто удивительное. Оказалось, я интересую его вовсе не как клиент, а как наследница его дела. Выражаясь современным языком, он предложил мне унаследовать его бизнес. За это я получала долгую жизнь без угрозы старости и все необходимые возможности… Это было большое искушение, тем более, повторяю, к тому времени моя жизнь превратилась в ад. Я подумала — и согласилась.
— И не пожалела об этом впоследствии? — спросил Андрей, глядя на затухающий в камине огонь.
— Во всяком случае, не жалела очень долго, — призналась с невеселой улыбкой Старьевщица. — Много лет я наслаждалась тем, что имела. Ведь в отличие от вас, моих клиентов, я не потеряла способности получать удовольствие от того, чем владела. У меня было все, что можно купить за деньги, и я вела образ жизни, какому бы позавидовал каждый… Но прошло время — и я пресытилась всем. Теперь я все больше понимаю того человека с его часами… Я, как и он, смертельно устала, мне, как и ему, мучительно хочется уйти на покой. Я мечтаю об этом. Давно.
— И что же тебе для этого нужно? — все еще глядя в огонь, спросил Андрей.
— Ты, — прозвучало внезапно и кратко.
— В каком смысле? — Он поднял на нее взгляд.
— Я сразу поняла, что ты — тот, кто мне нужен. Едва только увидела тебя… — Старьевщица говорила с такой интонацией, точно не на вопрос отвечала, а беседовала сама с собой. — Потому и столько сделала для тебя, вытащила из пропасти, помогла разбогатеть, даже взяла тебя в свой бизнес. Все это, как ты понимаешь, вовсе не ради твоих прекрасных глаз.
— А ради чего? — по инерции простодушно спросил Андрей.
— Пока я тебе этого не скажу, — без тени улыбки качнула она головой. — И так я открыла тебе слишком много. Хватит об этом. Возможно, тебя это удивит, но сегодня я пришла к тебе по очень важному делу. Я хочу купить у тебя еще одно, последнее воспоминание.
Андрей поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Воспоминание девятнадцатое
Андрей. Последнее
— Еще одно? — горько усмехнулся Андрей. — А разве у меня остались еще светлые воспоминания? Хоть одно-единственное? По-моему, ты просто смеешься надо мной!
— Нет, — опять покачала головой Старьевщица. — Не обманывай ни себя, ни меня. У тебя осталось, по крайней мере, еще одно хорошее воспоминание, и сегодня я в этом лишний раз убедилась. Ты скрывал его от меня. Пытался сохранить… Это воспоминание о женщине. Тебе назвать ее имя, или ты произнесешь его сам?
— Я понял, о ком ты, — вздохнул Андрей. — Но тут тебе рассчитывать не на что. Воспоминание о Кате я не продам тебе никогда. Ни при каких обстоятельствах… Слышишь?..
— Так уж и ни при каких? — Старьевщица хитро прищурилась, и на лице ее появилась столь мучительно знакомая Андрею усмешка превосходства. — Хорошо, а если бы я предложила тебе за него… Ну, скажем, десять миллионов долларов?