Stargate Commander: История "Рассвета"
Шрифт:
– Что это? – раздался в динамике голос полковника Мигунова. Я обернулся.
Офицер стоял рядом и с интересом смотрел на концентратор.
– Часть устройства для мгновенного перемещения на огромные расстояния, – вкратце изложил я. – Признаться, изумлён матом до глубины души узреть его тут. Древние не использовали его не без причины, и включать его я бы не счёл разумной идеей в нашей ситуации.
– Об этом в любом случае надо доложить генералу Терентьеву…
– В этом случае он наверняка захочет запустить эту дуру, – процедил
– А когда ты этот способ найдёшь?
– Никогда. Я разнорабочий, а не эксперт по инопланетным технологиям с возрастом старше мироздания.
– Даже пытаться не будешь…?
– Полковник, этот корабль летал в космосе между чёрными дырами, когда ещё на Земле царили динозавры! Ты хочешь сказать, что я, троечник из ПТУ, едва отслуживший в армии, разберусь в уравнениях, с какими даже Раш не справился?! Это такая шутка или ты действительно на это свято надеешься? Ни Маккей, ни Картер, ни даже Зеленко с этим не разобрались в течении пяти лет.
Говорить о том, что на ходовую группу ругается система диагностики, не пришлось. Это в любом случае не изменило бы ровным счётом ничего, а уже озвученных аргументов должно хватить с лихвой.
– Но они запустили этот двигатель на Атлантиде.
– Я помню. У них были начальные уравнения Древних, причём решённые. Оставалось только изменить переменные с учётом их текущей ситуации. У меня же нет ничего. Я дифференциалы решать не умею, с квадратными уравнениями не дружу, а ты хочешь, чтобы я рассчитал уравнение перемещения для тоннельного двигателя одиннадцатикилометрового корабля массой свыше двух триллионов тонн?!
М-да. У военных всегда было своеобразное чувство юмора. «Круглое – нести, квадратное – катить», «В армии всё полезно, что в рот полезло», «Солдат спит – служба идёт», «Брось, а то уронишь»…
В армии я запомнил самое главное в жизни правило: «Всё в этом мире можно сделать тремя способами: правильно, неправильно, и по-армейски». Аминь.
Пришла пора возвращаться. Двигатели двигателями, но энергии оставалось всего на час, а воздуха – на тридцать минут.
– Мля-ять, – протянул полковник, глянув на свой манометр. – Попов, шкала в красной зоне! Это что значит? Кончается воздух?
– Нет, падает давление, – я лишь ускорил шаг.
Сугубо техническую шутку, отдающую чёрным окрасом, Мигунов оценит вряд ли.
***
Сразу по возвращении сняли скафандры, пустив воздух в отсеки.
– Ф-ух! – выдохнул полковник. – Ну и ну…! Даже на Земле такому не учат…!
«Что странно», – подумалось мне, пытающемуся избавиться от объятий древнего скафандра. «Лишнее подтверждение тому, что командный состав перебросили сюда с других направлений даже без переподготовки. И зачем? Тупо присмотреть за нами от перехода до «Судьбы», чтоб не разбегались по дороге, как стадо
На груди затрещала рация.
– «Рассвет», «Звезда», я «Тополь». Кто-нибудь, на связь!
– Я «Звезда», слышу тебя, «Тополь», я «Звезда»! – схватился за радиостанцию Мигунов.
– Где вас носит?!
– Гхм… – полковник скосился на меня. – По кораблю, «Тополь».
– Тащите свои задницы к мостику. Быстро.
Сердце в груди ёкнуло. Неужели взломали замок?! Полковник заметил мою тревогу, но промолчал.
Спустя шесть минут мы, оставив скафандры у шлюза, уже подходили к верхней палубе. Возле двери мостика стоял генерал Терентьев в сопровождении майора Мелихова и пары автоматчиков из первого взвода.
– Докладывайте, – потребовал генерал.
Полковник на секунду замялся.
«Нехай делает, что хочет», – подумал я. «Без меня они тоннельный двигатель всё равно не пустят. Я даже сверхсветовой включить не могу, хотя, кажется, знаю, почему».
Мигунов откашлялся и начал:
– В ходе визуального осмотра наружной части корабля был обнаружен неизвестный тип двигателей, предназначенный, видимо, для мгновенных перемещений на огромные расстояния…
– Насколько огромных и насколько мгновенных? – перебил сослуживца генерал.
– Не могу знать, товарищ генерал, – уклончиво ответил Мигунов. – Предположительно, двигатель потребляет колоссальное количество энергии…
– Насколько колоссальное? – не отставал Терентьев.
– Раз в миллион больше, чем гипердвигатель, – замялся полковник, сочиняя на ходу. Брешет, в три миллиарда раз. В два и восемь, если быть точным. А если быть самым точным, то в два миллиарда восемьсот сорок шесть миллионов шестнадцать тысяч раз. – Расчёты для проведения прыжка чрезвычайно непросты, а выполнить их могут только специализированные математики с образованием не ниже…
– Довольно! – оборвал бредни полковника Терентьев. – Это правда? – генерал посмотрел на меня.
Я кивнул.
– Это значит, что ты можешь за секунду доставить нас на Землю? – как всегда, майор Мелихов, как военный, брал данные с потолка.
– Это значит, что я могу за секунду взорвать нас всех к хренам собачьим, – процедил я. – Я даже близко не притронусь к тоннельному двигателю, и не надейтесь.
Генерал вздохнул. Взгляд его потяжелел настолько, что выдержать на себе такое дано не каждому.
– Мне это надоело, – процедил высокочинный. – На корабле командует троечник–недоучка, не способный даже орбиту Луны вычислить из апогея и перигея! Или ты сдаёшь мне код от этого гребучего корыта и открываешь мостик, или я пристрелю тебя прямо тут и прямо сейчас.
«Везёт мне на конфликтных сослуживцев».
О том, что причиной большинства конфликтов мог являться я сам, сейчас лучше не разглагольствовать. Не то время и не то место.
Что странно, полковник и майор пока воздерживают нейтралитет. Смотрят, чем дело закончится?