Старик
Шрифт:
В дороге он несколько раз сумел поссориться с водителем Гавриловым. Бочкин шоферни не любил. По его собственному мнению, менталитет любого профессионального водителя застыл на уровне четырнадцатилетнего подростка и в дальнейшем только бесцельно деградировал. Бочкина раздражали тупой шоферский гонор и вечное пустое бахвальство. После пяти лет службы в армии и очередного ранения он убежал на гражданку. Вернувшись на Родину, устроился в ту самую заготконтору, из которой ушел в армию, но устроился уже на должность кладовщика-учетчика. Спустя три года они, по настоянию его амбициозной супруги, перебрались сначала в Новосибирск, потом в город Владимир, а буквально полтора года назад он переехал к очередной жене в подмосковные Мытищи. Всю жизнь он работал то завхозом, то завскладом, то директором по общим вопросам. Больше всего на работе он ссорился именно с водителями – ну не везло ему с работниками баранки и домкрата.
После последней ссоры с Гавриловым они ехали уже молча. Оставшуюся часть дороги Бочкин старался уснуть, но провалиться из легкой дремоты в сон у него не получалось. Наконец вдалеке показался знакомый бело-синий комплекс.
Накопитель встретил его напряженным ожиданием. Ночью произошло что-то совершенно невозможное. Интуиция Бочкина не подводила никогда. Вояки его не посвятили в детали происшедшего, хотя по перекошенным лицам он понял, что случилось что-то слишком нехорошее. Со временем он выяснил, что была перестрелка с дагами. К бараку дагестанцев никого не пускали.
Была еще новость. По накопителю двойками и тройками ходили вооруженные корейцы. Причем в руках у них были не только старые мосинки. Точнее, мосинок у корейцев он вообще увидел только две. Корейцы ходили с автоматами Калашникова, со снайперскими винтовками и пулеметами, он увидел даже пару «мух» и одного «шмеля» на спинах низкорослых азиатов. К тому же у некоторых были полуавтоматические и помповые дробовики в дополнение к автоматическому оружию.
В комендатуре прямо на полу лежал лицом вверх его братишка по оружию – Исмаил Султанов.
Исмаил с Бочкиным были ровесники, обоим было по пятьдесят. Вчера Бочкин узнал в нем одного из братишек. Так Бочкин называл ребят, прошедших даже не специальную, а особо ювелирную подготовку. Вычислял Бочкин своих братишек исключительно интуитивно.
Он подошел тогда к нему и сказал:
– Привет, братишка.
Исмаил очень удивился, увидев седого усатого русского мужика, обратившегося к нему с таким приветствием. Следующие несколько слов сразу все поставили на свои места. Оказывается, они служили в одном и том же подразделении, только в разное время. Бочкин – с восемнадцати до двадцати пяти лет, а Исмаил – с двадцати пяти до тридцатидвухлетнего возраста. Исмаил тоже был разведчиком-диверсантом.
Пока все шло хорошо. Как и ожидал Тен, лидеры дагестанцев после своего возвращения устроили разнос подчиненным за наглый налет на машины с продовольствием. Даги из ангара не выходили, но шум и суета внутри давали надежду на то, что в рядах кавказцев начнется еще и грызня между своими.
Конфликт между вояками и дагами зрел с самого их прибытия, незаметно и неотвратимо, как панкреатит, не беспокоящий жертву до поры до времени. Корейцам это было на руку. Нельзя дать руководам накопителя даже легкую возможность задуматься и помешать намеченным планам. Их следовало отвлечь – пусть распылят силы и внимание на решении других задач. Для подстраховки Бао послал небольшой отряд в количестве пяти человек на перекресток, где поворот к накопителю отпочковывался от шоссе. Там в случае чего нужно было устроить небольшой шум для отвлечения основных сил накопителя. Вторая группа готовила несколько пожаров на территории самого накопителя. Так вернее. Пожар он приберег на самый крайний случай. Дело оставалось только за самими дагами.
Как и ожидалось, двери распахнулись, и из ангара вышли трое дагестанцев и направились в сторону комендатуры. Впереди шел упитанный коротышка, широкий в плечах и с черно-бурой копной густых волос на голове, аккуратная окладистая бородка, даже не бородка, а просто ухоженная отросшая щетина, также была полна седины. По обеим сторонам и чуть сзади от уважаемого дагестанца вышагивали два здоровенных бородатых амбала с пулеметами в руках. Внешним видом они старательно походили на чеченских боевиков из фронтовых съемок обеих чеченских войн.
Корейцы заранее выбрали два укромных места, в которых можно было безопасно перехватить подобную небольшую группу, – там не было камер видеонаблюдения. Группу Юнуса приняли в одном из таких мест. Боевые инстинкты дагестанцев не сработали, а может быть, их и не было вовсе. Корейцы облепили троицу со всех сторон, лишая мобильности и возможности для маневра.
Юнус, наткнувшись на стайку корейцев, поморщился от вони. Ну как можно быть такими нечистоплотными. Воняют как хорьки.
Единственное, что успели сделать даги, – это дать пару зуботычин и один ушедший впустую пинок ботинком. Троих дагестанцев уничтожили мгновенно. Их взяли тихо – ножами.
Три тяжелых тела корейцы тащили всей компанией. С покойников сняли оружие и гранаты. По приказу Бао повторно упокоенные трупы оскопили и засунули гениталии жертвам во рты. Расчет был верен. Такое оскорбление приведет противника в бешенство и заставит совершать ошибки.
Самые рослые корейцы, переодетые в обычную спортивную одежду, скрыв лица надвинутыми на глаза шапками и поднятыми воротниками цветастых болоньевых курток, подтащили трупы Юнуса и телохранителей как можно ближе к выходу из ангара, но так, чтобы стоящие у дверей охранники заметили их не сразу.
Миша Тен торопил события. Пока все шло в заданном русле, но тем не менее он ожидал подвоха. По закону подлости какая-нибудь неприятность должна была случиться в самый последний момент. Такого быть не должно: ставки велики. Запал был уже готов – трупы одного из лидеров дагестанцев и его телохранителей лежали недалеко от входа, и оставалось только ждать, когда их найдут.
Немного подводили охранники у входа в ангар дагестанцев. Бестолковые юнцы тупо болтались возле самых дверей, трепались, ржали, рисовались с оружием неизвестно перед кем и, похоже, вообще не собирались обнаруживать мертвые тела соплеменников.
Время шло, а дагестанцы так и не могли обнаружить трупы. Выдать себя было нельзя, и корейцы терпеливо ждали. Должны же кавказцы рано или поздно обеспокоиться о пропавших парламентерах.
Нервное напряжение нарастало. Патрульные самого накопителя раз за разом весьма близко подходили к месту, где лежали трупы, но пока еще трупов не замечали.
И тут случилась та самая неприятность, которая могла пустить под откос все Мишины планы. Внезапно непонятно откуда вылетел этот неприятный следователь, который сначала пытался «подружиться» с Мишей, а потом «склонить его к сотрудничеству», а проще сказать – убеждал Мишу слиться по полной.