Старики и бледный Блупер
Шрифт:
Приподнимаясь на больно сбитых локтях, я слышу слабые ритмично чавкающие звуки. Звуки начинают звучать все громче и громче, и все различимее, покуда не становится ясно, что это удары мачете.
Ха Нгок и я плотнее прижимаемся к земле.
Тяжелые ботинки с треском давят высохшие обломки гнилого бамбука. С ветром доносятся голоса, грубые, низкие, говорят они медленно.
Каска, обтянутая маскировочной тканью, дюйм за дюймом вылезает из зеленой гущи джунглей, в которой оттенков зеленого – сотня. Появляется половина потного лица, глаза, которые глядят то вверх, выглядывая снайперов, то вниз в поисках мин-ловушек
В голове у них – "собака"-морпех, прорубает тропу с помощью мачете.
Да как же мне вынести херню такую? Это же не Слоны, это Черные винтовки – морпехи. Что же мне делать? – пристрелить их или пивом угостить? А если попробую перейти из наших рядов в их ряды, то кто меня пулями изрешетит – вьетконговцы, морпехи, или и те, и другие сразу? Я ведь как всегда планировал? – просто сбежать и уйти от преследования, а не кончать самоубийством. Может, сейчас и время действовать, но, ясный хрен, лучше уж проделать все по разделелениям и не запороть все дело.
Головной – зачуханный морпех с запасной парой черных носков, набитых банками с сухпаем, перекинутой через шею. Он несет свою М16, нацелив ее на тропу, не снимая пальца со спускового крючка. "Прицеп", второй головной, прорубает путь через заросли. Я вижу блестящие капли пота, слетающие с руки "прицепа", мачете в которой разрубает зеленые бамбуковые побеги. За ним идет командир отделения, следом за ним – радист.
Командир отделения говорит что-то в трубку, вокруг которой лентой закреплен прозрачный полиэтиленовый пакет. Он швыряет трубку обратно радисту, потом поднимает руку с широко растопыренными пальцами: "Стой!" Радист что-то говорит в трубку. Гибкая штыревая антенна колышется над полевой рацией, превращая его самого в прекрасную мишень.
Мне хочется встать и заорать им: "Соблюдайте дистанцию, мужики! Соблюдайте дистанцию, а то постреляют всех".
Время полуденное, жарко. Джунгли как зеленое пламя. Морпехи устраиваются на хавку. Халявы час, есть курить – закуривай. Они из стрелковой роты морской пехоты, наверное, проверяют РВ – "блат-блат-блат" многочисленных вертолетов эхом разносится по горизонту. Сезон сбора урожая сейчас, и, скорей всего, их батальон планирует взять пару-тройку вьетконговских рисовых схронов.
Бойцы выжидают. Мы не шевелимся. Мы находимся так близко от морпехов, что можем различить круглые пятна соли на подмышках их тропической формы – значит, не первый месяц потеют без остановки. Рабочие лошадки пехоты загружены до упора тяжелым снаряжением. Мы слышим, как брякает и шуршит их сбруя, когда они, тяжело вздыхая, сбрасывают все, что на них навешано.
Хряк усаживается на свою каску и закуривает сигарету из сухпая. Радуясь, что избавился от ненавистной тяжести каски, он растирает темно-красный след, который надавила ему на лбу лента внутри подкладки в каске. Он снимает крышку с зеленой пластмассовой фляжки, еще три висят рядком сзади на полевом ремне с медными кольцами.
Появляется Сранни-Ганни, отправляет ложкой в рот что-то из сухпая.
Ганни прихлопывает комара белой пластмассовой ложкой и вытаскивает мягкую пластмассовую бутылочку "гнусового сока", репеллента от насекомых, из-под черной резиновой полосы, вырезанной из колесной камеры и обтягивающей каску. Это типичный седоватый и туповатый Ганни с
Ганни отворачивается и обращается к головному взводу: "О'кей, народ, жопы кверху, локтями двигаем. Дом ваш там, где вы его отроете. Ройте глубиной по сиськи, народ, рики-тик как только можно".
Рядовой Бредфилд ворчит, бычкует сигарету по-военному, скидывает мокрый от пота бронежилет, а потом как фермер начинает вспахивать землю своей лопаткой, чтобы затем посадить себя самого во временную могилку. Он вонзает в землю свою лопатку, изо всех сил, поглядывая на Ганни. Вытирает пот с лица полотенцем защитного цвета, которое болтается у него на шее, и произносит: "Черт бы побрал сразу всех уродов, кто сейчас не тут".
Командир Бе Дан отдает приказание, и мы отползаем, медленно, дюйм за дюймом, ярдов этак на полста. Мы уже думаем, что благополучно избежали столкновения с морпехами, когда одиночный выстрел пронзает жаркий день. Кто-то из наших наблюдателей сделал сигнальный выстрел. В ответ на выстрел звучит огонь из автоматических винтовок.
По какой-то причине, которой нам не узнать никогда, кто-то отдал приказ выдвигаться, и морпехи сделали по коням. У морпехов в походе приказ один: замешкается – отстанешь.
Случайно на нас наткнувшись, морпехи надвигаются на добычу, сближение с противником называется, а еще чаще – инстинкт убийцы. Стрелковая рота разражается яростной трескотней разведки огнем.
Нет ничего страшнее вот этой тишины между вдохами, когда слышишь выстрелы и не знаешь, попадут в тебя или нет.
Бойцам становится легче, когда командир Бе Дан говорит: "Бан!" Отделение открывает огонь. Лучше, когда делом занят – нет времени для лишних мыслей.
– Ди ди мау! – звучит приказ. – Уходим, и уходим быстро.
Мы не собираемся "хватать противника за ремень". Если б мы собирались драться, то подобрались бы к противнику поближе, чтобы морпехи не могли применить по нам средства поддержки – артиллерию наземного базирования, артиллерию морского базирования и тактическую авиацию непосредственной воздушной поддержки.
Осматриваюсь – нельзя ли оторваться? Нет, во время перестрелки перед наступающими силами лучше не объявляться, хотя… не должны ведь принять меня за Чарли, я ведь рослый. Нет, хряки вполне могут для начала меня пристрелить, а потом уж рост замерять.
Неожиданно отделение покидает укрытия, и мы отходим обратно к густым джунглям, стреляя на ходу.
Пули из пулемета M60 глубоко врезаются в стволы деревьев и с подвыванием отлетают от булыжников. Взрывы сотрясают землю, и осколки прорезают многослойный зеленый покров, не причиняя никому вреда.
Невесть откуда объявляется здоровенный чернокожий хряк с пулеметом M60, он беглым шагом надвигается на нас, ухватив сошки рукой в перчатке из асбестовой ткани, стреляет с бедра, изображает из себя Джона Уэйна, этакий вояка, отморозок с бронзовыми яйцами, прирожденный стрелок в глаз и подмастерье-душегуб, всерьез вознамерился заполучить "Бронзовую звезду" через "Пурпурное сердце".