Старинные гербы российских городов
Шрифт:
Герольдмейстеру Колычеву требовался помощник — «товарищ». На ком остановить выбор?
12 апреля 1722 г. по личному указу Петра I на должность товарища герольдмейстера назначается Франциск Санти. По документам Герольдмейстерской конторы известно, что Санти «особливо был для сочинения гербов». Поскольку именно этот человек стоял у истоков российского герботворчества, он заслуживает, чтобы о нем рассказать поподробнее. Граф Ф. Санти, итальянец по происхождению, родился в 1683 г. в Пьемонте. Образование получил в Париже, где изучал историю и науки, «близкие к генеалогии». Потомки Санти в своей родословной отмечали, что он впервые встретился с Петром I в 1717 г. в Амстердаме. Санти в то время находился на службе в качестве обер-гофмаршала и тайного советника у ландграфа Гессен-Гомбурга. По тем же данным, Санти явился к Петру со своеобразным рекомендательным письмом от ландграфа, в котором тот «просил для Санти государевой помощи, на что государево мнение было объявлено, что государь в чем можно пособие явить не откажется…». Через некоторое время Санти
С первых же дней пребывания в новой должности Санти энергично принялся за организацию геральдических дел. Начинать приходилось практически с нуля. Сам Санти говорил, что его работа «не токмо трудна и мало заобычайна и в других государствах, в здешнем же государстве и весьма до сего часу, как известно, и не во употреблении была». Санти стремился, «канцелярию немедленно установить и основать», просил Сенат выписать «из чужих краев на разных языках» книги по геральдики, просил дать переводчика, знающего итальянский, французский и пи латинский языки, составил справку «Известия, касающиеся до геральдики». Более конкретный план работы Санти изложил в документе, составленном в июле 1722 г.: «Проект Генерального регламента для Геральдической канцелярии». Вот как определял он непосредственную работу по составлению гербов: «Резной мастер и живописец будут формовать, начертать и писать или малевать герб его императорского величества, всех ого королевств и царств, провинцей, городов и все гербы шляхетские, которые будут вписаны или даны в оной канцелярии». Санти предложил и продуманный им штаг Геральдической канцелярии, по Сенат предложенный состав значительно сократил, согласившись дать Герольдмейстерской конторе переводчика, резных дел мастера, одного живописца и одного ученика живописного дела.
Группа Санти, видимо, работала обособленно, с герольдмейстером и его делами была связана мало. Да и Санти не особо интересовала деятельность «по разбору шляхетства», он даже просил Сенат освободить его от ежедневного хождения на этот разбор: «…понеже я дела того не знаю… И между тем мог бы я то время лутче употребить к полезным вещам, которые составляют суть геральдики». Герольдмейстера мало заботило, в каких условиях работает его товарищ, каким образом рисуются гербы, поэтому Санти приходилось самому решать все вопросы по организации герботворчества. Он неоднократно просил Сенат отвести ему для работы над гербами отдельную светлую комнату, выделить дрова и свечи, назначить для охраны материалов (золота, бумаги, дорогих красок) специальных караульных солдат. Сенат переправлял распоряжения герольдмейстеру, но тот на запросы Санти отвечал отказом, «ибо не только означенному графу Сантию при Герольдической конторе отвести палату, по и настоящих дел отправлять негде. Тако и солдат в канцелярию Герольдмейстерскую особливо не определено». Бак видим, занятие Санти и его помощников «настоящим» делом не считалось. Рисование гербов происходило на квартире Санти; деньги на покупки кистей, рамок, свечей, дров он выделял из своего жалованья.
К сентябрю 1722 г. Санти представил первую свою работу — рисунки и описание герба для государственной печати. Сохранилась копия этого описания: «Герб его императорского величества с колорами или цветами своими». Санти изобразил двуглавого орла с всадником на груди, поражающим копьем дракона, — герб московский. Далее гербы Киева, Владимира, Новгорода, Казани, Астрахани, Сибирского царства, расположенные на крыльях орла. За основу Санти взял рисунки Титулярника, придав им строгую геральдическую форму. Согласно правилам западноевропейской геральдики, он несколько изменил размещение фигур в щите, использовал определенные цвета и металлы. Дабы оказать помощь переводчикам и всем, кто будет связан с герботворчеством, Санти разработал «лексикон блазонский» — геральдический словарь. Он предпринимал и другие шаги «к отправлению герольдмейстерской должности»: осматривал архивы в поисках родословных дворянских фамилий, для которых должен был составлять гербы, самолично подбирал живописцев, способных, по его мнению, быстро освоить сложное «геральдическое художество». Санти нашел себе преданного помощника в лице переводчика Ивана Васильевича Ардабьева. Ардабьев закончил Славяно-греко-латинскую академию, знал латынь, прекрасно владел французским, немецким, может быть, и другими иностранными языками. Он начал давать Санти уроки русского языка, и сам в то же время «несколько геральдике приучился».
Среди верных помощников графа Санти на долгие годы остались и взятые им для рисования гербов живописный мастер Иван Васильевич Чернявский и подмастерье Петр Александрович Гусятников. Судьба Чернявского быля особенно трагичной. В прошении об отставке Чернавский писал, «что по несчастливой его науке и многих лет труда глазами мало видит и в голове великой лом, и такой тяжкий меленконий, что с великою трудностью тщательный геральдическия дела отправляет и никакого за труды его порадования не имеет». Больной, почти ослепший
В 1723 г. герольдмейстер с конторой переезжает из Москвы в Петербург. Надо сказать, денежные средства на содержание штата и нужды конторы были весьма скудными, отпускались крайне нерегулярно. Герольдмейстер и Санти постоянно обращались в Сенат с просьбой о выплате жалованья. За полгода герольдмейстер пять раз обращался в Сенат, надеясь получить деньги на приобретение телег, рогож, циновок для переезда конторы в Петербург, на покупку бумаги, чернил, свечей. Помещение, выделенное Сенатом для Герольдмейстерской конторы, оказалось полуразрушенным. Герольдмейстер И. Н. Плещеев писал в Сенат: «Отведены мне две палаты при Сенате, в которых велено быть канцелярии Герольдмейстерской, а по описи в тех палатах явилось на угольной палате, которая от Невы реки, перекладина перегнила, также и оконниц и печи нет, в другой палате перекладина перегнила ж и почти вся развалилась, оконниц половины нет…». В июне 1723 г. — новое послание Плещеева Сенату: «в герольдмейстерских делах не без остановки». Герольдмейстер не в состоянии выполнять указания Сената, поскольку «ведомости учинить не на чем, понеже бумаги ничего нет и купить не на что; а бумаги из Сената и денег не дают, и подьячих и дел отправить в Санкт-Петербург не на чем, и под дела телег и протчее купить не на что, також по указу из Сената велено старые разрядные и прочие дела описывать не на чем».
Герольдмейстер Плещеев ломал голову над решением организационных вопросов, а в это время Франциск Санти, несмотря на неблагоприятные бытовые условия, продолжал работу по рисованию гербов. Санти было поручено сделать генеральный герб, используя для него «гербы всех царств, королевств, княжеств и провинцей Российского империя», которые должны были составить большой картуш (здесь: украшение, обрамление) государственного герба. В бумагах Санти осталось описание двадцати четырех гербов. Двадцать один из них был, видимо, составлен по изображениям эмблем Титулярника. Эмблем Эстляпдии, Ливонии и Карелии в Титулярнике не было, и Санти обратился с просьбой к губернаторам о присылке ему рисунков гербов «с принадлежащими Их цветами или с линиями, объявляющими разумение цветов». Он получил ответ только из Ревельской губернии. Был прислан рисунок «герба эстлянского», который якобы еще в XIII. в. был здесь изобретен. Этот же герб приписывался и городу Ревелю (Таллину).
Создавая гербы областей, Санти творчески перерабатывал взятые за основу рисунки. Например, при подготовке белозерского герба он отмечал, что не знает, к сожалению, какие именно рыбы изображены на белозерской эмблеме Титулярника, посему вынужден рисовать произвольно. Работая над гербами Смоленска и Киева, Санти отмечал их иное изображение в польских гербовниках. Герб Лапландии, по мнению Санти, должен быть нарисован «на следующий манер: в красном поле дикий человек телесного (естественного, — Н. С.) цвета несет дубинку на правом плече, на голове венок». Кстати, по поводу этого герба Санти советовался с графом Брюсом, и они, по-видимому, сообща избрали эмблему для герба названной территории. Санти предстояло также составить гербы прикаспийских областей, Полоцка, Витебска, Мстиславля, «других доменов». Он отмечал с сожалением, что «они ему неизвестны».
Вся эта работа носит предварительный характер по сравнению с тем, что Санти и его группе предстояло сделать в два-три последующих года. «Настоящее дело» началось с сенатского указа, который поступил в Герольдмейстерскую контору в августе 1724 г. На нее возлагалась работа по созданию городских гербов Российского государства. В указе говорилось: «Для запечатования судных дел… во всех судебных местах сделать печати, а именно: в губерниях и провинциях и городах, которые имеют гербы, на тех вырезать тех городов гербы, а которым нет, то нарисовать приличные вновь в Герольдмейстерской конторе и с оных отослать те рисунки для рассылки во все судебные места в Юстиц-коллегию».
Городской герб должен был помещаться не только на печатях судебных органов, но и на знаменах полков, расквартированных в городах. И раньше городские эмблемы помещались на знаменах петровской армии, а теперь это правило было узаконено вместе с признанием за эмблемами права называться городскими гербами.
Итак, создание городских гербов (в отличие от дворянских) становится делом государственном важности. Сообщения о начале работы над городскими символами рассылаются Сенатом в различные ведомства, которым предписывалось оказывать помощь Герольдмейстерской конторе. По указу Сената из архива Коллегии иностранных дел в Герольдмейстерскую контору передана «для списывания» книга, «в которой показаны Российского империя и чужестранных государств гербам рисунки». Однако этот гербовник, по-видимому упоминавшийся уже Титулярник, не удовлетворил Санти: «Во оном суть только гербы главных государств и некоторых провинций российских, однакож к сочинению гербов всем городам тот гербовник недоволен, но для оного надлежит иметь некоторые, елико возмогут обрестися ведения о всякой губернии, провинции и городе порознь…».