Старинный орнамент везения
Шрифт:
Он хочет помочь – Липа усмехнулась, – сейчас свернет ей шею, и все дела. А у нее нет сил даже послать его к черту…
Сначала было немного больно: и затылку, и шее, и плечам, а потом сосед велел расслабиться, и она расслабилась, даже глаза закрыла…
…Девчонка отключилась, Тим удовлетворенно кивнул. Честно говоря, такого быстрого результата он не ожидал, да и не планировал, но девчонка оказалась на удивление… отзывчивой.
Этому фокусу Тима научил Ассан. Показал парочку приемов, объяснил, на какие точки нажать, чтобы уменьшить боль, остановить кровотечение,
Тим задумчиво посмотрел на мирно спящую девчонку. Что же это за чудо такое? То бьется в истерике, то отключается на полуслове. У него было единственное разумное объяснение, и, сказать по правде, оно ему не слишком нравилось. Тим неодобрительно покачал головой, поднял девчонку на руки, отнес в спальню, сгрузил на кровать. Постоял немного в раздумьях и вернулся на кухню.
Не его это дело – выяснять, что творится с этой несчастной. Жалко ее, конечно, но тут каждый сам за себя. И вообще, она не невинная овечка. Знала, куда лезла. А что ситуация оказалась ей не по зубам, кто ж виноват?
На кухне появилась кошка, потерлась боком о Тимову ногу, требовательно мяукнула.
– Твоя полоумная хозяйка запретила мне к тебе подлизываться, – сказал Тим строго.
Кошка подошла к холодильнику, мяукнула громче.
– Хочешь продолжения банкета?
– Мяу!
Тим открыл холодильник, отрезал большой кусок ветчины, положил на блюдце. Черт с ними, с запретами! Все равно к тому моменту, когда соседка проснется, не останется никаких улик.
Тим смотрел, как кошка уплетает ветчину, и думал, что сегодня ему предстоит ответственный вечер. Может быть, если он будет достаточно изобретательным и осторожным, удастся выведать у Марины что-нибудь стоящее. У него, к сожалению, пока есть только часть головоломки. Если добавить к этому то, что знает Марина, может получиться целостная картинка, и удастся, наконец, понять, что хотел от него отец. А не удастся, так можно просто поговорить с Мариной, узнать, как отец жил последние годы, хоть на шаг приблизиться к разгадке тайны его смерти.
Сразу по возвращении в Москву Тим побывал в милиции, но ничего обнадеживающего не узнал – ведется следствие, о результатах оного будет сообщено дополнительно. Вот и все, разбирайтесь, господин Чернофф, самостоятельно.
Положа руку на сердце, не больно-то и хотелось разбираться, хотелось первым же рейсом улететь обратно в Дакар, но отец перед смертью загадал загадку, и было бы проявлением слабости и малодушия ее не разгадать. Вот именно поэтому на сегодняшний вечер Тим возлагал такие большие надежды. Впрочем, не только поэтому, интересно посмотреть на Марину другим, беспристрастным взглядом, подтвердить или опровергнуть теорию Коляныча.
Для чего? Да просто так, ради интереса…
Тим глянул на часы – до назначенной встречи осталось не так много времени, а ему еще предстоит уйма дел. Он заглянул в спальню – девчонка спала, подтянув к животу острые коленки, рядом пристроилась кошка. Картинка получалась умильная, если не сказать идиллическая. Тим нахмурился, прогоняя сантименты. Эта девица, Олимпиада, прости господи, Мартьянова, не так проста, как кажется, коль уж отец включил ее в свой хитроумный план. Не просто так он прислал Тиму ключи от квартиры, которую отписал ей. Значит, у Олимпиады Витальевны тоже есть часть головоломки. Или она сама является частью головоломки, и, похоже, весьма существенной частью. Ладно, с соседкой он разберется позже, а сейчас пора…
Тим заехал за Мариной в половине седьмого, не без внутреннего трепета переступил порог дома, из которого был изгнан десять лет назад. Странно, думал – перегорело все, превратилось в пепел, ан нет, до сих пор что-то щемит в груди.
Ему открыла сама Марина, окинула одобрительным взглядом его костюм, ослепительно улыбнулась, сказала:
– Никак не могу поверить, что ты стал таким.
– Каким?
– Таким взрослым, таким мужественным. – Она взяла его за руку. – Пойдем в дом.
Сколько лет он мечтал об этой минуте, надеялся, что Марина скажет именно эти слова, посмотрит именно таким взглядом. Она сказала и посмотрела, и прикоснулась, а Тим почувствовал лишь глухое раздражение оттого, что угробил самые лучшие годы жизни на пустые фантазии. Похоже, он действительно изменился. Настолько сильно, что объект юношеских вожделений, женщина, сломавшая его судьбу, ровным счетом ничего для него не значит.
– Что-то не так, Тима? – Марина словно почувствовала его замешательство, чуть сильнее сжала руку.
– Нет, все в порядке, – он улыбнулся, – просто так странно вернуться сюда. Все изменилось…
Дом и в самом деле стал иным и выглядел так, точно на его территории шли военные действия.
Марина поймала его удивленный взгляд, сказала с виноватой улыбкой:
– Ремонт – это самое страшное стихийное бедствие.
– Затеяла ремонт? – вежливо поинтересовался Тим.
– Да, после смерти Сережи я не знала, куда себя деть. – Она помолчала. – А дом нуждался в ремонте. Вот и решилась.
Тим кивнул. Вообще-то царящий вокруг хаос мало походил на планомерную реконструкцию. Ощущение было такое, словно кто-то очень нерадивый начал дело, разворотил внутренности дома, расковырял стены, взломал полы и остановился на полпути. Марина никогда не отличалась хозяйственностью, но даже для нее это уже слишком.
– Одной очень тяжело, – она смущенно разгладила несуществующую складку на кроваво-красном вечернем платье. – Я думала, что справлюсь…
В этом месте по закону жанра Тиму, как истинному джентльмену, следовало бы обнять даму за хрупкие плечи, заверить, что все эти ремонты – сущая ерунда, не стоящая ее волнения, что он сам обо всем позаботится. Увы, он не являлся истинным джентльменом, он был флибустьером и авантюристом, а поэтому просто сказал:
– Марина, ты сильная женщина, ты со всем справишься.
Она вздохнула, как ему показалось, разочарованно, нервно дернула обнаженным плечом, спросила:
– Куда мы едем?
– Я заказал нам столик в ресторане. Ты готова?
– Да, только возьму сумочку.
Марине понравилась его машина – новенький джип «Тойота». Даже в России Тим остался верен своим пристрастиям. Нет, он, разумеется, не купил этого красавца, связей Коляныча хватило, чтобы хозяин одного из московских автосалонов согласился сдать автомобиль в аренду.