Старкрафтер
Шрифт:
— План у нас такой, — сказала Дирк. — Мы должны уничтожить два очень больших боевых средства, это тебе сказали на брифинге. Если мы их уничтожим — гарнизон выстоит. Дополню: цалларунга предпочитают воевать не машинами, а живой силой. У них есть рабы, превращенные в живые боевые скорее машины, нежели войско, тарги называются, вот ими они и воюют. Полчищами их. Потому один ты сражение не вытянешь, у тебя все сплошь антитех, а из антипехоты у нас только я. Потому вот что я предлагаю: ты атакуешь вот отсюда, издали, и выбиваешь у них всю технику, какую сможешь, и пытаешься оттягивать на себя их живую силу. Потери твоей техники некритичны. Пока цалларунга будут выбивать
Скай кивнул, хотя Дирк его в этот момент не видит.
— Понятно. А чья колония-то?
— Цалларунга.
— Э-э… что?
— Мы защищаем хороших цалларунга от плохих. Так понятнее?
— Ну трындец у вас тут политика…
— Это не политика, Скай, — веско сказала Дирк. — Это принципы. Готов? Погнали!
— Готов. Только это, Дирк… Давай без самодеятельности и лихачества, а? Раз мы такую важную миссию выполняем — удержи свою внутреннюю маньячку в узде, лады?
— Не переживай, делай свое дело. Твоя путевка в пятую лигу перед тобой — не упусти ее.
Скай вздохнул:
— Постараюсь. А еще больше постараюсь не допустить ближнего боя, уж извини.
— Не получится, Скай, — отозвалась Дирк. — Уничтожить цели дистанционно не получится, это щитоносцы с барьерным щитом. Так что все-таки я тут главная скрипка, а ты просто проложи мне путь к ним — и дело будет сделано.
— Да блин, жизнь моя жестянка…
До поля боя — три километра, и армия Кирсана проделала этот маршрут за десять минут. Он проложил маршрут для «Оползня» и выстроил цепочку командования так, чтобы основные силы наступали в стороне, тем самым маскируя реальное местоположение командного модуля.
«Тараны» вышли на врага плотным строем, ведя огонь по своему выбору, автоматически распределяя цели по шаблону, а Кирсан вручную двинул в стремительный обход отряд легких машин на антгравах. Нестандартность боя в том, что именно «тараны» теперь расходный материал, а легкую технику с мелкокалиберными автоматическими пушками придется беречь изо всех сил, потому что больше эффективно косить пехоту нечем.
«Спокойно», сказал себе Скай. Это просто матч на выход в пятую лигу, только и всего. Не думать ни о морали, ни о смерти, ни о войне: это игра, просто ставки повыше, чем раньше. Надо отыграть ее хорошо.
Враг успел предпринять нужные маневры и встретил Кирсана во всеоружии. Он прекрасно разобрался в том, какая у легата техника и что она может, потому для приманки двинул в его сторону несколько боевых машин, а по оврагам и кустам вперед пошли тарги.
— Дирк, а что может их пехота? Чем вооружена?
— Пушечное мясо. У них есть ракетометы и наплечные рельсотроны очень малой мощности. Ракетометы опасны, а рельсотроны хоть и пробивают броню легко, но против силового щита «танковой» мощности не работают вообще, это скорее противопехотное оружие. Только подбитую технику добивать. Но если я до них дорвусь — просто разметаю, «Оползень» плевал на любое переносное вооружение. Главное — смотри за самими цалларунга. Они похожи на четырехногих кентавров и носят громоздую броню. Таргами командуют они, без них пушечное мясо совсем безмозгрое. Что на четырех ногах — то командир, что на двух — просто биороботы.
В самом начале боя Кирсан принял первый огневой контакт «таранами», разменял пару машин на пару машин противника, а затем, улучив момент, когда пехота выдала массированный
Его план прост, и по правде, даже не совсем «его»: такое до него уже провернул пятьсот лет назад некто Фернан Кортес. В битве при Отумбе победу обескровленному испанскому войску принесли маневры всего четырнадцати всадников, которые многократно атаковали ацтеков тут и там, убивали очередного касика и уходили, чтобы ударить снова. Кирсан собирается делать то же самое, выбивая командира за командиром и держа живых в страхе и напряжении, и тут важно не растерять свой мобильный отряд.
Но дело вскоре пошло неважнецки: врагов оказалось слишком уж много. Кирсан прыгал выше головы, пряча побитые машины за менее побитыми, выводя из-под удара самые пострадавшие и отвлекая атаками легкого отряда, но вскоре все «тараны» получили повреждения разной степени серьезности, а потом начались критические потери. Тарги перли вперед, не беспокоясь о своей жизни, и вели огонь из довольно слабых, но многочисленных стволов.
— Плохо дело, — сказал он. — Слишком много врагов, а эффективной противопехотной техники нет. Еще несколько минут — и у меня останется сил на одну последнюю атаку.
— Вижу, — отозваласт Дирк. — Смотри, видишь вот эти три дредноута? Они самые опасные, выбей их, задай всем «таранам», что останутся, команду отходить с боем автономно, а сам атакуй скаутами вот сюда и уничтожь командира, который тут находится, чтобы он не мог отменить преследование таргами твоих «таранов».
— Понял, приступаю.
Выбить тяжеловооруженные шагающие машины противника труда не составило, после чего он отправил в отступление все танки, которые у него еще остались. Атака скоростных машин застала вражеского офицера, уже явно радовавшегося своей победе, врасплох, и смертельно огорчила и его, и пару сопровождающих меньшего ранга.
— Отлично сработано, — одобрила Дирк. — Путь частично приоткрыт.
— Что дальше?
— Вылезай.
— В смысле — вылезай?!
— Ты сделал, что было в твоих силах. Вылезай и дуй подальше отсюда, а я уже сама.
— Да ты меня совсем ни в грош не ставишь, — возмутился Кирсан.
— Прости, я не хотела. Просто тебе незачем рисковать впустую. Нерационально.
Скай хмыкнул, чтобы скрыть легкую дрожь. Когда спартанец Пантит, отправленный Леонидасом с поручением, узнал, что остальные погибли в Фермопильской битве, то повесился, и теперь Кирсан его понимает. Он никогда не был сторонником выражения «лучше мертвый лев, чем живой шакал», но теперь выбор для него однозначен. Что бы там Дирк ни говорила — клеймо позора останется навечно. Балларанцы никогда не будут уважать того, кто не сможет уважать сам себя.
А Кирсан точно распрощается со всяким самоуважением, если сбежит в кусты и оставит девушку одну перед лицом врага. Что девушка эта его, может быть, вообще человеком не считает — вопрос второстепенный. Как сказал один мудрый философ, куда бы человек ни отправился и куда бы ни пришел, он всегда и везде приносит с собой своих богов и свою честь. В богов Кирсан не верит, потому честь ему дорога вдвойне.
— Я остаюсь, — сказал он и незаметно сглотнул.
— Знаешь, я этому скорее рада, — ответила Дирк и двинула «Оползень» вперед из оврага. — Следи в таком случае за задней полусферой и помечай для искина командиров-цалларунга как приоритетные цели. Он их почему-то недооценивает.