Старкрафтер
Шрифт:
Леонид только тяжело вздохнул.
— Ну что же, мозгоглазые не заставили себя долго ждать и явно хорошо подготовились.
[1] Метанол. 10гр — слепота, 30гр — смерть.
Атака
— Ну и какой у нас план? — спросил крифф.
Леонид пожал плечами:
— Как по мне, все просто: тарги лезут внутрь во все щели, а мы косим их из всех стволов. Ну, это если цалларунга не придумают какую-нибудь новую тактику боя вместо заваливания нас трупами.
— Бесхитростно, — заметил крифф, — но мне нравится.
На его крокодильем лице появилось странное
Командовать подготовкой к бою взялся радалгаст, вероятно, тот самый, которого в самом начале андроиды не пустили через КПП. Небоевой персонал был отправлен в бункер, операторы оборонительных систем принялись запускать боевые протоколы, а бойцы — «земляне», криффы, несколько радалгастов и взвод сссла — в две смены принялись облачаться в самые тяжелые доспехи и доставать самое мощное оружие.
Леонид по коммуникатору отдал распоряжения Синкаю, а сам остался на командном пункте, чтобы следить за развитием событий.
А события практически сразу приняли крайне серьезный поворот. Офицер-сссла получил более полный рапорт с лунной базы перехватчиков: оказалось, что «диверсия» — это на самом деле корабль, который протаранил ворота ангара, скрытого под поверхностью, и перекрыл их похлеще, чем танкер в Суэцком канале.
— Ну и как так вышло?! — охренел от этой новости Касс.
Неизвестный корабль, визуально напоминающий примитивный звездолет одной из младших рас, появился возле лунной базы, неся на себе следы повреждений и подавая сигнал бедствия. Командование лунной базы несколько насторожил тот факт, что этот самый корабль не был замечен у здешнего солнца: самый безопасный способ звездоплавания заключается в полете через подпространство, в которое входят в зените или надире одной звезды и выходят из аналогичной точки у другой. Именно звезды, будучи самым большим средточием массы в системе, обеспечивают простой и безопасный способ построить подространственный маршрут-тоннель от одного зенита или надира к другому, войти в него тут и выйти в точке назначения.
Вход в подпространство, конечно, возможен откуда угодно, но чем дальше от зенита или надира звезды — тем сложнее вход и опаснее полет, тем выше требования к мастерству навигатора корабля и совершенству его оборудования. Если прыгать не к целевой звезде, а сразу к одной из планет — можно либо врезаться в планету, либо выйти черт знает где, в том числе в межзвездной пустоте во многих световых годах от ближайшей системы. Корабль, который занесло так далеко, скорей всего не сможет создать подпространственный тоннель снова, что обрекает его команду на смерть от голода и навечное попадание в списки пропавших безвести: на маршевом двигателе световой год придется лететь минимум пять лет. А если до звезды десять световых лет — этот корабль уже точно никто никогда не найдет.
Именно поэтому корабли, выходящие из подпространства не у звезды, делятся всего на две группы. Первая — это те, которые хотят избежать обнаружения, то есть контрабандисты, враги, пираты и прочие нежелательные элементы, для которых огромный риск — меньшее из зол. Вторая — это корабли, у которых полет пошел по нештатному сценарию.
На лунной базе обнаружили терпящий бедствие корабль и принялись готовить спасательный челнок. Поведение корабля не вызвало больших подозрений: летит, медленно кувыркаясь, мимо луны, сразу видно, что там серьезные проблемы.
Однако
Вскоре неподалеку выпрыгнули из подпространства еще два тяжелых крейсера, один устремился к лунной базе, второй — прямиком к колонии, и ориентировочное время подлета — минут восемь.
— А ведь рисковали цалларунга, — заметил Касс. — Атака вслепую, они ведь не могли узнать, что их диверсия с кораблем-обманкой удалась. Пилот-тарг мог бы не справиться, я уверен, что смертника среди мозгоглазых не нашлось… Да он мог просто не выйти где надо.
— Там рядом уже болтается второй «терпящий бедствие», — хмыкнул его сородич, — и я бы поспорил, что всего кораблей таких было отправлено штук пять с малым интервалом. Два вышли, три пропали — нормальная статистика для таких выкрутасов.
— Меня больше волнует сверхтяж, который прет к нам, — сказал Леонид. — Есть подозрение, что попытается бомбить.
Синелицый офицер начал ухмыляться.
— Да пожалуйста. Над нами — цементированная керамосплавная броня с макромолекулярным внешним слоем, потом двадцать пять метров гранита, потом двадцать пять метров базальта, потом еще один такой же слой брони и только потом мы. Рельсотронами долго ковырять.
— Могут просто ядерную бомбу сбросить, и не одну, прямо перед главными воротами.
— Вообще плевать. Наш конвертерный реактор распространяет ингибиторное поле километров на двадцать вокруг себя.
— Какое такое поле?
Касс закатил глаза:
— Моя вина, друг. Не объяснил Леониду такие тонкости. В общем, конвертер заставлет топливо внутри распадаться и превращаться в энергию, даже если оно не радиоактивно, специальным «катализаторным полем», но наружу излучает «обратное» поле, ингибиторное, в пределах которого даже радиоактивные элементы распадаться прекращают. Ядерное оружие вышло из употребления не столько потому, что варварство, а больше оттого, что не работает. Чтоб ты понимал, даже небольшой реактор нашего корабля излучает ингибиторное поле километра на четыре. Вот так.
— Ладно, успокоил. Так рельсотронами точно не пробьют?
— Ну, может и пробьют, но…
И тут по всей базе прокатилась мощная вибрация.
— Твою ж мать!
— Это выстрелил наш рельсотрон, — сообщил второй сссла.
Дуэль между крейсером на орбите и рельсотронной батареей длилась минуты три. Несколько болванок с орбиты с оглушительным грохотом упали в пределах километра от рельсотронной батареи, расположенной в пятистах метрах от базы, но затем батарейная обслуга принялась за дело. Несмотря на весь свой комичный вид, артиллеристы-сафатхи быстро оправдали свой «гвардейский» статус делом: хоть попасть по крейсеру на орбите им не удалось, несколько очень близких «пролетов» отрезвили командира крейсера и заставили ретироваться на более высокую орбиту.