Старо-Невский проспект

Говоря о Невском проспекте, этой «всеобщей коммуникации Петербурга», «самой знатной улице», обычно имеют в виду лишь его часть от Адмиралтейства до площади Восстания [1] . В этом проявляется некий петербургский феномен, состоящий в том, что горожане считают менее респектабельную часть Невского проспекта, ведущую от площади Восстания к площади Александра Невского и слегка отклоняющуюся от основного направления проспекта, вполне самостоятельной улицей, несмотря на единую нумерацию домов в пределах всей магистрали от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры. При этом горожане привычно называют эту часть Невского проспекта Старо-Невским. Даже когда Невский проспект на двадцатилетие потерял свое историческое имя, эта его часть продолжала бытовать как Старо-Невский. Тому существуют и исторические обстоятельства. Дорогу к Невскому монастырю начали прокладывать одновременно и от Адмиралтейства, и от загородного монастыря, предполагая встретиться на старой Новгородской дороге в урочище Пеньки, современной площади Восстания (здесь и происходит изменение трассы Невского проспекта). К 1718 году дорога к монастырю была в основном закончена и 20 апреля 1738 года на участке от Адмиралтейства до реки Мойки в числе первых проездов Санкт-Петербурга получила официальное название Невской Прошпективой улицы, распространенное через год и до Новгородской дороги [2] ,

а в 1740-х годах и на весь проезд. Заинтересованные в увеличении числа прихожан монастырские служащие постоянно благоустраивали «свою» часть дороги, а в 1733 году начали прокладывать другую, более короткую и удобную дорогу по трассе современных Тележной и Гончарной улиц [3] . В 1753 году ее назвали Новой Першпективой улицей (название, впрочем, осталось только на бумаге!). К 1760 году она была соединена с Невской Прошпективой под небольшим углом близ Слоновой улицы, тогда еще не выходившей на нее. За проложенным ранее участком в городском обиходе закрепилось название «старой перспективы», или проще – Старо-Невского проспекта. С 1776 года стало официально употребляться название всего проезда от Адмиралтейства до Александро-Невского монастыря – Невский проспект, а к середине XIX века введена общая нумерация домостроений. К этому времени застройка Старо-Невского проспекта носила провинциальный характер (ее примером служат сохранившиеся два двухэтажных дома, построенные в конце XVIII века И. Е. Старовым), прерывалась Торговой площадью Александровского рынка и значительными незастроенными пространствами, принадлежавшими Александро-Невской лавре. Вплоть до последней трети XIX века Старо-Невский оставался провинциальным предместьем, заселенным, как увидит читатель, мастеровыми, чиновниками невысоких рангов, средней руки купцами; вблизи Александро-Невской лавры жили служители культа, преподаватели Духовной академии и семинарии, служащие консистории.

Само название «Старо-Невский» – один из устойчивых микротопонимов Петербурга наряду с Песками, Пятью углами, Лиговкой, Мокрушей, Чекушами и другими, сохранению которых способствовал еще один петербургский феномен – вера горожан в патриархальное равновесие и ветхозаветную устойчивость. Более того, топоним «Старо-Невский» означал для петербуржцев не только название части Невского проспекта, но распространялся на целый район между Невским и Калашниковской набережной. Так, племянник художника И. И. Бродского Иосиф Анатольевич Бродский в своих «Воспоминаниях о Корнее Чуковском» (М., 1977) пишет: «…Еще раз мне довелось встретить Корнея Ивановича в доме Семена Осиповича Грузенберга (на Старо-Невском проспекте), у которого устраивались в 1920-е годы литературные „пятницы“». Отметим, что Грузенберг долгие годы жил в доме 39 по Дегтярной улице!

Старо-Невский служил границей Рождественской и Каретной (впоследствии Александро-Невской) полицейских частей Санкт-Петербурга. При этом к Рождественской части относилась четная (в современной нумерации) сторона проспекта и часть нечетной стороны от дома № 151 до площади Александра Невского. При переименовании в 1865 году Каретной части в Александро-Невскую к последней была отнесена уже вся нечетная сторона Старо-Невского, что ускорило замену прежней «полицейской» нумерация домов на постепенно вводимую в городе «поуличную» нумерацию [4] , непрерывность которой нарушилась только на конечном участке проспекта из-за укрупнения участков для строительства протяженных зданий взамен мелких построек на землях, когда-то принадлежавших Александро-Невской лавре.

На рубеже XIX–XX веков на Старо-Невском появились здания, сооруженные ведущими зодчими Санкт-Петербурга П. Ю. Сюзором (дом № 170), А. С. Хреновым (дома № 140, 176), Д. А. Крыжановским (дом № 142), П.Н. Батуевым (дом № 147) и многими другими.

Сооружение железной дороги Санкт-Петербург – Москва с пассажирской станцией на Знаменской площади превратило прилегающие к площади кварталы в огромный караван-сарай: меблированный дом «Пале-Рояль», гостиницы «Метрополитен», «Знаменская» (обе на Лиговском, 43) и Щукина (Лиговский, 71), «Балабинская» (Невский, 87), множество меблированных комнат на Лиговке и на обеих частях Невского. Мечтавший о карьере молодой провинциальный актер, только что представленный чиновникам Дирекции Императорских театров (будущий знаменитый актер!), принятый в академию из гарнизонной глуши штабс-капитан (будущий полковник!), провинциальный литератор (будущий классик русской литературы!), а то и примитивные певички и кокотки, поселившись в таких «меблирашках», спешили сообщить не искушенным в петербургской топонимике родным и знакомым свой новый адрес: живу, мол, на Невском! С тех пор как Петербург соединился с Европой регулярным железнодорожным сообщением, здесь прибавилось заезжих иностранцев. Немецкие промышленники и коммивояжеры, американские молодожены, жадно впитывающие культуру Старого света, эксцентричные британские джентльмены проездом через Петербург во Внутреннюю Монголию, гастролирующие дивы из «Фоли-Бержер», скромные шведские инженеры в поисках работы на здешних заводах – тысячи иностранцев ежемесячно прибывали в российскую столицу. Первая забота всякого приехавшего – найти кров над головой. Обладавшим солидными средствами путеводители рекомендовали первоклассные гостиницы: «Большую Северную», «Европейскую», «Париж», «Францию». Цены за номер в сутки («с прислугой, электрическим освещением и отоплением») здесь были от полутора до 30 рублей в сутки (жалованье чиновника средней руки – 150 рублей в месяц). Обед в ресторанах таких гостиниц из шести блюд (без вина) обходился в полтора рубля, завтрак из двух блюд – в 75 копеек (примерно столько получал в день рабочий средней квалификации). Средний класс, стремившийся к комфорту в рамках бюджета, предпочитал гостиницы, где номера стоили от рубля до пяти за сутки. Таковыми считались «Балабинская» братьев Ивановых на Знаменской площади, в доме, углом выходившем на Старо-Невский, и «Московская» Я. Н. Иванова на Гончарной, 9, две «Невских» гостиницы на Старо-Невском – И. В. Марагаева и М. В. Петрова в доме 99 и Ф. М. Столбихина в доме 95, гостиница М. В. Петрова и Ф. И. Орлова на Полтавской, 8, «Суворовская» И. Г. Германова

на Суворовском, 2а, «Трансвааль» Н. Я. Казеннова на Суворовском, 14, «Яхта» С. С. Вишнякова на Суворовском, 5, Г. И. Чванова на 1-й Рождественской, 7. Приезжающим с более скромными средствами приходилось пользоваться помещениями в меблированных комнатах, имевшихся в достаточном количестве в любой части города. Заплатив 1–2 рубля за номер в сутки, здесь можно было иметь вполне приличную комнату без добавочных расходов на белье, самовар и свечи.

Солидные люди, обосновываясь в столице, предпочитали снимать квартиру, предварительно, еще в собственном имении, запасясь столичными сведениями об условиях аренды (здесь особенно помагало суворинское «Новое время»). Годовые цены на квартиры в Петербурге начала века в зависимости от местоположения, этажа, условий были таковы: квартира из 1–3 комнат – от 360 до 500 рублей, из 3–5 – от 500 до 900 рублей, из 5–10 – от 900 до 2000 рублей с дровами и услугами (ремонт, печник, швейцар). Владелец доходного дома помогал и с наемом прислуги. Месячная плата повара составляла 20–50 рублей, кухарки за повара – 15–20, лакея – 15–25, горничных – 8–12, нянь – 6–10 рублей. Наниматель обеспечивал прислуге кров и харч.

На Старо-Невском и других улицах центра города, отнесенных к Александро-Невской части, начатые или задуманные ранее строительные работы, естественно, не прекращались. Так, были перестроены дома И. С. Гостева (Невский, 99; 1882), Горбунова (Невский, 123; 1909), Я. И. Судоплатова (Невский, 133; 1914), Я. М. Еггер (Невский, 137; 1913), арх. С. П. Сидоров осуществил перестройку дома А. И. Котомина (Невский, 135; 1914), а архитектор Ф. П. Федоров построил жилой дом во дворе этого дома (1914–1917), архитектор Г. М. Барч в 1865 году перестроил дом 87 на Невском пр., д. 2, по Гончарной ул., архитектор А. А. Полещук – дом К. О. Гвиди (Невский, 141; 1896–1902), архитектор И. С. Носков – дом Т. Е. Гречушкина (Гончарная, 18; 1871), архитектор В. М. Некора – дом купца С. А. Капралова (Невский, 109, 1879); построены дома Г. Г. Гесселя (Невский, 95; 1912, гражданский инженер Л. М. Харламов), В. В. Змеева (Невский, 101; 1880), Меншуткиных (Невский, 107; 1898), А. Ф. Рыжова (Невский, 113; 1872), дом кирпичного заводчика Д. И. Тырлова-Жданкова (Невский, 119; 1900–1901, архитектор П. И. Гилев), И. И. Круглова (Невский, 147/Золотоношская ул., 1; 1905–1906, гражд. инж. П. Н. Батуев), доходный дом Александро-Невской лавры (Невский, 153; 1901–1903, гражданские инженеры Л. П. Шишко, А. А. Венсан), дом Ю. П. Корсака (Гончарная, 13; 1894–1895, архитектор Е. Ф. Бржозовский), доходный дом (Тележная, 9; 1909, архитектор И. А. Претро). Но Старо-Невский, особенно в своей части за Харьковской улицей и Тележным переулком, еще долго сохранял давно утраченный Невским проспектом патриархальный усадебный вид. Лишь к началу ХХ века для Старо-Невского стали справедливыми слова писателя Е. И. Расторгуева, сказанные им о Невском проспекте в 1846 году: «Дома постепенно расширялись и возвышались до того, что теперь уже при всем стремлении меркантильного и спекулятивного духа ни одному дому на всем Невском проспекте до Знамения нельзя уже ни раздаться шире, ни вырасти выше, хотя почти во всех частных домах тесно, узко, высоко и темно» [5] .

В этой части города продолжала развиваться городская инфраструктура, менялись статусы и названия проездов. В 1858 году нескольким улицам, пересекающим Старо-Невский в Каретной части, было дано название по украинским губернским городам (Полтавская, Харьковская), а в 1887 году – в Александро-Невской части (Золотоношская, ныне – ул. Профессора Ивашенцева) [6] . Четная сторона Старо-Невского в начале XX века претерпела значительные изменения в связи с пробивкой в 1906 году начала Суворовского проспекта от 2-й Рождественской улицы к Невскому проспекту и застройкой Торговой площади Старо-Александровского рынка. При этом изменилась нумерация домов.

В 1930-х годах на Старо-Невском были построены первые дома в стиле нарождавшегося в Ленинграде конструктивизма – дома 146 (архитектор И. А. Вакс), 141 (архитектор А. Л. Лишневский), за ним – школьное здание (дом 169, архитектор В. О. Мунц и др.). Появление таких построек было неоднозначно встречено теоретиками ленинградской архитектуры. Некоторые здания при устранении повреждений, полученных в годы Великой Отечественной войны, и при последующих капитальных ремонтах получали упрощенный декор фасадов. Здания столь же простой архитектуры возводились на месте разрушений (дом 175, архитектор Д. С. Гольдгор, дом 184, архитектор А. В. Васильев, 1955). Время конца XX – начала XXI веков ознаменовалось перестройкой зданий, возведенных в середине XIX века, сначала скромно стилизуемых под архитектуру ушедшего времени (дома 99–101), а затем в откровенно современной манере (дома 133–137, архитекторы Е. Л. Герасимов, С. Д. Меркушева, К. В. Смирнов; дом 152).

«Пароконка» у домов 174 и 176. Открытка 1914 г.

Размеренная жизнь располагавшегося на окраине города проспекта изменилась с открытием в 1881 году опытного движения по коночным рельсам Невской пригородной конно-железной дороги от Знаменской площади в селение Стеклянного завода, а затем и в деревню Мурзинку «паровой конки». Маленький локомотив чуть выше человеческого роста тащил два, а позже три и четыре коночных вагона с пассажирами, а иногда и один грузовой вагон. Удовольствие от езды «пароконки» портили дым и искры от локомотива. С 1913 года Невская пригородная линия перешла в ведение городских властей, которые предполагали заменить паровую тягу электрической, но это было сделано уже после Первой мировой войны.

Старо-Невский и сегодня воспринимается как самостоятельный городской проезд, что было косвенным образом закреплено и в официально принятом Ленгорисполкомом в ноябре 1989 года Статусе Невского проспекта, активно обсуждавшемся в городской периодике [7] . Но если ныне найдены обоснования для сноса зданий в «охранной зоне» Невского проспекта («в связи с их аварийным состоянием»), то что говорить о Старо-Невском?! Понятно, что здесь обречены на снос все здания, не имевшие или потерявшие свой столичный вид. И хотя Комитет по государственному конторлю, использованию и охране памятников истории и культуры, подчиненный администрации Санкт-Петербурга, согласовывая разрешение на снос, рекомендует владельцу стройплощадки в историческом центре города возводить новое здание «в спокойной „фоновой“ манере, чтобы оно не выбивалось из ряда близстоящих домов», очень трудно представить, как впишется многоэтажная громада новой гостиницы на Невском, 89, в скромный ряд домов начала Старо-Невского. Но после устройств нескольких атриумов, исказивших облик города в его исторической части, это уже никого не удивит.