Старое пианино
Шрифт:
— Правда? Значит, у нас появился союзник. Тем более нет причин для уныния!
— Слишком молод, — с сожалением заключил Максим. — Демон разделается с ним в два счета: у Себа жутких тварей полно на подхвате и рука как огнемет, а этот юноша, Регул, совсем один.
— То есть как это — разделается? — возмутился Михалыч и даже принялся ходить по комнате, подпрыгивая по своему обыкновению и размахивая руками. — Ты судишь поверхностно! Да таких как Себ… гм… и с чего ты, собственно, взял?.. Другое дело, что тут замешаны личные обстоятельства… — Он
— Нет, парень мощный, сразу чувствуется. И самооценка у него на высоте. Гордый, с достоинством, только что он может — с одним мечом против банды выродков?
— Выродки — ерунда, семечки… — Михалыч погрузился в какие-то думы, приговаривая как бы про себя: — Вот Себ — другое дело, набрался зла, окреп, и ведь хитер стал, коварен волчара… Хотя имеется у него слабость — любит размах, театральность, а уж сейчас особенно захочется ему блеснуть, это надо принять в расчет. Это серьезная брешь, доложу я вам, только воспользоваться вроде как бесчестно… Эх, Себ, Себ…
— А где все? — поинтересовался Максим. — Никого не слышно.
— Я отправил их ночевать к Васе. Они уже на подходе. Одевайся, спустимся к завтраку.
Максим допил кофе и, хватаясь за мебель, пошел в ванную.
— Может, тебе сегодня не играть? — неуверенно предложил Михалыч.
— Расхожусь — поработаю, сколько смогу. Ты же сам говорил — надо торопиться. Себ меня убедил, хотя пытался убедить в обратном.
Михалыч смотрел ему вслед с улыбкой.
— А ведь я его предупреждал, — тихо проговорил он, — одна яркая звезда иссушит океан зла. Вот почему им никогда не победить.
Что-то привлекло его внимание на полу, он слегка подобрался, но не встал с места, продолжал сидеть на краю Максимовой кровати.
На полу взметнулось облачко, словно дым потек из-под половиц. Дымок сбился в кучку, утрамбовался, и появился маленький черт, с едва заметными рожками, уморительной мордой и еще не до конца отросшим хвостом с кисточкой. Он тщательно оглядел себя со всех сторон, стряхнул с плотной шкурки остатки дыма и поднял глаза на сидящего перед ним человека.
Сразу же опасливо попятился, но далеко не ушел, остановился и шаркнул ножкой с пышной манжетой из шерсти на щиколотке, как у пуделя с модной стрижкой. Такие же украшения были у него на запястьях и что-то вроде жабо на шее.
— Приветствую, светлейший, — произнес он щенячьим голоском, и хвостом вильнул совсем как щенок. — Позволь слово молвить.
— Ну здравствуй, — отозвался Михалыч с озорными искрами в глазах. — Экий ты смелый! И учтивый к тому же. Говори, я слушаю.
— Меня Себ прислал.
— Это я уже понял. Что ж такую малявку снарядил? Или постарше не нашлось?
— Со старшим ты не стал бы разговаривать, — с хитрым видом пояснил чертенок. — Мне, светлейший, и то вчера от тебя досталось. Вот смотри. — Он взял в лапу хвост и показал опаленную
— Так это ты прыгал на рояле? В следующий раз я тебе весь хвост оторву.
— Помилосердствуйте, господин, что за черт без хвоста? Я только-только хвостом вилять научился. Черт без хвоста и не черт вовсе, а так, инвалид детства, меня из свиты сразу прогонят, а ведь на редкость удачно устроился.
— Да ты болтун, как я погляжу, и хитрюга с детства.
— Я лучший ученик! — с гордостью заявил чертяка.
— Плохо, — покачал головой Михалыч, — лучших учеников-чертей я совершенно не переношу.
— По правде сказать, я сильно прихвастнул, — тотчас потупил плутовские глазки посланец. — Не далее как вчера старшие выпороли меня за то, что я нюхал цветы в саду.
— А что же, нельзя?
— Рвать можно, а нюхать нельзя, — тоном зубрилы поведал чертенок. — Цветы пробуждают добрые чувства. Музыку тоже слушать нельзя и еще эти… — он запнулся и с большим усилием произнес: — … вз…возвышенные стихи. А еще они сердятся, что я люблю мыться, — совсем уже опечалился мошенник и поглядел так, что у любого от жалости содрогнулось бы сердце.
— Ты мне здесь глазки не строй! — строго сказал Михалыч, пряча улыбку. — Знаю я вас, чертей. — Маленький пройдоха развлекал его: он, по всем признакам, был щёголем, его черная шкурка лоснилась, кисточки на хвосте и лапах были аккуратно расчесаны и взбиты. — Так зачем тебя прислал Себ?
Печальная мордаха тотчас приняла льстивое выражение:
— Господин велел передать тебе, светлейший, что некий вор, преступную жену коего ты уличил, подослал сюда убийц… как их… — киллеров, чтобы они покончили с тобой, а заодно и с твоими друзьями. Тебе, естественно, они причинить вреда не смогут, но музыканта пристрелят за милую душу.
— Надо же! С чего это твой господин так расщедрился, что предупреждает меня об опасности? Что он еще сказал?
Чертенок приосанился:
— Господин велел передать, что поединок с тобой для него дело чести, поэтому он не потерпит вмешательства третьих лиц в сложившуюся ситуацию.
— Передай своему господину: я рад, что он не забыл слово «честь». И последнее: зачем он предупреждает меня о том, что я и сам узнаю?
Чертенок надулся важностью:
— Он сказал, чтобы ты не вмешивался, это по нашему ведомству.
— Как зовут тебя, маленький негодяй?
— Зет, к вашим услугам, — шаркнул ножкой черт.
— Хорошо, ступай, Зет. Отчитайся перед господином и скажи, что отлично выполнил поручение.
— Можно так и передать? — совсем по-ребячьи обрадовался тот.
— Слово в слово, — серьезно подтвердил Михалыч.
Сорванец подпрыгнул, скрутился винтом и исчез.
— А «до свидания» где? — крикнул вслед Михалыч.
Вошел Максим.
— Ты с кем разговариваешь? — удивился он.
— Был тут один шкет, да вовремя удрал. Так мы идем завтракать?