Старость: Энциклопедия позднего времени
Шрифт:
А с другой стороны, нередко бывает и так, что эта самая «способность организма к продолжению рода» сохраняется даже в весьма почтенном (мужском) возрасте. Льву Толстому было 60 лет, когда появился его последний сын Ванечка, актер Олег Табаков «родил» дочь в 73 года, у французского артиста Марлона Брандо последний ребенок появился в 75 лет. Примеры таких «молодых» мужских организмов можно продолжить.
Да и вторая часть определения Википедии: «часто характеризуется ухудшением здоровья, умственных способностей» не очень надёжная и убедительная: «часто» – значит не всегда. И главное – когда? С наступлением 60 лет, 70 или позже? Нет, меня это не устраивает и вас, думаю, тоже.
Гораздо более осторожное объяснение для понятия, которое меня интересует (The Old Age), предлагает англоязычная Wikipedia (в русском переводе):
Старость относится к возрасту, приближающемуся к ожидаемой продолжительности жизни человека
Деликатность этого определения заключается в том, что оно предлагает нам самим разбираться с фактором «ожидаемая продолжительность жизни», то есть надо узнать: «сколько именно лет?» и при этом учесть «где именно?», в какой стране, регионе, в каких условиях. Да и второй фактор – «конец жизненного цикла человека» при всей его мрачной категоричности тоже не очень ясный, так как этот «конец» может протянуться на два-три десятка лет, если пожилая (старая?) личность (старик или старуха) проживет долго, что сейчас не такая уж редкость. Опять-таки, всё очень субъективно: Д. С. Лихачёв, к примеру, считал, что «из всех трех периодов человеческой жизни… старость – самый длинный период…» [Лихачев 1995, с. 7]. Об этом же и петербургский писатель Самуил Лурье: «Старость – самая продолжительная часть жизни…» [Лурье 2006].
Впрочем, пора обратиться к профессионалам, хотя бы самым доступным. Так, «Большая медицинская энциклопедия» сообщает:
Старость – закономерно наступающий заключительный период возрастного развития, заключительный период онтогенеза. Старение – биологический разрушительный процесс, неизбежно развивающийся с возрастом, приводящий к ограничению адаптационных возможностей организма, характеризующийся развитием возрастной патологии и увеличением вероятности смерти. [БМЭ]
«Заключительный период», «разрушительный процесс», «развитие патологии», «вероятность смерти»… Конечно, у медиков своя объективная правота, но, кажется, они слишком категоричны и по понятным причинам не всегда учитывают ментальные особенности возраста старого человека и тем более переживания им процесса старения, а это самое важное для думающего пенсионера и самое интересное для нас с вами.
У каждого из нас был опыт общения со старыми людьми. Сначала это могли быть дедушки и бабушки, и если вам посчастливилось их иметь, то вы многое помните и что-то о них знаете. Но это воспоминания и представления ребенка или подростка – особый ракурс восприятия старых людей детьми. Затем это родители, которые когда-то «вдруг» стали старыми, нуждающимися в помощи, и вы, общаясь с ними, узнали от них о старости уже гораздо больше. Ну а потом, конечно, и другие «старики», которых вокруг нас всегда было много. И все равно мы, и я в том числе, многого не знали, не видели, не догадывались о сущности и переживаниях старости, потому что это был чужой опыт, не наш, не мой. Но рано или поздно у каждого появляется отличная возможность понять и разобраться в старости уже и на своем собственном опыте. И если такое желание возникает, то следует поторопиться. Почему?
Потому что, во-первых, старость – неустойчивое состояние, она, как шагреневая кожа, постоянно меняется, сокращается и исчезает вместе с самим человеком.
Во-вторых, неизбежно меняется, ухудшается наша способность наблюдать и анализировать: мозг стареет.
И, наконец, третье и главное, о чём напоминают нам почтенные знатоки. Мудрый Игорь Губерман: «Старость… это хоть и мерзкое, но дьявольски интересное состояние» [Губерман 2012]. Весьма пожилой учёный-философ Игорь Смирнов: «Старость, дается только один раз. Молодость многими переживается дважды, разыгрывает, пусть и на короткий срок, свое возвращение. Но старость неповторима…» [Смирнов 2012], а потому, продолжает он: «Старость – время самонаблюдений» [там же]. Конечно, всё это для думающего «старца», писатель Александр Генис, тоже совсем, увы, не молодой автор, пишет: «В старости… к внешней смене декораций прибавилась – слишком ощутимо – внутренняя эволюция. Следить за ней так же интересно, как читать газеты. Старость для меня… способ познания» [Генис 2021]. Интересно в связи с этим отметить, что для читающих людей в старости самым интересным жанром литературного чтения оказываются мемуары, то есть воспоминания о событиях прошлого. Так во всяком случае говорят многие их моих ровесников.
3. ТАКАЯ РАЗНАЯ СТАРОСТЬ…
В шестьдесят начинаешь понимать, что твой дедушка, доживший до 80-ти, умер не таким уж и старым.
Вуди Аллен
И всё-таки в словарных и понятийных определениях старости и ее природы чего-то не хватает. Дело в том, что старость у разных людей разная, и описывают, оценивают ее по-разному, в зависимости от целого ряда обстоятельств, условий и позиций «оценщика». А кроме того, старость – это не какое-то устойчивое состояние, а постепенное изменение, процесс, у которого есть определенные стадии.
Возможно, больше других знают об этом геронтологи – специалисты, занимающиеся медицинскими проблемами людей после 60 лет (обратим внимание на эту цифру!). Обычно они называют четыре измерения старости: хронологическое, биологическое, психологическое и социальное.
Хронологическое измерение старости – это сколько нам лет, по паспорту, конечно, или ID (Identity Document). И в соответствии с этим хронологическим достижением жизни человека устанавливают обычно пенсионный возраст. Но и он тоже разный в разных странах, в разных культурах и в разное историческое время. Как и представление о возрасте в целом:
Из записок 16-летнего Пушкина: «В комнату вошел старик лет 30-ти» (Это был Карамзин).
У Тынянова: «Николай Михайлович Карамзин был старше всех собравшихся. Ему было 34 года – возраст угасания».
Маме Джульетты на момент событий, описанных в пьесе, было 28 лет.
Марья Гавриловна из «Метели» Пушкина была уже немолода: «Ей шёл 20 год».
«Бальзаковский возраст» – 30 лет.
Ивану Сусанину на момент совершения подвига было 32 года (у него была 16-летняя дочь на выданье).
Старухе-процентщице из романа Достоевского «Преступление и наказание» было 42 года.
Анне Карениной на момент гибели было 28 лет, Вронскому – 23 года. Старику-мужу Анны Карениной 48 лет.
Старикану кардиналу Ришелье на момент описанной в «Трёх мушкетерах» осады крепости Ла-Рошель было 42 года. [Коппел-Ковтун 2017].
Что же касается современных представлений о старшем возрасте, то еще не так давно в России это были 55 женских лет и 60 – мужских. Старость? Ну что вы, считал я, да и, наверное, многие, добравшиеся до этого рубикона, ощущали то же самое: «Нет, я не готов, я не чувствую себя старым…». Но было и есть, наверное, в этом возрасте хронологической старости, в её официальной российской версии и нечто удобное, даже желанное, связанное исключительно с назначением государственной пенсии, пусть ничтожной, жалкой, несправедливой, но все-таки некоторой добавки к личному/семейному бюджету, который у большинства рядовых россиян был и остается очень ограниченным. Конечно же, 60 – это еще не начало «возрастной патологии», как пишут медики о пожилом возрасте, не старость в ее психологическом понимании, но получать пенсию уже в 60 лет было приятно и мне, даже при моей профессорской российской зарплате, тоже, кстати, довольно низкой. Поэтому мне и моим ровесникам нетрудно было понять протесты народа в России против пенсионной реформы 2018 г., а на самом деле против фактического повышения пенсионного возраста для экономии государственного бюджета. У этих народных протестов были определенные основания и причины: бедность и неустроенность населения, болезни и низкая продолжительность жизни, довольно распространенное пьянство, полная зависимость от чиновника – всё это старило среднестатистического россиянина довольно рано, потому и пенсия была нужна ему чем раньше, тем лучше.
В большинстве развитых западных стран средний пенсионный возраст около 65 лет (а в некоторых и того выше), и именно этот хронологической рубеж обычно считается формальным переходом от среднего возраста к старости. Может быть, 65 лет и есть математический порог старости? Я, впрочем, этого не почувствовал или, если честно, почти не чувствовал в свои 65.
А есть еще и биологическая старость – период увядания организма, состояние, которое делает человека более слабым, уступающим по своим физическим возможностям молодым людям, и этот биологический параметр возраста представляется гораздо более убедительным, чем возраст по паспорту. Хотя, надо отметить, бывают слабосильные, болезненные молодые люди, а с другой стороны, довольно крепкие, даже силачи – старые. Но это всё же нетипично.