Старовер
Шрифт:
– Боже мой, Серёжа… Какой стыд…
В это момент в гостиную вошла Ольга. Отец оторвал взор от газеты и сразу же заметил, что дочь нынче необычайно хороша.
– Так-так… – многозначительно произнёс Строльман. – Началось…
Дарья Николаевна невольно округлила глаза. Она переводила недоуменный взор то на мужа, то на дочь.
– Ольга, вынужден предупредить тебя, чтобы ты не забывала о своей чести ни на минуту. Ибо эти драгуны… – начал нравоучение Сергей Алексеевич.
– Не забуду, папенька. – Заверила Ольга и села
В это момент в гостиной появились драгуны.
– А вот и наши гости… – настороженно констатировал Строльман.
Те в свою очередь сдержанно поклонились. Взоры драгун были, словно по команде, устремлены на Ольгу.
Миловидная, кареглазая, с детским румянцем на щеках, в изумрудного цвета домашнем платье Ольга выглядела очаровательной.
Бекетову хотелось заметить: «Ну что, друг Владимир, я был прав?» Но он с трудом сдержался.
Строльман представил драгун своему семейству. И когда все светские формальности были соблюдены, гости уселись за стол. Воцарилось неловкое молчание. Единственным красноречием на протяжении всего ужина являлись взоры поручика, устремлённые на Ольгу Сергеевну. Девушка смущалась, но ей нравилось внимание взрослого офицера.
В какой-то момент Дарья Николаевна пыталась поддерживать светский разговор, но быстро смолкла. После ужина Ольга выказала желание музицировать. Бекетов с жаром её поддержал. Покуда Ольга играла на фортепиано, Строльман увлёк Каппеля из гостиной.
– Сударь! – Начал он резким тоном. – За ужином я заметил, что вы не отрывали взора от моей дочери. Намерен предупредить вас…
Капель оскорбился.
– Господин Строльман, я – дворянин. Мои предки, выходцы из Швеции, служили ещё Петру Великому. И, поверьте, понятия о чести женщины мне отнюдь не чужды. Что же касается вашей дочери: она очаровательна. Любой нормальный мужчина обратит внимание на её свежесть и чистоту. В этом нет ничего дурного.
Строльман успокоился.
– Простите меня, поручик. Быть отцом взрослой дочери весьма ответственное занятие.
– Охотно верю вам, сударь…
Хозяин и гость вернулись в гостиную.
Наконец часы в гостиной пробили одиннадцать вечера. Дарья Николаевна первой покинула гостиную. Сергей Алексеевич медлил, ибо полностью осознавал щекотливость сложившейся ситуации.
– Ольга, иди в свою спальню и ложись, – распорядился он. Девушка послушно встала из-за фортепиано. – Через полчаса к тебе придёт господин Каппель.
Ольга вспыхнула до корней волос.
– Спокойной ночи… – пролепетала она и удалилась.
– Вынужден заметить, сударь, – начал поручик, – что мы должны удалиться во флигель.
Строльман приоткрыл рот от удивления.
– Но, господа, отчего же… право… вы не так меня поняли… – сбивчиво лепетал он.
– Сохраняйте спокойствие, сударь. Для домашней челяди мы спим во флигеле… – Каппель многозначительно подмигнул хозяину.
– Как вам угодно… – с облегчением ответил хозяин.
…Как только в доме погасли свечи, и воцарилась полнейшая тишина, драгуны покинули флигель и отправились на задний двор к двери, ведшей на кухню. Там их с нетерпением ожидала Наталья.
Горничная развела офицеров по комнатам.
Каппель постелил свою шинель подле двери Ольгиной спальни. Наталья легла на кушетке…
– Спокойных снов, барышни, – пожелал поручик. – Гасите свечи…
– Я боюсь… – пролепетала Ольга с кровати.
– Я здесь, чтобы защитить вас, сударыня, – уверено произнёс поручик.
И Ольга ему поверила…
Отряд Лбова, состоявший из двенадцати человек приблизился к Мотовилихе. Александр опасался, что вокруг села могут быть выставлены полицейские посты. Тем паче, что осведомители докладывали: деревню часто посещают стражники-чиченцы, отличающиеся особенной жестокостью. На них достаточно посмотреть косо, что бы получить в зубы прикладом пистолета.
Поэтому Лбов решил использовать отвлекающий манёвр. Он прекрасно знал, что его жена и дети переправлены приставом Косецким в Пермь. И содержатся в одном из полицейских участков под круглосуточным надзором.
Часть отряда приблизилась к селу со стороны дома Лбова. Позади него стояли два амбара, используемых для общинных нужд. Один из бандитов прокрался к амбарам и поджёг их. После этого полицейские стражники не преминули себя обнаружить. Завязалась перестрелка.
Истопник, Фёдор Лбов, родной дядька Александра, припёр двери флигеля, где расположились «фуражиры» и поджёг их. Через полчаса занялся пожар. Прислуга выскочила из пристройки, чтобы его затушить. Началась паника и суета, на что и было рассчитано.
В этот момент Лбов и его сподручные, огородами, уже достигли дома Строльмана.
Чуткий слух драгун тотчас уловил отзвуки перестрелки на окраине Мотовилихи. «Бандиты…» – подумал не смыкавший всю ночь глаз Каппель. Затем огненное зарево осветило окна в спальне Ольги Сергеевны.
По коридору раздались быстрые отчётливые шаги. Каппель занял позицию подле двери, ещё раз проверил магазины пистолетов. Шаги удалялись в направлении хозяйской спальни.
– Сергей Алексеевич! Пожар! – кричал дворецкий.
Ольга, которая едва ли успела задремать, встрепенулась.
– Наташа… Наташа… – испуганно позвала она.
– Я здесь, барышня… – отозвалась горничная, поднимаясь с кушетки. – Что происходит?
Наташа поднялась с кушетки и выглянула в окно.
– Флигель горит… Прислуга потушить пытается…
– Барышни, я прошу вас сохранять спокойствие, – произнёс поручик, готовый в случае необходимости применить оружие.
Статский советник пробудился от зарева и криков во дворе.
– Что там такое?.. – сонным голосом поинтересовался он.