Старплекс
Шрифт:
— Ну ладно, — сказал валдахуд, — здесь столько радиошумов от звезды, что его ответа мы могли попросту не услышать. Или он не услышал нас.
— Или, — добавил Длиннорыл, — темнянин уже умер.
Яг издал звук, похожий на звук лопающихся пузырьков на пупырчатой упаковке; его нос при этом мелко затрясся. О такой возможности он предпочитал не думать. Однако жар в такой близости от звезды должен быть просто невероятный. Сторона темнянина, обращённая к звезде, должна нагреться до 350 градусов, достаточно, чтобы плавился свинец. Ни Яг, ни Делакорт ещё толком не занимались деталями лощёнокварковой мета-химии, но многие сложные соединения обычной материи при таких температурах неминуемо распадаются.
Тут Ягу в голову пришла ещё одна мысль. Интересно, каковы у темнян погребальные обряды? Захотят ли они, чтобы мёртвое тело размером с планету было доставлено на родину? Дельфины, к примеру, просто оставляют труп плавать на поверхности, когда кто-то из них умирает. Яг надеялся, что темняне настолько же практичны.
— Возвращаемся, — сказал Яг. — Сами мы тут ничего не сделаем.
«Бутлегер» устремился назад к стяжке по одной из любимых Длиннорылом широких кривых, коснувшись стяжки под идеальным углом для возвращения в точку отправления. «Старплекс» был там; он висел во тьме, зеленоватый в свете звезды четвёртого поколения. Далеко позади него были темняне с протянувшимися между ними газовыми щупальцами. Теперь надо было решать, что делать дальше. На одно короткое мгновение Яг пожалел Лансинга. Ему самому очень не хотелось бы плыть по бурным водам реки, что раскинулась сейчас перед землянином.
Кейт был у себя в квартире, готовясь к визиту на Тау Кита для встречи с премьером Кеньяттой на Гранд-Централе.
Зажужжал зуммер.
— Ромбус хочет вас видеть, — сообщил ФАНТОМ. — Просит уделить ему семь минут вашего времени.
Ромбус? Здесь? Как раз сейчас Кейт предпочёл бы остаться один. Он только начал собираться с мыслями, решая, о чём будет говорить на встрече. Впрочем, то, что иб побеспокоил его в нерабочее время, было достаточно необычно, чтобы возбудить его любопытство.
— Время выделено, — произнёс Кейт стандартную формулу ибовского этикета.
Снова голос ФАНТОМА:
— Разрешите приглушить свет для приёма посетителя-иба?
Кейт кивнул. Яркость потолочных осветительных панелей уменьшилась, а ослепительно белый ледник на голограмме озера Луиз на видеостене померк и посерел. Двустворчатая дверь раздвинулась, и в неё вкатился Ромбус. На сенсорной сети вспыхнули огни.
— Здравствуйте, Кейт.
— Здравствуйте, Ромбус. Чем могу помочь?
— Я прошу прощения, что вмешиваюсь, — произнёс его приятный британский голос, — но сегодня на мостике вы были весьма рассержены.
Кейт нахмурился.
— Прошу прощения, если был груб, — сказал он. — Я был зол на Яга, но не должен был срывать свою злость на ком-либо ещё.
— О, ваш гнев был отлично сфокусирован. Я не думаю, что вы обидели кого-то ещё.
Кейт вскинул брови.
— Тогда в чём проблема?
Ромбус мгновение помолчал, потом заговорил:
— Вам никогда не казалось, что представители моей расы ведут себя непоследовательно? Мы, выражаясь на человеческий манер, одержимы временем. Мы ненавидим тратить его впустую. Но при этом мы постоянно теряем его на формулы вежливости и, как замечают многие люди, прилагаем массу усилий к тому, чтобы не задеть чьих-то чувств.
Кейт кивнул.
— Я задумывался об этом. Действительно, время, потраченное на социальные условности, можно бы было посвятить более важным вещам.
— Именно, — сказал Ромбус. — Именно так это и видят люди. Но мы на это смотрим совершенно по-другому. Мы считаем, что искусство уживаться с другими… наша метафора для этого «как колесо на оси», но вы, наверное, сказали бы «рука об руку»… так вот, оно идёт рука об руку с философией качественного использования времени. Короткая, но неприятная встреча ведёт к большим потерям времени, чем та, что длится дольше, но обходится без конфликтов.
— Почему?
— Потому что после неприятного столкновения вы потом тратите много времени, прокручивая её в голове снова и снова, часто заново испытывая гнев по поводу того, что было сделано или сказано. — Он помолчал. — Как вы убедились в случае с Каретой, в ибовском праве принято наказывать за деяния, приводящие к потерям времени. Если некий иб впустую потратил десять минут моего времени, суд может решить сократить срок его жизни на эти десять минут. Но известно ли вам, что если другой иб расстроит меня грубостью, неблагодарностью, или злоумышлением, то суд может наложить наказание, в шестнадцать раз превышающее потерянное мной время? Коэффициент шестнадцать здесь только из-за того, что это число у нас, как и у валдахудов, лежит в основе системы счисления; на самом деле точно вычислить время, потраченное на самокопание и повторное переживание неприятного инцидента, невозможно. Даже годы спустя неприятные воспоминания могут… опять же, мы про такое говорим «наехать сзади», у вас, вероятно, это что-то вроде «всплыть из глубин». Всегда полезней и лучше разрешать любую ситуацию в приятном ключе, не тая злобы.
— Вы хотите сказать, что с валдахудами мы должны затянуть гайки? Потребовать с них вшестнадцатеро за вред, который они причинили? — Кейт кивнул. — Это имеет смысл.
— Нет, вы не уловили мою мысль — несомненно, потому, что я выразил её недостаточно ясно. Я советую забытьо том, что произошло между вами и Ягом и между Землёй и Реболло. Меня приводит в отчаяние объём мыслительных усилий и времени, которые вы, люди, собираетесь растратить, разрешая этот кризис. Не важно, как ухабист путь — разгладь его в своих мыслях. — Ромбус на секунду замолчал, давая мысли проникнуть в сознание. — Хорошо, я использовал семь минут, которые вы мне дали; теперь я должен удалиться. — И иб покатился в сторону двери.
— Люди погибли, — сказал Кейт, повышая голос. — Такое трудно разгладить.
Ромбус остановился.
— Если трудно, то лишь потому, что вы сами так решили, — сказал он. — Вы можете вообразить хоть какое-нибудь решение, которое вернуло бы погибших к жизни? Акт возмездия, который не выльется в новые смерти? — Огни гонялись друг за другом по его сенсорной сети. — Оставьте всё как есть.
Эта Дракона
Стеклянный смотрел на Кейта, а Кейт смотрел на Стеклянного. Что-то в поведении существа из будущего подсказывало Кейту, что это их последний разговор.
— В своей вступительной речи ты упомянул, что ваше Содружество состоит из трёх планет, — сказал Стеклянный.
Кейт кивнул.
— Так и есть. Земля, Реболло и Плоскон.
Стеклянный качнул головой.
— В твоё время во всей Вселенной было лишь семь тысяч планет, на которых зародилась жизнь. И эта горстка планет была разбросана по миллиардам галактик. Млечному Пути их досталось больше, чем выходило по статистике — в твою эпоху там существовало в общей сложности тринадцать видов разумных существ.