Шрифт:
Светлой памяти Арона Яковлевича Гуревича
Предисловие пересказчика
Собираясь пересказать читателям «Старшую Эдду», поначалу я решил ограничиться лишь первой её частью – «Песнями о богах», которые благополучно вышли в издательстве «Лимбус Пресс» в 2020 году. И на то были веские причины.
Как уже упоминалось мною в предисловии к первой части, скандинавские сказания отличаются от многих других эпосов своей крайней сложностью. Пришедшие из Исландии песни настолько «зашифрованы» для современного восприятия, что разобраться в них под силу разве что очень «подкованному» человеку, хорошо знающему историю и культуру древнескандинавских стран. Повествования «Эдды» обрывочны, иногда там отсутствует логическая связь, они напоминают пазлы, которые нужно усердно и долго складывать, прежде чем прояснится общая картина. Остаётся добавить: некоторые пазлы безвозвратно утеряны,
Существует и ещё одна сложность. Как писал выдающийся советский историк-скандинавист Арон Яковлевич Гуревич, «нынешнего читателя обилие имён собственных (в “Старшей Эдде”. – И. Б.), даваемых к тому же без дальнейших пояснений, ставит в тупик – они ничего ему не говорят. Но для скандинава того времени дело обстояло совершенно не так! С каждым именем в его памяти связывался определённый эпизод мифа или героической эпопеи, и это имя служило ему как бы знаком, который обычно нетрудно было расшифровать. Для понимания того или иного имени специалист вынужден обращаться к справочникам. Память же средневекового исландца, более ёмкая и активная, чем наша, в силу того что приходилось полагаться только на неё, без затруднений выдавала ему нужную информацию, и при встрече с этим именем в его сознании развёртывался весь относящийся к нему рассказ. Иными словами, в сжатой и сравнительно немногословной эддической песне “закодировано” куда больше содержания, чем это может показаться непосвящённому».
Считаю, это ключевые слова для понимания деликатности обращения с «Эддой», полной мифов, которые уже утрачены, имён, которые ничего нам уже не скажут, и имеющей не совсем понятные даже для специалистов аллюзии, о смысле которых сегодня горячо продолжают спорить историки и лингвисты.
Тем не менее «Эдда», при всей своей загадочности и недосказанности, не только сыграла колоссальную роль в становлении европейской культуры, но оказывает на неё вполне ощутимое влияние и в наши дни – достаточно обратиться к творчеству таких сверхпопулярных сегодня фантастов, как Джон Толкин и Джордж Мартин, а также к целой киновселенной Голливуда, в которой её героям – Тору, Локи, Одину, валькириям, драконам, эльфам, троллям, ведьмам, колдунам, карликам, воронам, волкам, волшебному молоту, золотым ожерельям и восьминогим коням – отведено самое почетное место.
Конечно, огромную роль в такой популярности играет первая часть «Эдды». Нам повезло, что сохранился подробный источник, который помогает собрать воедино, а главное, понять закодированные отрывки «Песен о богах» – вне всякого сомнения, этим «словарём» явилась «Младшая Эдда» выдающегося исландского писателя Снорри Стурлусона. Благодаря ей удалось разгадать многие мифы первой части – от Сотворения мира до апокалипсического Рагнарёка. Именно в «Младшей Эдде» содержатся бесценные материалы, позволяющие объяснить мировоззрение древних датчан, шведов и норвежцев, очарование которого настолько велико, что оно до сих пор не даёт покоя литераторам, художникам и кинематографистам. В «Песнях о богах» существует то былинное, мифологическое, сказочное начало, которое, как мне показалось, наиболее могло бы заинтересовать нашего современника – ведь фантазия древних скандинавов была поистине безграничной: чего только стоит созданное ею вселенское дерево, ясень Иггдрасиль, на ветвях которого расположились миры людей, богов, гномов и великанов. Вот почему моё желание ознакомить читателей с древнескандинавскими мифами «Эдды» на основе подсказок, которые даёт произведение Снорри Стурлусона, не являлось неразрешимой задачей. Вот почему я и решил ограничиться наиболее выигрышной, с точки зрения «зрелищности», частью.
Однако читатели, ознакомившиеся с ней, всё чаще стали задавать вопрос: а где же всё-таки часть вторая? Какое-то время я ещё колебался: стоит ли продолжать? Но после того, как успешно было продано несколько тиражей «Песен о богах» и стало ясно, что в нашей стране скандинавские мифы интересны большому количеству любителей кино и литературы, передо мной «во весь рост» встал вопрос о попытке художественного пересказа и другой их половины.
Этот пересказ я и дерзнул создать.
Вторая часть «Старшей Эдды» (я бы назвал её исторической) состоит из песен, расшифровка которых требует ещё больших усилий. По гамбургскому счету это тексты, созданные на основе древнегерманских сказаний и исторических событий IV–V веков, отголоски которых в XIII веке запечатлела «Эдда». Во второй её части, наряду с волшебным повествованием («Песнь о Вёлунде»), а также деяниями шведских, датских и норвежских конунгов, речь идёт о великом переселении народов, о борьбе гуннов и готов, о знаменитом завоевателе Аттиле и о других исторических персонажах, имена которых исландский (древнескандинавский) язык впоследствии подверг изменениям. Так, многие специалисты уверены: в «Песни о Хлёде» отображены реальные события – распря между двумя сводными братьями. Упоминаемый там конунг гуннов Хумли вполне может быть первым датским королем Хумблусом (утверждение датского хрониста Саксона Грамматика), хотя некоторые исследователи склоняются к мысли, что это сам Аттила, а конунгу Хейдреку (если верить древнеанглийской поэме «Видсид») соответствует Хеадорик. С именем Аттилы многие историки связывают и имя брата Брюнхильд – Атли – в песнях о Сигурде и песнях о Гудрун. Упоминаются в «Песнях о героях» и русские князья – Ярицлейв (Ярослав Мудрый) и Вальдар (скорее всего, князь Владимир). Гардарики, страну городов, Древнюю Русь, согласно «Саге о Хервёр», которая легла в основу моего пересказа «Песни о Хлёде», посещает конунг Хейдрек. С географией сложностей во второй части возникает не меньше, чем в первой, – наряду с вымышленными названиями стран, островов и земель в ней часто соседствуют реальные. Немалую путаницу в восприятие вносят древние названия таких гор, как Карпаты, и таких рек, как Днепр, Висла, Дунай и их притоков. И всё это переплетено с мифами, сказками и отсылками к деяниям персонажей, сведения о которых полностью утеряны. Кроме того, отрывки второй части «Эдды» не только постоянно «дублируют» друг друга, но и повествуют об одном и том же событии совершенно по-разному, что вносит в их расшифровку дополнительные трудности. Для примера приведу описание смерти знаменитого Сигурда Фафниробойца (или Зигфрида, если брать более ранние германские источники). В одном из отрывков героя убивают в постели (что соответствует «Саге о Вёльсунгах», созданной на фундаменте эпической поэзии). Одновременно с этим в «Песнях» утверждается, что конунга предали смерти в лесу. И здесь же приводится ещё одна версия – братья Гудрун расправляются с ним по дороге на тинг. Неудивительно, что во время работы мне часто приходилось выбирать один из вариантов (в данном случае за основу взята «Сага о Вёльсунгах»).
Опять-таки не претендуя на полную синхронность своего изложения с древним источником (что в данных условиях практически невозможно), основную задачу я видел в том, чтобы дать современному читателю как можно более полное представление о героях «Песен» и об их деяниях, прежде чем он приступит непосредственно к изучению текста. Как и в случае с первой частью, мой пересказ «Песен о героях» – всего лишь попытка подвести неподготовленного любителя эпосов к восприятию сложнейшего литературного и исторического памятника, которым является «Старшая Эдда», вооружить его базовыми знаниями, создать для него пусть и приблизительный, но всё же путеводитель по этому увлекательному, но чрезвычайно запутанному лабиринту. Удалась она или нет – судить тому, кто откроет эту книгу.
Песнь о Вёлунде
Жил в Свитьоде некий конунг, звали его Нидуд. Этот конунг знал звериный язык. У него было двое малолетних сыновей и дочь – красавица Бёдвильд.
В то же время у одного финского конунга росло трое сыновей. Одного из них звали Слагфид, другого – Этиль, а младшим был Вёлунд, в совершенстве владевший искусством кузнеца: мог он выковывать диковинные вещи из любого металла.
Отдалившись от отца, пришли братья в долину Ульвдалир. В её чащобах издревле царствовали волки: именно там они устраивали себе логовища и выводили щенков. Лежало в тех краях, куда разве что только Тор забредал в поисках великанов, озеро Ульвсъяр. На его берегу братья построили дом и кузню. Жили они дружно – вместе рыбачили, вместе охотились. Вёлунд ковал надёжные наконечники для копий и стрел. Благодаря его искусству ни один медведь и ни один самый свирепый волк не могли устоять против секир и мечей, которыми умело владели братья. Мастерил Вёлунд и разные украшения из золота и драгоценных камней, а откуда кузнец берёт сокровища – никто не ведал. Поговаривали, доставляют их кузнецу карлики. Хоть и были это только толки, но вскоре они распространились по Мидгарду. Дошли слухи о Вёлунде и до конунга Нидуда – но о том речь позднее.
Однажды пролетали над озером Ульвсъяр три валькирии в поисках новых битв. Хладгуд Лебяжьебелая и Хервёр Чудесная были дочерьми конунга Хлёдвера – седобородый Один забрал их в Асгард для своих нужд. Третью валькирию звали Эльрун. Отцом ей приходился Кьяр из Валанда.
Посланницы Одина притомились и решили искупаться, ибо были уверены: никто их здесь не увидит. Они отпустили коней, сняли доспехи, отстегнули мечи, сложили свои крылья на берегу, вошли в воду и плескались там, позабыв обо всём на свете.
Братья, охотившиеся в тех местах, услышав смех, подкрались к озеру и спрятались за кустами, решив посмотреть, кто там так беспечно резвится. Разглядев валькирий, Слагфид, Этиль и Вёлунд тут же воспылали к нагим красавицам такой страстью, что украли их доспехи, мечи и крылья и распугали коней, которые по зову дев явились на берег. Воительницы сразу сделались беззащитны и покорились воле братьев – тем более те были пригожи собой.
Слагфид взял за себя Лебяжьебелую, Этилю приглянулась Эльрун, а Вёлунду досталась златоволосая Хервёр. Братья крепко полюбили своих жён, отвечавших им взаимностью, но на всякий случай надёжно спрятали их оружие, доспехи и крылья, объявив своим суженым, что крылья сожжены, а мечи и доспехи переплавлены на гвозди, вилы и топоры. Вёлунд тотчас сковал всем троим девам кольца из красного золота. На третьем кольце Хервёр повелела кузнецу вырезать руну. Когда Вёлунд поднёс третье кольцо своей Хервёр, то, подержав брачный подарок в ладони и прошептав над ним ведомые только ей заклинания, валькирия протянула кольцо мужу и строго-настрого наказала ему держать его у себя и хранить как зеницу ока. Если будет грозить Вёлунду опасность, пусть он сразу же надевает это кольцо.