Старшая жена. Любовь после измены

Султан Лия

– Нет, все не так, - спрятав лицо в ладони, заплакала она. Эти эмоциональные качели выбили Рустама из колеи. То она показывала острые клыки, а теперь ревела белугой.

– Тебе нужна профессиональная помощь. Я распоряжусь, чтобы для тебя нашли хорошего психолога.

– Я не сумасшедшая, - истеричный крик вырвался из ее груди. – Хочешь сделать из меня психованную, чтобы отобрать сына?

– Нет, не хочу. У моего сына должна быть здоровая адекватная мать. И пока ты ведешь себя так, я не подпущу тебя к нему, - повысил он голос.
– Занимайся своим здоровьем – хочешь здесь, хочешь в

столице, мне без разницы. Я не снимаю своей вины за аварию, которая косвенно произошла и по твоей вине, - он ткнул в воздух указательным пальцем. – Я сниму тебе квартиру. На время твоей реабилитации и операции ты будешь ежемесячно получать деньги на расходы. Все медицинские платежи будут проходить через меня, и только попробуй меня обдурить. Когда я увижу, что ты восстановилась, устроишься на работу, и тогда будем решать вопрос с сыном, как цивилизованные люди. Это понятно?

– Вот так, да? Сделал из меня инвалида и бросил? – злобно выкрикнула она. – Что, господин Мустафин, не хочется уже трахать уродину? Любовь прошла?

– Не прошла, - внезапно признался он, и Томирис опешила от этого ответа.- Но после всего, что ты сделала, я уже ничего не хочу от тебя.

– Вот как? Все вы богачи одинаковые! Попользовался куклой и выбросил, когда порвалась?

– Не передергивай. Это самый оптимальный вариант. Лучший для тебя.

– Лучший для меня? – яростно переспросила Томирис и принялась сдирать повязку с лица. – Посмотри, полюбуйся, что ты со мной сделал!

Белый бинт полетел на пол, Рустам смотрел прямо на Томирис, и в груди все сжалось от ужаса. Он и не знал, насколько сильно пострадало лицо его любовницы. Память как будто нарочно подбросила эпизод: после горячего секса они лежали в обнимку; он гладил большим пальцем ее щеку и шептал ей, какая она красивая и желанная.

Теперь же она кричала на всю палату и не могла остановиться:

– Вот я какая? Ты доволен? Ты меня сделал такой! Будь ты проклят, Рустам! Ненавижу тебя!

– Что здесь происходит? – в палату ворвалась женщина в белом халате – заведующая этим отделением. – Выйдите отсюда! Не видите, у нее истерика. Девочки, кто там есть? Срочно в 104-ю. Давайте, как обычно! – прокричала она, и по ее последним словам Рустам понял, что Томирис часто срывается в подобные истерики.

Он медленно шел по больничному коридору в свое отделение и мысли роем жужжали в голове. Четыре месяца назад ему исполнилось 40. В день своего рождения он думал, что на коне, ведь у него было все и даже больше. А теперь ему предстоит по крупицам собирать свою жизнь, которую он разрушил сам. Жену потерял навсегда, дочери, хоть и простили, но он чувствовал, что не до конца, и ему придется заново завоевывать их доверие. Отец, конечно, сказал, что рад его возвращению в мир живых, но смотрел волком из-за того, что Рустам его по сути подвел опозорил .Ведь старший Мустафин никогда не давал повода для подобных сплетен. А еще они все-таки лишились проекта по НПЗ, в которое вложили столько сил и средств.

Глава 45

Расправившись с делами в центре, где у меня заканчивается ремонт, спешу к одному очень важному человеку в моей жизни. Сегодня день рождения нашей бывшей домработницы Раушан. Я

ей по гроб жизни обязана за доброту, помощь и заботу, особенно в тот день, когда чуть не умерла. Именно она сидела в больнице, пока меня оперировали. Именно она, как родная мать заботилась обо мне после выписки. Сейчас она работает у Розы, которую я тоже давно не видела. По телефону подруга сказала, что у нее есть новости. Надеюсь, хорошие. Я –то знаю, что высший свет уже вдоль и поперек обсудил наш развод, токал Рустама, аварию и разоблачение Томирис.

Массивные ворота открываются и я заезжаю на территорию. Аккуратно выложенная плитка, лужайка, бассейн, закрытый брезентом, большой, трехэтажный особняк. В груди покалывает: когда-то и я жила почти в таком же доме. Была ли я тогда счастлива? Да! Ведь я не знала тогда, что многое в моей жизни – обман. Теперь я хозяйка трехкомнатной квартиры, но при этом чувствую себя свободней и счастливей. Вот как бывает.

– Айлин! Приехала, моя дорогая! – Роза выбегает на крыльцо в кардигане, джинсах и туфлях.

– Зайди домой, простынешь! – журю ее и целую в щеку.

– Выглядишь супер! Развод пошел на пользу?

– Более чем! У тебя, смотрю, дела тоже идут хорошо, - пытаюсь прочитать ее эмоции и с удивлением обнаруживаю, что она весела, легка и беззаботна. Это терапия ей так помогла? Или как говорит Соня, она все-таки пришила мужа и спрятала его тело?

– Дела идут прекрасно. Кстати, спасибо за телефон адвоката. Она – супер!

– О, ты уже с ней встречалась? Серьезно решила разводиться?

– Все, сейчас расскажу, - заговорщецки улыбается Роза.

Мы заходим в дом и я сразу же расстегиваю пальто и снимаю шарф.

– Айлин! Кызым (девочка моя, доченька)! Как ты!?! – из столовой выходит Раушан и увидев меня идет обниматься.

– Раушан! Как я рада тебя видеть. Вот, - поворачиваюсь, чтобы взять пакет, который поставила у порога. – Это тебе. С днем рождения! Будь здорова и счастлива!

– Ну что ты! Не стоило! – Раушан качает головой, принимая бумажный пакет. Затем она снова обнимает меня и гладит по волосам.

– Ты так изменилась, девочка! Сияешь и паришь! – прошептала она ей в ухо.

– Потому что я, наконец, спокойна и счастлива, дорогая! – улыбаюсь в ответ.

– А как Рустам? Пришел в себя?
– взволнованно интересуется Раушан.

– Живее всех живых, поверь мне.

– Ну и хорошо. Давайте, девочки, проходите в столовую, я уже все накрыла.

Мы с Розой проходим в комнату и я не могу сдержать улыбки, когда вижу, что Раушан приготовила все свои кклассические, и любимые мной блюда, по которым я скучала.

– Раушан, мясной пирог! Мои девочки его обожают, но я не смогла сделат такой же, - хвалю свою бывшую помощницу.

– Я положу вам с собой. Я сделала для Айлин и Лауры еще один.

– А что я говорю? – восклицает Роза. – Раушан – святая женщина! Мои дети ее обожают!

– Как дети?

– Отлично. Все в школе, слава Богу, - поднимает она руки к небу. – Я запишу их в твою школу.

– Серьезно?
– Айлин вскидывает брови. – Но у них же и так первоклассный английский.

– А пусть еще французский поучат. Или испанский. Но только у тебя, - весело проговаривает она.