Старт Cтраны Советов. Революция. Октябрь 1917 – март 1918
Шрифт:
Умеренные большевистские лидеры Л. Каменев, А. Рыков, В. Милютин, Г. Зиновьев и В. Ногин даже вышли из СНК и ЦК 4 ноября. Ногин говорил на заседании ВЦИК от имени подающих в отставку наркомов: «Мы стоим на точке зрения необходимости образования правительства из всех советских партий… Мы полагаем, что вне этого есть только один путь: сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора». Нести ответственность за политику «безответственного режима» они не хотели. [94] Позицию умеренных большевиков о необходимости однородного социалистического правительства поддержали А. Шляпников, А. Луначарский и И. Теодорович, но из правительства не вышли. 9 ноября уже по решению ЦК РСДРП(б) Каменев уступил место председателя ВЦИК Я. Свердлову.
94
Протоколы
А. Рабинович пишет о правых большевиках, что «для них было бы полезнее остаться в ЦК, где важнейшие теоретические баталии, в которых они бы могли одержать верх (например, по вопросу об отношении к Учредительному собранию), еще только предстояли». [95] Выход из ЦК имел смысл только при условии, что умеренные большевики собирались создать отдельную партию (по примеру отколовшихся от ПСР левых эсеров) или войти в одну из левосоциалистических партий, значительно увеличив таким образом ее потенциал.
95
Рабинович А. Указ. соч. – С. 77.
Однако покинуть родную партию они не решились и вскоре вернулись с повинной. Ирония политической ситуации ноября 1917 г. заключалась в том, что Ленину удалось заменить в правительстве правых большевиков на левых эсеров.
Умеренные большевики не решились на объединение с левыми меньшевиками, что неудивительно, учитывая незначительное влияние последних. А вот сближение с левыми эсерами – другое дело. Эта партия только формировалась, ей нужны были опытные политики. Но вся история политического развития умеренных большевиков препятствовала объединению с немарксистами. А левые эсеры, искавшие сближения с большевиками, тоже не думали о том, чтобы переманивать кадры, только что подвергнутые остракизму в большевистской партии. В результате левые эсеры пошли своим путем, сочетая демократизм и радикализм – вплоть до террористического авантюризма, самоубийственно проявившегося в июле 1918 г. А правые большевики, которым некуда было уходить, направились в Каноссу к Ленину и растворились в его радикальном курсе, помогая противостоять еще более радикальному левому коммунизму в первой половине 1918 г.
Таким образом, потерпели поражение политические силы как внутри, так и вне большевистской партии, которые выступали за создание широкой левоцентристской коалиции, представляющей большинство населения.
Создание широкой левой коалиции в ноябре 1917 г. могло серьезно изменить вектор российской истории, уводя его в сторону от той колеи, которая привела многих действующих лиц 1917 г. на плаху через два десятилетия. Левая коалиция привела бы страну к Учредительному собранию, которое уже в конце 1917 г. могло бы начать заседания и вскоре принять демократическое конституционное и аграрное законодательство. В то же время левое правительство могло бы приступить к глубоким социальным реформам, которых требовал рабочий класс. Это часто представляется как некий счастливый финал истории, который был упущен.
Да, действительно, был упущен шанс на более мягкий выход из кризиса в направлении модернизации и создания социального государства – на магистральный путь европейского общества ХХ века. Но упущен был шанс, а не гарантированная возможность. Партнеры по коалиции могли перессориться в любой момент. Коалиция могла не справиться со сложнейшими вызовами, стоявшими перед страной и требовавшими решительных, быстрых и выверенных мер. Большевики в одиночку действовали во всяком случае решительно, хотя выверенности решений им явно не хватало. Но коалиционная дискуссия, позволяющая учесть разные обстоятельства и мнения, затягивает принятие решения и часто препятствует его последовательности – это показала практика Временного правительства. Так что велика вероятность, что кризис продолжал бы нарастать и при однородном социалистическом правительстве – вместе с недовольством городских масс и аграрными беспорядками. А значит, большевики в любой момент могли вернуться к идее нового Октября, включающей разгон Учредительного собрания и свержение созданного им правительства. Это означало бы возвращение на ту колею российской истории, которую мы знаем.
И наконец, при оценке альтернативы однородного социалистического правительства нужно учитывать опыт других левых революционных коалиций и прежде всего – Народного фронта в Испании в 1936–1939 гг. Тогда коалиция, аналогичная однородному социалистическому правительству, вступила в гражданскую войну с консервативными, националистическими и фашистскими силами. Эта борьба была проиграна – не только по внутриполитическим, но и по внешнеполитическим причинам. Но как бы ни оценивались шансы Народного фронта на победу в Испании, этот урок показывает, что левая коалиция не защищала российскую революцию от разгрома, а ее лидеров – от плахи и эмиграции.
Сказанное не означает, что развитие событий было фатально. Попытка Викжеля, умеренных большевиков и левых социалистов давала России негарантированный шанс избежать серьезной гражданской войны и выйти на путь социально ориентированной демократической политики и эффективной модернизации. Революция шла по узкому пути между ультралевой Сциллой и право-реакционной Харибдой. Этот путь давал шанс на оптимальный с точки зрения жертв и социальных результатов исход Великой российской революции. Сужение политической базы власти уменьшало этот шанс, сдвигало вектор революции к непримиримой конфронтации, к угрозе широкомасштабной гражданской войны и вытекающего из нее авторитарного будущего.
Глава II
Триумфальное шествие
В ноябре – декабре 1917 г. тыловые гарнизоны и отряды Красной гвардии захватили власть в большинстве крупных городов России. Эта серия переворотов была названа «триумфальным шествием Советской власти». [96] Многомиллионные массы крестьян отнеслись к этим событиям относительно равнодушно – ждали выборов в Учредительное собрание.
Как взять власть
96
В. Ленин в марте 1918 г. назвал этот процесс «триумфальным шествием большевизма» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. – Т. 36. – С. 79), но утвердившееся затем в советской историографии название «триумфальное шествие Советской власти» является более точным – ведь за нее боролись не только большевики, но также левые эсеры, максималисты и анархисты.
Уже через 10 дней после 25 октября Советская власть установилась в Петрограде, Москве и 22 губернских центрах из 74 – прежде всего в Центральной России и на Урале, а также в Минске, Витебске, Ревеле, Ростове-на-Дону, Ташкенте, Красноярске.
В Смоленске, Воронеже, Саратове, Пензе, Казани, Ташкенте, Иркутске при установлении Советской власти произошли вооруженные столкновения. К концу года Советы победили еще в 25 губернских центрах, после чего вне контроля Совнаркома оставались Тамбов, Петрозаводск, Архангельск, Вологда, большая часть Украины, Средней Азии и Сибири. 25 января 1918 г. Советская власть установилась в Астрахани, 31 января в Тамбове (с помощью московских красногвардейцев), 17 февраля в Архангельске.
Иногда установление Советской власти в губернии начиналось не с губернского центра, а с крупного города, обычно промышленного центра – с Екатеринбурга Пермской губернии, Брянска Орловской губернии, Белгорода Курской губернии, Сызрани Симбирской губернии, Онеги Архангельской губернии и др.
Схема развития событий различалась прежде всего тем, пришлось ли проливать кровь при установлении Советской власти. Обычно сначала образовывались ВРК и орган, аналогичный КСРР или московскому КОБ. Между ними начинались переговоры. Бывало, что стороны создавали «однородные социалистические» органы управления, но они распадались, когда большевики считали, что соотношение сил сложилось в их пользу. Опираясь на тыловые гарнизоны и Красную гвардию, часто при помощи приезжих красных отрядов (как, например, в случае с Калугой 28 ноября), большевики подавляли сопротивление вооруженных противников Советской власти (если таковые были сильны), проводили аресты. Если Совет не поддерживал большевиков, они могли провести и «расширенное заседание», которое принимало нужные решения. Бывало, что разгонялись и прежние исполкомы Советов. Власть переходила к ВРК, и лишь после того, как Совет поддерживал Советскую власть, он получал властные полномочия. Дольше других держались городские думы, потому что на них лежала работа по поддержанию хозяйственной жизни города. Как только лидеры Совета решали, что смогут сами справиться с ней, разгонялись и думы.