Старуха 4

Номен Квинтус

— Стеклянные чайники электрические, их немцы тоже очень активно раскупают. Новые электрические кухонные печи… они довольно дорогие, так что все же вы сами оцените перспективы продаж…

По дороге обратно в гостиницу Марта поинтересовалась:

— Интересно, если Вера занимает такой большой пост, с ней встретиться-то возможно? Или придется за месяц на прием к ней записываться?

— Думаю, в записи необходимости нет, она сейчас в основном дома сидит. Я, конечно, постараюсь ей позвонить — но, надеюсь, уже завтра или послезавтра вы с ней встретитесь.

— Да, и попрошу ее подарить мне такую же «Волгу».

Фрея шутку не поняла:

— Тогда уж лучше просите «Чайку», это очень хороший представительский лимузин. Русские его вообще не продают, но вам они наверняка не откажут.

Я как-то на такой машине прокатилась: Роллс-Ройс рядом с ней кажется дешевым таксомотором. Так насчет встречи я из вашего номера договариваться буду или от себя? Если не затягивать, то, возможно, получится договориться о встрече и на сегодняшний вечер…

Глава 1

Вера Андреевна очень хорошо помнила год тысяча девятьсот сороковой. По мнению огромного числа советских граждан, самый счастливый год в стране и самый «богатый». В магазинах было полно разных товаров, все для жизни необходимое можно было без особых проблем купить даже в какой-нибудь захолустной деревне. Конечно, именно «богатством» у народа в тот год и не пахло — то есть не было именно роскоши в жизни, но никто, точнее почти никто, за «роскошью» и не гнался. А на то, что не было в сороковом году цветных телевизоров и «Жигули» не заполняли дворы — это было совершенно неважно.

А теперь Вера все время сравнивала «тот» сороковой с нынешним тридцать девятым — и сравнение ее очень сильно радовало. Все же именно ее усилиями разница оказалась столь заметной. Конечно, не она все это лично сделала, но даже небольшие усилия по перенаправлению вектора развития страны дали такой заметный результат, причем часто этот результат даже для нее самой оказывался неожиданным.

Перед самым новым годом в магазинах появился новый «бытовой прибор», разработанный всего лишь студентами МВТУ: стиральная машина. Очень простая, причем в качестве прототипа ребята взяли давно уже выпускаемую машину американскую. Но советское изделие от заокеанского прототипа отличалось как небо и земля, и в это незатейливое изделие МВТушники вложили просто бездну фантазии, инженерной смекалки и самых передовых достижений советской промышленности — а придумали они всего лишь активаторную стиральную машину. Вот только пропеллер-активатор они сконструировали с несимметричными лопастями, тщательно рассчитав оптимальную гидродинамику самого процесса стирки белья в этой машинке, добавили простенький переключатель, меняющий направление его вращения каждые несколько секунд, после чего белье в ней перестало скручиваться в плотные жгуты. Но самым главным отличием от «прототипа» было наличие в машинке отдельной высокооборотной центрифуги для отжима белья — а, как знала Вера Андреевна, американцам удалось наладить промышленный выпуск таких центрифуг лишь в середине пятидесятых — и стоили первые заокеанские машинки с такими центрифугами столько же, сколько и автомобили среднего класса. Потому что технологические требования к этим совершенно бытовым приборам стояли на уровне, едва достижимом даже в военной промышленности, а первые такие центрифуги вообще изготавливались на том же заводе (и по той же технологии), где производились двигатели для морских торпед…

Впрочем, студенты разработали технологию попроще «торпедной», а то, что для производства центрифуг пришлось «попутно» разработать и специальные станки-автоматы, особо никого не беспокоило — ведь такие станки много где могли пригодиться. Очень много где, поэтому еще осенью в Ворсме заработал завод по производству таких станков. Причем заработал он весьма успешно — и даже несмотря на то, что половину продукции завод отправлял предприятиям, руководимым академиком Хлопиным, того, что оставалось, хватило на оснащение сразу четырех заводов по выпуску стиральных машин. И Валериан Владимирович надеялся, что к лету спрос на такие машины советские заводы практически полностью удовлетворят.

Вера с легкой усмешкой вспомнила заседание в Госплане, где специалисты рассуждали по поводу необходимости строительства уже четвертого завода в Вятке, и ей с большим трудом удалось убедить госплановцев в том, что «завод лишним не будет». С трудом — потому что она

хорошо помнила начало шестидесятых, когда за откровенно паршивыми и довольно дорогими машинами рижского производства народ месяцами «стоял в очередях». А новые машинки получались очень дешевыми — всего-то по сто восемьдесят рублей (и вспоминая то совещание, Вера вдруг сообразила, что ей больше не «приходится» цены в магазинах в уме «делить на пять», чтобы сравнивать их с «постхрущевскими»). А давно уже выпускаемые барабанные машины с фронтальной загрузкой и стоили впятеро дороже, и далеко не везде их вообще можно было использовать. Например, в деревнях, где еще далеко не везде водопроводы имелись…

А на совещание она попала потому, что в стиралке больше половины деталей делались из разных пластмасс, и товарищу Куйбышеву требовались «твердые гарантии» того, что советская химическая промышленность эти пластмассы в требуемых объемах заводам предоставит. Правда, почему-то в качестве таких гарантий ему хватило одного Вериного «честного слова». А затем с этими машинами (и с кучей других «товаров народного потребления») в стране стало как-то не очень хорошо, и уже в марте Куйбишев поручил наладить выпуск стиралок на новеньком заводе в Минске. Вообще-то там завод был выстроен авторемонтный — но станками его пока не обеспечили, только корпуса под крышу подняли, и в Госплане решили, что «пусть пока автомобили на МТС ремонтируют», а спрос на стиральные машины именно сейчас удовлетворять гораздо важнее. Причем госплановские специалисты вовсе даже не просчитались с объемом потребления этих машин населением — но совершенно внезапно выяснилось, что гражданское население водится не только в СССР: из сопредельной Польши буквально хлынул поток «туристов» (состоящий, правда, большей частью из немцев), буквально сметающий промпродукцию в магазинах. И хорошо еще, что практически на всю такую продукцию давно уже были введены немаленькие вывозные пошлины — но работы таможенникам прибавилось так сильно, что уже в начале апреля по предложению кого-то из КГБ уплату вывозных пошлин переложили на торговые точки. В «добровольном» все же порядке, а для стимуляции «добровольности» пошлины, оплачиваемые при покупке товара, были установлены процентов на десять ниже, чем на границе при вывозе. Однако такое сокращение пошлин привело лишь к тому, что иностранцы стали вывозить бытовую технику еще интенсивнее…

По этому поводу Валентин Ильич задал своей заместительнице простой вопрос:

— Вера, мы сейчас в состоянии за полгода еще парочку заводов стиральных машин выстроить, и даже рабочими их обеспечить, но как ты думаешь: не окажутся ли через полгода все наши магазины завалены никому не нужными машинами?

— Не окажутся, лично я думаю, что сейчас очень много народа в стране просто денежки копят, чтобы такую машину купить. Да и если вдруг у нас появится настоящий избыток таких машин, кто нам помешает вывозную пошлину на них уменьшить? Буржуи готовы их сколько угодно покупать — но и это не главное.

— Тогда что по-твоему главное?

— Главное — это то, что у нас уже есть рабочие, которые в состоянии высокотехнологичную продукцию выпускать не в самом паршивом состоянии, а спустя год-полтора они еще и опыта наберутся — и вот тогда… Я тут с инженерами поговорила, на таком уровне технологии будет нетрудно производить и гироскопы для систем наведения ракет…

— Опять ты про войну! Мы уже победили, закончилась война, если ты вдруг не заметила.

— Ну да, закончилась, японцев мы очень ловко уконтрапупили, даже Хоккайдо у них отбили…

— Да уж, это товарищ Кузнецов ловко придумал: пока японцы готовились к корейскому десанту на Чеджу и Цусиму, мы на Йессо высадились. А когда они бросились остров обратно отвоевывать, товарищ Ким свои острова взял…

— А я как раз об этом и говорю: после победы над Японией у нас на складах армейских можно кегельбаны устраивать или в футбол играть, потому что они абсолютно пустые. А пустые они потому, что там, где можно было бы парой управляемых ракет обойтись, мы тратили пару сотен обычных. И я думаю, что уж лучше нам делать ракеты управляемые, даже если они в десять раз дороже — потому что в конечном итоге это обойдется все равно вдесятеро дешевле.