Старуха 5
Шрифт:
— А что, у вас есть предложения по получению импортного за три копейки?
— Вера, я про три копейки не говорил, но… в Норвегии, причем на территории под нашим протекторатом, огромное количество прекрасных сланцев, весьма декоративных. И, что довольно важно, норвежцы давно уже наладили его добычу. Но добывают немного, поскольку никому, кроме них самих, этот камень почти и не нужен — но если мы пожелаем его покупать да еще сами же его перевозить будем… Сейчас цена сланца на внутреннем рынке там составляет порядка пяти — десяти рублей за тонну уже обтесанного камня, а в Нарвике только сухогрузов, на которых его к нам в Мурманск или Архангельск доставить нетрудно, с полсотни простаивает, так что фрахт тоже дешевым будет. И я думаю…
—
Глава 6
За прошедшее лето в стране успели сделать очень много всякого (в основном — хорошего). Собрали очередной «небывалый урожай», что в значительной мере было связано с появлением нескольких миллионов гектаров полей в степях Прииртышья и на Дальнем Востоке. Мяса тоже «небывалый урожай» вырастили — но тут главным образом за счет резкого увеличения числа куриных ферм почти весь прирост пришелся на мясо птицы. То есть в СССР за счет кур прирост получился, а, допустим, Маньчжурия сильно приросла свининой, а Монголия — бараниной. Еще резко, чуть ли не вдвое за один год, выросли поставки куриных яиц, и в этом Вера сыграла существенную роль. То есть сама она кур выращивать не бросилась, а «придумала» яичную «каретку», то есть ячеистую упаковку из картона. Изготовление ее было делом крайне несложным, в качестве сырья в основном использовалась макулатура — так что упаковка получилась еще и очень дешевой, а уж пользы от нее было ну очень много. И главной пользой стало то, что крестьянам стало очень выгодно производить яйца: если раньше их было трудно довезти хотя бы до райцентра, то теперь все проблемы с транспортировкой просто пропали.
Но ведь «не хлебом единым» — и за лето специально назначенные люди успели сделать много полезного и по части «зрелищ». Вообще-то русский народ к красоте всегда относился трепетно, в самой глухой деревне изба без резных наличников считалась «нищенской», и постановление назначенного на должность наркома просвещения товарища Кафтанова по поводу «приведения в порядок школьных зданий» на местах приняли с изрядным энтузиазмом. Подкрепленным, вдобавок, неплохой «материальной основой».
По факту основ этой основы возникло сразу три. Первой, конечно же, было развитие индустрии строительных материалов, так что в стране с кирпичом и цементом (а так же с оконным стеклом и необходимой арматурой) стало если не отлично, то уже вполне терпимо. Второй основой стал резкий рост производства грузовых автомобилей, так что и доставить строительные материалы даже в самую глухую деревеньку стало не ахти какой уж проблемой. Ну а третьей основой стал рост числа доступных строителей за счет сокращения армии — и в результате в очень многих населенных пунктах старые деревянные здания школ были заменены на новые, кирпичные, с центральным отоплением. Типовые здания: изрядно подгоняемые лично товарищем Сталиным советские архитекторы создали много типовых проектов (и школ, и разнообразных клубов и домов культуры), так что в деревнях и небольших поселках появилось множество именно «совмещенных» построек, в которых актовый зал школы одновременно выполнял и роль местного клуба, да и библиотека была не только школьной, но и поселковой. А «учреждения культуры» ведь должны быть красивыми!
Иногда, впрочем, «красоту» люди откладывали на следующий год: кирпичные коробки люди собирались отделать снаружи камнем или плиткой уже следующим летом — но точно собирались. И для этого довольно много где местные власти размечали (а иногда и открыть успели) карьеры для добычи этого самого камня или строили небольшие заводы
А еще потребуется много всякого, производимого предприятиями химической промышленности. Красок, например, а еще более например труб из перехлорированного полихлорвинила — а это ведь тоже «дополнительный уголь». И по этому поводу Вере пришлось изрядно «пободаться» с наркомом угольной промышленности товарищем Вахрушевым. Потому что Василий Васильевич все силы прилагал к увеличению добычи угля каменного, а вот наиболее интересный Вере уголь бурый он рассматривал как «временную вынужденную неизбежность» и категорически не хотел наращивать рост его добычи.
И в своих намерениях он получал полную поддержку в правительстве, ведь благодаря ему в прошлом году удалось полностью перевести старые «торфяные» электростанции на гораздо более качественное топливо, уже не так засоряющее (и засирающее) окрестности вонючим (и довольно ядовитым) дымом, причем — тут уже нужно было сказать огромное спасибо Энергетическому институту, а так же лично товарищам Кржижановскому и Рамзину — расход топлива на этих электростанциях сократился более чем вдвое, даже с учетом заметного повышения мощности этих электростанций. Дошло до того, что добыча бурого угля в Тульской области сохранилась только из-за личного распоряжения Иосифа Виссарионовича, которому Вера сказала, что без него придется просто закрывать химкомбинат в Бобриках…
Однако одно дела — просто сохранить добычу, и совсем другое — ее нарастить. То есть все же добыча бурого угля росла, но лишь на Дальнем Востоке, где другого топлива на многие сотни километров вокруг просто не было, однако в тех краях развивать химические производства было очень непросто, в том числе и из-за отсутствия людей, которые могли бы на новых заводах работать. И, опять же, возить оттуда продукцию все же получалось дороговато. А в плане производства того же хлорвинила Дальний Восток вообще выглядел малоперспективно просто потому, что с хлором там все было грустно и печально и соль туда приходилось возить «из Европы», главным образом из Соликамска и Березников, где химуправление НТК выстроило два завода по выработке из отходов калийного производства поваренной соли…
Впрочем, в целом отношения Веры и товарища Вахрушева были «взаимовыгодными». Василий Васильевич по сути выстроил — главным образом силами и средствами своего наркомата — железные дороги до Воркуты и Нерюнгри, и возле воркутинской дороги Химпром выстроил и рудник по добыче исключительно ценной «тяжелой нефти», и рудник по добыче титана с цирконием. А после того, как дорога к Нерюнгри пересекла Вилюй, уже Вера — приняв, по договоренности с угольным наркомом, под своё управление «железнодорожные подразделения» наркомата, потихоньку начала тянуть дорогу в сторону Олёкминска. Очень потихоньку, прикрываясь строительством ГЭС на тамошних реках (включая постройку станции на двести мегаватт на самой Олёкме), но лелея мысль о том, что когда-то дорога дотянется до чуть ли не единственного к востоку от Байкала богатого соляного месторождения…
Конечно, всеми этими делами она не лично занималась — но вот работать над всеми такими проектами ей приходилось с утра и до поздней ночи. И больше всего времени у нее уходило на подбор рабочих, которые все проекты Химпрома будут воплощать: Ворошилов чуть ли не ежедневно передавал ей (не как руководителю Химпрома НТК, а как зампреду ГКО) списки сокращаемых частей РККА. В которых, по согласованию с Верой, особо указывал образование каждого из сокращаемых красноармейцев, военную профессию и многое другое — и для сортировки всей этой информации Вере пришлось создать отдельное подразделение в своем управлении.