Старуха 5
Шрифт:
Новый вариант оказался сразу на две тонны легче старого и на двадцать сантиметров ниже, обслуживать его стало гораздо легче — что в бою, что в парке, да и строить такие танки стало проще. Причем сразу на трех заводах строить, хотя и не очень больших. То есть сначала на двух, но Вера, добравшись «до вершин власти», инициировала постройку третьего танкового завода на далеком и очень Дальнем Востоке…
А Саша Новосёлова получила еще один орден, на этот раз Трудового Красного знамени: глубоко вникнув в излагаемую Верой «теорию интерметаллидов» (причем куда как глубже, чем эту теорию представляла сама Вера), она предложила очередной модифицированный состав танковой брони, применение которого делало советскую броню толщиной в тридцать пять миллиметров более устойчивой к вражеским снарядам, чем германская
Вот Иосиф Виссарионович это Вере и «припомнил» — а затем с изумлением наблюдал за результатами деятельности все же химика на этом поприще. Но, по счастью, в «процессы» не вмешивался, скорее всего просто опешив от скорости Вериной работы…
А «работать» Вера начала сразу, как только получила эту задачу, и первым делом она основательно почистила танковое КБ «Красного пролетария». Когда у Веры Андреевны муж работал военпредом и часто после работы вываливал на жену «рабочие неприятности» — хотя бы для того, чтобы на следующее утро не хвататься за пистолет и не начинать стрелять по «высокопоставленным вредителям», то такая жена волей-неволей оказывается в курсе этих неприятностей. А относительно проблем Кировского завода Вера Андреевна знала не только то, что там делается неправильно, но и о том, кто мог дела поправить. Так что уже на следующий день после того, как Иосиф Виссарионович поручил ей «заняться вопросами нашей танковой промышленности», товарищ Зальман из кресла директора завода и начальника танкового КБ вылетел, причем вылетел в далекую Тюмень, где ему предоставили должность сменного мастера на судостроительном заводе. А в самом КБ были мгновенно проведены серьезные перестановки, Вера туда направила и несколько «своих» молодых инженеров из числа тех, кто «дорабатывал» новенькие «Терминаторы». А еще она своим приказом посягнула на «священную корову» советского тяжелого танкостроения, приказав в течение двух месяцев заменить двигатели на всех уже произведенных танках серии «КВ». То есть даже не посягнула, а зарезала ее, зажарила и сожрала с особым цинизмом: на танки было приказано установить «автомобильные» авиадвигатели, правда немного дефорсированные.
Совсем немного: пересчитанные под бензин с октановым числом девяносто два эти моторы развивали мощность в пределах девятисот шестидесяти лошадиных сил — зато у этих моторов межремонтный ресурс находился в районе двух тысяч часов. В том числе и из-за применения новых воздушных фильтров, изготовленных из стекловаты и специальной фильтровальной бумаги, и из-за применения новейших полнопроточных масляных фильтров…
Что же до «новых башен», то Вера просто «по памяти» изобразила литую башню от ИС-3, а забайкальские металлурги совместно с танкостроителями превратили картинку в готовое металлическое изделие. То есть превратили они сначала ее в башню обновленного «Терминатора», но и для тяжелого танка они определенный задел создали. Сугубо «впрок» — но когда Вера внезапно стала «главной по танкам», на складах Петровского завода уже лежали по меньшей мере семь башен для «перспективного тяжелого танка»…
Впрочем, Верино «руководство» танкостроением, основанное большей частью на «послезнании», этим и ограничилось, а основное время работы она отвела все же решению очередных задач химпрома. Весь выпуск сорок первого года химического факультета университета она лично распределила по довольно многочисленным уже заводам (в том числе отправив их и на почти десяток новеньких, только что построенных или еще достраиваемых), а лучших выпускников отправила в исследовательские институты. Потому что производство — дело безусловно важное, но и двигать науку вперед тоже крайне необходимо. И науку, и технику: по запросам той же «Химавтоматики» человек десять «очень перспективных химиков» были направлены
Однако все это относилось к понятию «работа», а теперь, когда моральное напряжение у Веры спало, она могла и дому посвящать куда как больше времени. Новому дому: в прошлом году Вера пробила решение о создании на берегу Пироговского водохранилища дачного поселка для сотрудников университета и теперь в свободное от всех прочих дел время «руководила постройкой нового дома». То есть иногда приезжала на выделенный ей участок и смотрела, как поднимается новый дом.
Интересный дом: его для Веры спроектировал лично Лаврентий Павлович, когда узнал о том, что соседка собирается обзавестись дачей. А всего по его проектам в дачном поселке пять домов строилось: те варианты, которые Вера отвергла, другим преподавателям понравились, а Лаврентий Павлович против их постройки не возражал. И он тоже пару раз в поселок заезжал, а как раз в середине июля высказал Вере свои претензии к увиденному:
— Старуха, я одного не понимаю: в университете что, зарплаты у профессоров маленькие?
— Нормальные зарплаты, а это вы к чему?
— К тому, что я придумывал дома красивые, а смотрю и вижу, что люди стараются их подешевле сделать. И обидно мне даже не за красоту, а за то, что люди сами себе хуже делают: ведь облицовка дома хотя бы доломитом тем же не сильно-то и дороже штукатурки, но со штукатурки краска быстро облезет, а камень — он на века. Ну, на десятилетия — и зачем люди себе из копеечной экономии проблемы на будущее создают?
— Да не в экономии дело, Лаврентий Павлович. Кирпич-то купить хоть и с трудом, но все же возможно, а вот отделочный камень — его хоть сам иди и добывай. Причем, что особенно обидно, камня у нас хоть попой ешь, а никто его для строительных работ не пилит. Кроме, разве что, гранита, но дома гранитом отделывать — так себе идея.
— Это почему?
— Потому что в граните урана много. То есть мало, чтобы его добывать, но радиация из него потихоньку все же прет. А у нас же дома по вашим проектам большей частью как раз химики ставят…
— Предложения? Сама ведь знаешь: критикуя — предлагай!
— Первое, и самое простое, хотя и не лучшее — в Щелковском карьере поставить пару камнепильных машин. От металлургов не убудет, а народ отделочный камень с радостью покупать будет, ведь сейчас много у кого лишние денежки завелись. Второе, чуть посложнее и подороже, но и получше в части выгод для бюджета — под Подольском карьер заложить, там известняк для строительства весьма неплох. Да и вообще в Подмосковье одном разного прекрасного известняка… ведь даже стены кремлевские из него выстроены!
— Тебе точно в отпуск надо: в Кремле стены кирпичные.
— Это они снаружи кирпичные, облицованы они кирпичом, а внутри — вполне себе белокаменные.
— Знаешь что… я вот думаю, что камнями заниматься — это в обязанности КГБ не входит. А вот НТК вполне может и этим заняться. А зампред НТК у нас кто? Вот и займись этим на досуге. Надо будет товарищу Мирчинку благодарность объявить за то, что тебя, всю такую шуструю, и геологии обучить сумел.
— Нет, — рассмеялась Вера, — надо будет его назначить главным по добыче отделочного камня. Он — лицо заинтересованное, тоже дом себе в поселке ставит. Так что под его руководством камень отделочный у нас будет самым красивым…
— Ну, тебе виднее. А я чего спросить-то хотел… Иосиф Виссарионович у меня спрашивал, не получится ли, что от твоих резких движений в нашем танкопроме все еще хуже станет. Не то, чтобы он тебе не доверял…
— Не получится. А вы… тут где-то по РККА бродит довольно толковый товарищ, полковник Рыбалко. Вы его, под предлогом сокращения численности, заберите к себе и назначьте командиром танковой дивизии КГБ.
— У нас нет танковых дивизий…
— Ну так создайте! Я этому Рыбалко скоро новую технику предоставлю, пусть он ее быстренько изучит, подберет себе офицеров толковых, дивизионную структуру соберет. А зимой мы ему уже и рядовой и сержантский состав подберем потихоньку — и к следующему лету у нас будет полнокровная танковая дивизия. Правда, тут еще посмотреть кое-что нужно…