Старушка напрокат
Шрифт:
– Пожалуй, до Киева она не дотянет, – вздохнула проводница, убирая билеты в коленкоровую папку, – придется вызывать «неотложку» к поезду.
Катя вышла из купе следом за пышной блондинкой в форменной тужурке, чтобы спокойно, от души поплакать в тамбуре. Скорее бы закончился этот ужасный день!
Утро началось с дырки на новой майке, которую Катя приготовила в
Едва поезд миновал перрон, старушка, приподняла голову над подушкой и простонала:
– Деточка, достаньте, пожалуйста, из моей сумочки таблетку. Ах, да, там еще путевка, взгляните, пожалуйста, какой у меня корпус.
– Первый, – равнодушно прочитала Катя.
– А номер комнаты?
– 402-й, – сообщила Катя, теряя терпение.
– А у вас? – проявила старушка непонятную заинтересованность.
– Первый корпус, номер комнаты 402, – прочитала Катя, внезапно ощутив, что руки и ноги становятся ватными. Она вернула бумажки на место и истерически расхохоталась.
– Мне приятно, что вы рады нашему соседству, – еле слышно прошелестела старушка, – но, пожалуйста, не смейтесь так громко, моя мигрень усиливается.
И вот теперь Катя мерзла в тамбуре, глотая слезы и наблюдая, как мимо снуют деловитые пассажиры с бутылками и закуской. У людей вон праздник, а у нее в купе лазарет.
В соседнем купе сколотилась стихийная группка любителей бардовской песни, и оттуда до Кати долетали звуки гитары и не очень стройное пение. Навязываться веселой компании Катя посчитала неприличным и вернулась в купе. К ее удивлению, старушка уже восстала с «одра» и с любопытством вглядывалась в пейзаж за окном.
– Деточка, таблетка подействовала! Катафалк в Киеве отменяется! – объявила она, не без кокетства поправляя прическу.
Катя демонстративно уткнулась в книгу, не собираясь поддерживать разговор
– Ариадна Леопольдовна, – запоздало представилась соседка. Катя назвала себя и демонстративно продолжала чтение. Даме стало скучно молчать, и, приоткрыв дверь в коридор, она принялась изучать обстановку.
– Деточка, – громко прошептала «разведчица», – журналисты с Камчатки уже считают деньги возле туалета. У одного в руках пачка размером с небольшой кирпич. У вас, я извиняюсь, много наличности?
– Сто рублей, – призналась Катя со вздохом. – В Союзе журналистов строго-настрого предупредили, что больше сотни через границу провозить нельзя.
(В этом месте придется пояснить молодым читателям, что в конце восьмидесятых годов советским гражданам, выезжавшим за границу, официально разрешалось брать с собой 100-200 рублей, а покупать твердую валюту в то время было запрещено законом).
– У меня столько же, – огорчилась Ариадна Леопольдовна. – Вот что я вам скажу: мы слишком законопослушны, дитя мое. Но не все потеряно. Не забывайте, мы едем прожигать жизнь! Нас ждет заграничный курорт, между прочим. Не Ницца, конечно, но и не Анапа. Мы с вами просто обязаны посидеть в баре, пообщаться с коллегами в неформальной обстановке, потанцевать в ресторане. Иначе зачем тащиться в Варну почти двое суток? Копались бы себе на грядках в какой-нибудь подмосковной Малаховке и экономили копейки… Короче, у меня созрел план! По приезде первым делом «толкнем» горничным Домжура кипятильник и растворимый кофе!
Конец ознакомительного фрагмента.