Старые амазонки
Шрифт:
Все, довольные шуткой, загоготали.
— Да нет, ничего, — изобразила я крайнюю степень смущения. — Что же теперь нам делать?
— А что делать? Все мы куда-то шли и не дошли, — ухмыльнулся дед, — жить, что ж еще.
— А как же ей это помогли? Кому же это она помешала-то?
— Ну как сказать. Все мы кому-то мешаем, — совсем не по годам вступил в разговор «юноша». Он, правда, в меньших количествах, но употребил волшебную жидкость, и его, похоже, стало развозить. Потянуло на разговоры и на философию.
Я незаметно
— А ты здесь давно? — спросила я у него.
— Года два!
— И как? .
— Класс! — он блаженно закрыл глаза. — Свобода, делай, что хочешь.
— А как же ты сюда попал?
— Очень просто, как все. А вообще долгая история. — Он устроился полулежа, приглашая меня, сесть поближе. — А ты что? Правда того? — указывая на живот, спросил он. Я кивнула головой.
— Жаль, — вздохнул мой новый знакомый, — ты вообще-то ничего.
Я сделала вид, что польщена его комплиментом, в душе приходя в ужас.
Этому мальчику не больше пятнадцати лет.
— А тебе сколько лет? — я все-таки не смогла сдержать любопытства.
— А что? — в голосе сразу зазвучал вызов.
— Да нет, ничего, интересно просто.
— Тринадцать, с половиной, — сказал он, — а вообще я точно не помню, когда у меня день рождения. Отец, — он кивнул в сторону человека со шрамом, — говорит, что я родился зимой. День рождения мне никогда не отмечали, по крайней мере я не помню.
— Так как же ты попал сюда?
— Очень просто сюда попасть, выбраться обратно невозможно. Мать умерла, отец начал пить. У меня ведь еще сестра где-то есть. Только вот где? Когда отец стад пить, она ушла из дома. Она старше меня на пять лет. Ей проще было. После этого мы ее больше не видели. Да отец и не искал ее. Жили мы кое-как довольно долго, пока после очередного запоя где-то в закусочной он не пришел с каким-то очень приличным господином. Потом они сидели на кухне… В общем, не знаю уж как, но отец продал квартиру. Деньги быстро кончились, и мы теперь живем здесь.
По-моему, здорово! Правда, зимой очень холодно. Домой хочется. У нас хорошая была квартира.
— Подожди, но ты же несовершеннолетний. Как же он мог продать квартиру без разрешения администрации? Может быть, я смогу для тебя что-нибудь сделать?
— А вы кто? — он, похоже, даже протрезвел.
— Да никто, у меня есть знакомая. Я с ней поговорю. Может, что и получится.
— Да уж, пожалуйста. Если нет, то все. Жизнь пройдет здесь. А может, и в другом подвале.
— Да вот тетушку жалко, — пыталась я перевести разговор в нужное для меня русло.
— Давай так. Я вижу, тебе хочется узнать, кто помог твоей тетке уйти в мир иной, и, может быть, лучший, чем этот. А ты пообещаешь мне, что поговоришь со своей подругой и поможешь мне. Я ничего не имею против этой жизни, но все-таки хочется на всякий случай иметь свой дом.
— Ну хорошо,
— Вот и отлично. Правда, не знаю, смогу ли я тебе помочь, но кое-что я видел. Утром, когда еще все спят, я люблю ходить по подъезду и выбирать себе квартиру, где я буду жить, вернее, дверь, за которой буду жить. В этот раз я немного припозднился. Долго стоял на девятом этаже, смотрел вниз. Красиво.
Потом потихоньку начал спускаться и вот посередине примерно услышал голоса. Я не хотел ни с кем встречаться. Скажут, что выискиваю, что своровать. Я остался на этаже. Это был, кажется, шестой. Но обрывок фразы я услышал четко. Это было что-то в таком роде: «… больше вы никому не принесете зла».
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно. Может, конечно, не дословно, но смысл такой. Потом было какое-то шипение, а может, мне и показалось. А потом как будто душили и стук.
Наверное, бабка грохнулась. Я выглянул в окно. Из подъезда выбежал мужик или парень, немного, правда, странноватый какой-то. И за голову почему-то держался.
— За голову? Его ударили?
— Не знаю. Но вот так, — мой собеседник прижал рукой голову сверху. — Может, и треснула его бабка.
— А ты уверен, что это был мужчина?
— Ну, он был в джинсах, сверху пиджак вроде бы. Высокий такой, худой.
Волосы короткие, но не совсем. Да я не рассматривал. Уж в милицию с этим бы я точно не пошел. Поэтому особо не запоминал. Сразу рванул вниз. Запах еще какой-то стоял мерзкий. Я бегом, не останавливаясь. У подъезда отец стоял. Я ему все рассказал, и мы решили смотаться подальше. Хотели даже совсем уйти, но уж больно жалко все это бросать. Привыкли уже. Это нам как дом стал. Вроде бы милиция не шныряет, пока живем. А то что сразу скажут? Что это мы ее грохнули, чтобы деньги забрать. Какие у нее деньги? Похоже, за молоком шла.
— Конечно, мне от этого не легче, что ее убили, но вот к подруге обращусь, может, она и поможет мне найти того человека. У нее связи есть. А ты возраст не заметил?
— Нет. Какой-то неопределенный. От шестнадцати и старше. Передача такая есть.
— А время? Когда это было?
— Нет, время я вообще не знаю. У нас и часов-то нет. Одни были, да дед продал. А зачем они нам? Счастливые часов не наблюдают, — заулыбался он.
— Слушай, и не страшно вам тут жить? — начала я поглядывать в сторону Мишки.
Кто-то уже успел сходить в ларек, и на «столе» стояла уже вторая бутылка — «Губернаторская». Про «Трою» все забыли. Похоже, здесь сегодня праздник, Мишка уже обнимался с обоими и казался абсолютно пьяным. Интересно, он что-нибудь узнал?
— А что страшного? Кому мы нужны? Вот только вы забрели. А как вы сюда зашли?
— Что значит, как? В дверь и вошли.
— Она что, не закрыта? Мы вообще-то закрываем с этой стороны, когда все приходят.
— Будем считать, что нам повезло.