Старые кости

Чайлд Линкольн

Эти отрывочные упоминания о Потерянном лагере не давали мне покоя. Полдесятка лет я искал, утыкаясь в один тупик за другим, снова и снова бредя по ложному следу. А потом я поставил себе главную цель – отыскать журнал Тэмзен. Разумеется, появлялось много сенсационных статей в газетах, писем, историй из вторых рук, достоверность которых весьма сомнительна. Но этот важный основной источник пропал почти на двести лет. Все полагали, что его оставили гнить на лесной земле вместе со многими другими вещами. Думая, что журнал утрачен, никто из историков не предпринимал систематических попыток его разыскать. Подробности опущу, но мое терпение наконец оказалось вознаграждено, и даже дважды. Во-первых, я сумел отыскать журнал – причем как раз вовремя. А

во-вторых, в нем не только обнаружился список всех застрявших в Потерянном лагере, но и инструкции, как туда добраться. Эшер Бордмен – тот самый мужчина, сбежавший оттуда, – перед смертью сообщил эти сведения Тэмзен. Кроме того, в ее журнале записаны путевые ориентиры. Также обнаружил нарисованную от руки карту. На ней обозначено расположение всех трех лагерей. У Потерянного лагеря особенно дурная репутация. Возможно, мы так до конца и не узнаем, что за ужасы там происходили. Но теперь у нас есть карта, указывающая туда путь.

Бентон снова выдержал паузу и подался вперед:

– Вот эту работу я вам и предлагаю: возглавить экспедицию к Потерянному лагерю.

5

29 ноября

Ассистент открыл дверь, и Нора шагнула в кабинет доктора Джилл Фьюджит, главы Института археологии в Санта-Фе. Клайв Бентон шел следом. Кабинет хоть и небольшой, но теплый и уютный. Норе всегда казалось, что обстановка здесь очень гостеприимная. Пол, выложенный старинной испанской плиткой, стены из кирпича-сырца, маленький камин. Окна вдоль дальней стены смотрят на сад, весь белый после ночного снегопада. Противоположную стену украшает ковер «Two Grey Hills» двадцатых годов. На полке выставлены в ряд ольяс [8] конца девятнадцатого века, изготовленные индейцами племени зуни.

8

Ольяс (от исп. ollas – горшки) – керамические широкогорлые горшки с ручками.

Доктор Фьюджит подняла голову от пачки бумаг, встала и пожала посетителям руки. Ее нарядный костюм, сшитый на заказ, длинные светлые волосы и врожденное чувство стиля совершенно не вязались со стереотипным образом занудной, скучной женщины-ученого, поэтому Нора втайне ею восхищалась. Должность президента института освободилась несколько лет назад, и назначение на нее Фьюджит было спорным решением, однако помог ее безупречный послужной список, а острый ум и порой саркастичная манера общения казались глотком свежего воздуха после череды невнятно бубнивших что-то себе под нос «ископаемых», занимавших этот кабинет раньше. В институте уже стали заметны ощутимые результаты ее деловой хватки и способности добиваться достойного финансирования проектов.

– Рада вас видеть, Нора, – деловым тоном произнесла доктор Фьюджит. – А вы, должно быть, доктор Бентон? Приятно познакомиться. Пожалуйста, садитесь.

Она указала на кресла по обе стороны от камина. Сама доктор Фьюджит снова заняла свое место за столом и устремила на посетителей пристальный взгляд – доброжелательный, но испытующий.

– Кто-нибудь хочет кофе или чая?

Одним из преимуществ работы в старой части института было наличие здесь специальной службы, обеспечивающей сотрудников кофе.

Фьюджит взяла с верха стопки папку из манильской пеньки, пододвинула к себе и открыла.

– Итак, доктор Бентон. Вижу, вы выпускник Стэнфорда.

– Там я получил докторскую степень. А диплом – на востоке.

– Стэнфорд – и моя альма-матер тоже. Но давайте сразу перейдем к делу. Я прочла отчет, подготовленный вами совместно с доктором Келли. – Доктор Фьюджит выдержала паузу. – Разумеется, я знала о трагической судьбе партии Доннера и немного знакома с результатами ранних археологических раскопок на месте двух основных лагерей. Но подробности, которые вы описываете, на удивление яркие и живые, особенно когда речь идет о так называемом Потерянном лагере – месте, где люди, похоже, находились в еще более отчаянном положении, чем их попутчики, и терпели страшные лишения. – Доктор Фьюджит захлопнула папку. – Не могу не обратить внимание на ваш вариант написания имени миссис Доннер. Она, пожалуй, является центральной фигурой этой трагедии; миссис Доннер – одна из участников партии Доннера, чьи судьбы чаще всего изучают историки, но, насколько я помню, ее всегда называют Тэмсен.

– Верно. Мать миссис Доннер звали Тэмесин, именно это имя она и получила при рождении. Однако сама миссис Доннер предпочитала называть себя Тэмзен, а я стараюсь уважать ее пожелания.

– Разумеется.

Повисла короткая пауза.

– Итак, доктор Бентон, вы хотите, чтобы институт спонсировал поиски Пропавшего лагеря, а затем раскопки на месте его нахождения.

– Именно. Я историк, а не археолог. Практически на сто процентов уверен, что Потерянный лагерь располагается на территории Национального заповедника Тахо, то есть на федеральной земле, а значит, для проведения раскопок потребуются государственное и федеральное разрешения. Престиж и репутация вашего института очень помогли бы их получить. – Бентон выдержал паузу. – Уверен, доктор Келли – идеальная кандидатура на должность начальника экспедиции.

Доктор Фьюджит продолжала смотреть на него все так же пристально. Нора, как всегда, не могла разгадать, что означает выражение ее лица.

– Что ж, как я уже сказала, ваша добросовестность при подготовке отчета достойна уважения. Я долго размышляла над вашим предложением, но, полагаю, в настоящее время этот проект нам не подходит.

Такой категоричный отказ застал Нору врасплох.

– Но почему? – спросила она несколько более эмоционально, чем собиралась.

– Во-первых, на месте двух других стоянок уже проведены тщательные раскопки. Ну сами посудите, что нового вы обнаружите на третьей?

Нора набрала полную грудь воздуха:

– Доктор Фьюджит, последние раскопки завершились больше двадцати лет назад. За это время технологии ушли вперед, и особенно – извлечение ДНК.

– Мне известно о новых технологиях.

– Конечно. Извините. – Нора привыкла иметь дело с отставшими от прогресса бюрократами. – В таком случае вы прекрасно понимаете, что на месте новых раскопок мы, возможно, наконец сумеем идентифицировать человеческие останки. Установим личности этих людей, узнаем, кто когда умер и кто кого… – Нора запнулась, пытаясь выразить свою мысль поделикатнее, – употребил в качестве пищи.

Тут прибыла работница кофейной службы. Старенькую тележку толкала Джонс, сотрудница института с пятидесятилетним стажем работы. На тележке стояли электрический кофейник с подогревом, чашки, сливочник, сахарница и лежал чуть вялый виноград «дамские пальчики». Беседу пришлось ненадолго прервать.

– По-вашему, спустя столько лет этот вопрос представляет практическую важность для науки? – поинтересовалась Фьюджит. – Несмотря на то что доказательства доктора Бентона весьма убедительны, они еще не гарантируют, что Потерянный лагерь удастся обнаружить. Но в любом случае дело упирается в денежный вопрос.

Нора предвидела, что эта тема всплывет. Десять лет назад институт столкнулся с финансовыми трудностями. Теперь, когда у руля встала Фьюджит, необходимость считать каждый цент отпала – во многом благодаря тому, что президент очень экономно расходовала бюджет.

– Верно, до нынешнего дня Потерянный лагерь считался… э-э-э… потерянным, – проговорила Нора. – Но открытие доктора Бентона меняет ситуацию. Согласно всем доступным свидетельствам, одиннадцать человек, застрявших в каньоне, подверглись крайне нетипичным социологическим и психологическим изменениям. Для института это уникальный шанс. Сенсационные раскопки, которые, вне всякого сомнения, будут широко освещены средствами массовой информации.