Старый дом
Шрифт:
– Не в этом дело… – наш герой скривился, как от зубной боли… – Есть проблема посерьезней – Горох…
– А при чем тут Горох? – не поняла Маринка. – Его-то какое дело?
– Просто я уверен, – торопливо начал объяснять наш герой, – что кто-то из его команды пасет эту квартиру, чтобы я не скоммуниздил книжечки. Да еще и на камеру снимает, наверное… Вот для них будет интересное развлечение – понять, откуда тут взялась лишняя женщина…
– Если все это так трудно, – гордо сказала гостья и гордо уселась на стул, – ничего не надо.
– Вот ты сам все и придумал… – отозвалась дочь, не обратив внимания на реплику Надежды Михайловны.
– Что придумал?
– Про лишнюю женщину…
Маринка встала, подошла к гостье:
– Встаньте, пожалуйста…
Та с недоумением на лице поднялась.
– Ты не видишь? – Маринка удивленно спросила отца. И на его непонимающий взгляд добавила: – У нас примерно одинаковый рост, не точно, но довольно похожие фигуры…
– Ах, вот оно что… – до Славы, наконец, стало доходить.
– Ну, конечно… – гордо сказала теперь уже дочь. – Я привожу что-нибудь из своих тряпок, – она взглянула с улыбкой на гостью и добавила: – Это так сейчас про наряды говорят, и специально выберу что-нибудь длинное и закрытое, Надежда переодевается и идет с тобой, а я тут жду, чтобы было впечатление, что это ты со мной куда-то направился…
– Значит, не привозишь с собой, – кивнул Прохоров, – а приходишь в них, а приносишь что-то – переодеться…
– Вот где ты прав так прав… – согласилась дочь.
– Кстати, – повернулся Володя от компа, – и костюм тебе, Слав, здесь можно купить и не утруждать Надежду Михайловну…
– Да я согласна… – попробовала возразить она.
– Вряд ли вам, – Володя повернулся к гостье, – я только сейчас сообразил, будет удобно покупать там у себя Славе полный комплект – рубашки, белье разное.
– А зачем мне то белье? – не понял наш герой.
– Вдруг через брюки видно будет, что у тебя трусы в цветочек… – начал объяснять «зять» свою идею, но вдруг сообразил, что перебрал. – Ой, простите, пожалуйста… – он повернулся к мгновенно покрасневшей «гостье», а Маринка покрутила ему пальцем у виска.
– Ничего… – кивнула гостья, – я постепенно привыкну…
Но видно было, что ей неловко.
– А у нас сейчас модно всякое ретро… – смущенно продолжил Володя, явно стараясь замять ситуацию. – Вот смотрите, я тут кое-что нашел, а Надежда Михайловна будет экспертом… Кроме того, есть театральный магазин, но в Сети они свои товары не выкладывают. Однако на всяких распродажах можно что угодно найти… Посмотрите, пожалуйста…
Последние два слова явно содержали в себе не только приглашение, но и извинение.
Гостья подошла к компу, но прежде, чем посмотреть на экран, сказала:
– А что это у вас вообще? – этот вопрос прозвучал, как принятие извинений. – Что и как вы тут смотрите?
– Это долго объяснять, – заулыбался Володя. – Если хотите, я вам все расскажу, но если совсем коротко, то тут можно видеть самые разные новости со всех концов света: что где случилось, какие происшествия, где и что продают… Вот сейчас на экране мужская одежда, которую можно купить недалеко отсюда…
– Да я в нарядах-то не очень разбираюсь… – промямлила она, почти в ужасе глядя на монитор. – Хотя вот это, действительно, может подойти, я видела людей в подобных костюмах… Да и вот это…
– Спасибо… – Слава подошел к дочери, обнял ее за плечи, сказал тихо: – Не ожидал, мне казалось, что ты ее не приняла…
– С чего бы это, – в глазах Маринки что-то блеснуло, – я не приняла женщину отца, особенно когда она такая симпатичная?..
19
Гости временно разошлись и Слава остался один. Решено было встретиться в пять и отправиться с Надеждой на прогулку. Маринка подбросит наряды, Володя собрался их возить, а для этого нужно было закончить или перенести некоторое количество дел, чем «зять» и занялся.
А сама «соседка» тоже ушла по каким-то своим делам, пообещав вернуться вовремя. Все четверо, а особенно Надежда Михайловна, были несколько прифигевшие от того, что уже произошло, и от того, что только еще будет.
Наверное, поэтому Прохоров никак не мог взяться за работу, а сидел перед компом, посматривал то в книгу, то на экран, но ничего не описывал.
Он думал…
Думал о том, как все странно получилось за эти еще не окончившиеся сутки…
О том, что вот хорошо, что у него такая дочь и такой «зять»…
О том, что именно можно купить у Фаберже и что именно может оказаться у Шибанова…
О том, что можно будет сделать с теми деньгами, которые от этой странной, самой странной в его жизни операции, придут…
Но больше всего он думал о словах дочери…
Как она сказала-то?
Какая-то жуть нечеловеческая, кажется так: «Она будет твоя сюсю, разве я не вижу…»
И когда он в ужасе уставился на нее, объяснила:
– Так в одном мульте одна улитка-дама говорит другой – кавалеру: «Ты будешь моим сюсю…»
– Не смешно… – возразил он.
– А мне – смешно… – она скорчила ему веселую рожицу. – Да и по сути я права, ты же знаешь…
Вот он сейчас и размышлял больше всего о сути.
Конечно, это событие – завести роман с подругой своей прабабушки.
Ну не совсем подругой, вряд ли жительница Москвы знала безвестную еврейку из крохотного провинциального города в Белоруссии или тульскую крестьянку из еще более крохотного села.
Но по времени-то они как раз совпадали…
Славина мать родилась в двадцать втором, значит бабушка примерно в девятисотом, а ее мать приблизительно в восемьсот восьмидесятом. А Надежде сейчас около тридцати, чуть больше, значит она как раз с этого восьмидесятого плюс минус пару лет…