Старый дом
Шрифт:
– Господи, что это? – почти заревела она. – Я ничего не понимаю…
– Так из чего сделаны скульптуры?
Он старался быть спокойным, надеясь, что она это спокойствие переймет у него. Раз он не волнуется, значит, все в порядке. И одновременно набирал на компе письмо Володе.
– Бронзовые… – как-то подавленно ответила она.
«Дата точно, как наша, – писал Слава, – разница ровно в сто лет…»
– Это письмо? – тихо спросила женщина. – Только после «т» в слове лет, должен быть ер…
– Надежда, –
Он нажал кнопку «отправить».
– А мне не надо ходить… – грустно сказала она. – Я на них давно любуюсь и знаю, что они там – мраморные. Так что я вам верю – никто не может за неделю мрамор поменять на бронзу…
Надежда села, сложила руки на коленях, как послушная девочка:
– Я буду вас внимательно слушать, – тихо сказала она. – Только иногда переспрашивать, когда совсем непонятно будет.
– А знаете что, – сообразил он, – вы же явно с дороги, наверняка – голодная. Давайте пока я буду рассказывать, попьем кофе и по бутерброду съедим…
– У вас дома есть кофе? – переспросила она. – Вы небедный человек…
– Просто вы забываете, что у нас время другое и цены другие… Присаживайтесь к столу, снимите что-то, в чем вы на улицу ходите, а дома снимаете. Сумочку можно положить вот сюда…
Он подошел к выключателю, щелкнул – загорелся свет. Она вздрогнула, хотела что-то сказать, но не стала. Но сняла с себя верхнюю курточку (Слава не имел представления, как она называется) и осталась в тонкой блузе кремового цвета с узкой полосой кружев по воротнику и рукавам.
И почему-то так понравилась нашему герою еще больше.
Бессмысленно пересказывать современному читателю то, что рассказывал ей Слава этим утром – он и так все знает. Можно было, конечно, заняться воспроизведением реакций Надежды Михайловны на этот рассказ, умный женский отклик на невероятные новости – это всегда интересно. Но тогда пришлось бы этот самый рассказ воспроизводить, а мы договорились, что делать этого не нужно.
Единственно, что надо добавить, чтобы завершить странное утро, это то, что Прохоров никак не мог понять, почему она не спрашивает у него, как это они встретились, как образовалась дыра во времени. Но потом он сообразил, что на фоне всех тех немыслимых новостей, которые он вывалил на ее несчастную голову, какое-то там путешествие во времени она воспринимает, как само собой разумеющееся. Живут они так в своем двадцать первом веке – путешествуют во времени, поскольку пространство уже все облазили…
Разговор шел долго, несколько часов, но учитывая, что знакомство их состоялось около трех ночи, женщина была с дороги, а мужчина – просто в возрасте, ничего удивительного нет в том, что телефонный звонок на Славин мобильный, несмотря на весь выпитый кофе, застал их мирно спящими.
Нет, не подумайте ничего плохого и пошлого, каждый спал в своей кровати, а то, что от одной до другой было всего пять метров, но и сто лет, придавало этому сну особое очарование.
15
– Это… – Надежда Михайловна говорила тихо, почти шепотом, но все равно пыталась подобрать слова повежливей. – Это так носят сейчас?
Она не могла смотреть на Марину, все время отводила глаза, но тут же они сами, как бы без ведома хозяйки, возвращались обратно.
А всего-то дочь пришла в джинсовых бриджах и майке с короткими рукавами. Она тоже все время поглядывала на «соседку». С любопытством, но было в ее взгляде что-то еще, чего Слава пока не мог определить.
Только «зять» сидел за компьютером и, как сумасшедший, щелкал клавишами. Получив утром Славино письмо, он хотел было отработать его дома, но понял, что не успеет из-за книжного шкафа, за которым надо было ехать на другой конец Москвы, поэтому позвонил «тестю», чтобы сообщить, что сделает все с его компа, просто привезет флешку с данными, а остальное уточнит по Интернету.
А заодно спросил:
– А точность такая откуда?
– Какая точность? – не понял полусонный Слава.
– Ну, дату откуда знаешь?
Несмотря на то, что со всеми окружающими «зять» был на «вы», нашему герою он почему-то с самого начала знакомства говорил «ты», чем последний даже немного гордился.
Прохоров мучительно соображал несколько секунд, говорить или не говорить своим о Надежде Михайловне сразу, потом решил сделать сюрприз:
– А вот приедете, сами поймете…
И положил трубку.
И когда ровно в двенадцать, такая у него была особенность и обязательность, Володя начал заносить упаковки с пресловутым шкафом, ему вместе с Маринкой пришлось пережить несколько странных секунд.
Потому что, предупрежденная Славой, Надежда Михайловна спокойно сидела за столом с чашечкой кофе и, когда они вошли, неспешно встала в длинной юбке и все той же кремовой блузке, которую она неведомым образом успела постирать и высушить, и церемонно поклонилась гостям:
– Доброе утро, господа…
– Со-сед-ка… – почему-то по складам сказала дочь, от изумления даже не ответив на приветствие.
А Володя только покачал головой, впрочем, поздороваться не забыл:
– Доброе утро, мадам…