Старый дом
Шрифт:
С другой стороны, воспитывают их так, что они уже не всегда понимают, что на свете есть кто-то, кроме них самих и прямого начальства.
Или просто такие чаще идут в менты?
Опять же, как говорил нашему герою один приятель-уголовник, они ведь ничего не ищут и даже не пытаются соблюдать какой-то там закон, они всего лишь закрывают те проблемы, которые перед ними ставит начальство. И если ты умнее их, а ты, Прохор, умнее, то всегда придумаешь и внушишь им, как сделать, чтобы и тебе и им было хорошо…
Но
Где же это было?
Ах да, в той книжке, что ему перед походом в Надину Москву прислал Володя… Кажется, это было какое-то постановление Московской думы начала века или суд так решил…
Смотри-ка, прошло сто лет, а ничего в этой стране не меняется…
Когда государство стоит на стороне не закона, а тех, кто должен охранять закон, тогда и начинается беззаконие…
Однако была у него мысль что-то посмотреть в той книжке еще…
Была, да сплыла, а поймать ее нужно, потому что думалось что-то важное. Почти ничего, кроме любопытного и курьезного он в том сочинении найти не мог, потому что, если он остается, то все, что есть в книге, представляет для него лишь этнографический интерес.
А если едет с ребятами, то в Австралию, а сочинение «Как жили в Австралии в начале двадцатого века» и этот труд явно и принципиально будут не совпадать по большинству параметров. Аборигены, может быть, окажутся родственными натурами, но вот ни кенгуру, ни коал здесь не встретишь…
Но та мысль, которая его зацепила, была именно важна в любом контексте, а вспомнить ее он не мог…
Может, так попробовать?
Он сел к столу, зашел на почту, нашел то Володино письмо, скачал текст, открыл его и попробовал отыскать оглавление.
Сколько он помнил, оно тут было…
Ага, вот оно…
Извозчики, конка… – это раньше читать надо было…
Канализация, электричество, бани – было бы интересно, если бы он там жить собирался…
Труженики города, мальчики-гимназисты, студенты… – ну, это вообще к нему отношения не имеет.
Лавки, магазины, рестораны – тут тоже поезд ушел.
Что же здесь могло быть важным?
Ага, вот: «Преступники и блюстители порядка…»
Когда Надя (а кстати, где она опять?) сказала, что если его повяжет полиция, то отправят либо в тюрьму, либо в дурку, он подумал, что неплохо было бы посмотреть, как там у них все устроено.
Про психбольницы здесь ничего нет, надо будет перечитать «Палату № 6», а вот по поводу полиции, сейчас посмотрим.
Через полчаса приехал «зять».
Открыл дверь своим (Маринкиным) ключом, прошел в комнату, посмотрел, что читает на мониторе жестом поприветствовавший его Слава.
– Однажды, – процитировал вслух «зять», – вора в ящике его товарищи отправили в почтовом поезде, как посылку, а в дороге тот выкинул из вагона на ходу несколько ящиков с посылками и сам сбежал…» Так вот откуда берет истоки «Почта России»… – он поставил на край стола пакет с едой. – Так что ты решил – с нами или остаешься? Судя по тому, что читаешь, ты решил поближе познакомиться с матушкой императорской Россией перед самой революцией…
Прохоров отодвинулся от компа.
– Ты знаешь, – он потер затекшую шею, – решить я пока ничего не могу, слишком много вопросов. Но понимаю одно – вы готовы…
– Фактически так, – согласился «зять», – осталась мелочь всякая, но и ее завтра к полудню добьем…
– Тогда вот, что я думаю, – покивал самому себе Слава. – Вы двигайте завтра, а я – чуть позже и, наверное, попробую вас догнать в условном месте. Если вы готовы – вам надо ехать и не ждать меня. Ждать придется неизвестно сколько, а это – опасно… Потому что мы ведем себя так, как будто эта штука, – он посмотрел на «уродца», – будет тут работать всегда или очень долго… А это ведь ниоткуда не следует…
51
Сколько ни думал Прохоров, а шли у него эти размышления, как сказал бы компьютерщик, в «фоновом режиме», весь день, ни одного разумного аргумента, чтобы рассказать Маринке и ее мужу о том, что случилось с ним в той, Надиной Москве, он не нашел.
Какой смысл вешать на кого-то гирю, которая самого бьет по ногам и мешает ходить?
Если бы от этого стало легче, тогда ладно, но ведь этот груз поделить нельзя, его, пожалуй, чем больше отдашь, тем больше станет…
Так что Прохоров ничего не стал объяснять «зятю», только сказал, что возникли некие обстоятельства, которые мешают ему двинуться в дальнее путешествие вместе с ними.
Володя ничего уточнять не стал, был деликатен, как всегда.
Но Слава знал, что вечером последует звонок дочери, которая, в отличие от «зятя», имела право на некоторую родственную дерзость, и вопрос ожидался вроде «Что все-таки случилось, папа?»
Но тут у Прохорова была отличная отмазка – отношения с Надей – тонкая материя, в которую даже дочь могла полезть только на ту глубину, на которую он бы ей позволил, а скорее даже попросил.
Так что пусть двигаются без сомнений и пут на ногах.
Да, они тоже там, в той Москве, по выражению Нади (а где она до сих пор?), «чужие», но ведь таких чужих – мужчины средних лет, женщины и двух детей – никто не ищет.
А они и проследуют отсюда, нигде не задерживаясь, чтобы не привлекать лишнего внимания.
… надо, кстати, рассчитать, чтобы они и по вокзалу не болтались лишнего, а значит, узнать расписание и заранее купить билеты…
… проследуют прямо на вокзал…
… Кстати, какой?