Старый пёс
Шрифт:
– Так и есть.
– Видишь ли, он подозрительно напоминает мне бывших клиентов, если ты понимаешь, о ком я.
– Не всё так однозначно, как говорят дочери офицеров.
– У меня нет дочерей. Рассказывай, не тяни.
Рассказ недолог. В середине нулевых два молодых мужчины пошли на Эльбрус в составе обычной коммерческой группы, оба – земляки из Твери. Уже после того, как миновали «Приют одиннадцати», у одного из двоих обнаружился острый живот. Ситуация, конечно, экстренная, однако руководитель группы не хотел возвращаться. Спросил, кто пойдёт с больным вниз. А у всех – у
Бывает.
– Между прочим, он тебя зауважал, – сказал вдруг Марик с какой-то даже ревностью. – Он мало кого уважает. И боец он на самом деле сильный.
– Его уважение, малыш, выросло из безмерного удивления. Он был уверен, что побьёт меня, а вышло наоборот. То есть надо понимать, до того, как я его побил, уважения не было и в помине. Получается, чтоб тебя зауважали, надо сначала придушить или конечность сломать, а лучше сразу в нокаут. Везде у нас так. Я не только про Россию, я про Землю.
– Странный ты с утра, – сказал Марик и ушёл, оставив меня наедине с современным бытом.
Стервец.
Когда я залез в этот их бассейн и запустил моторы, которые гнали воду в форсунки, меня вдруг перевернуло, будто я им сосиска в ковшике на плите. Нахлебался мыла, блин. Вокруг всё кипело и бурлило. На бортике были специальные ручки: кто ж знал, что за них надо было держаться… короче, только когда я перебрался в душ, дело пошло. Здесь нашёлся человеческий душ – какое облегчение!
Ненавижу прогресс…
А эти субчики спокойно себе завтракали. Я вышел, они оба уже чистенькие. Где успели помыться, как? Оказывается, в квартире, кроме дьявольского «джакузи», прятался ещё один санузел, без изысков. Ну и до кучи – два простых сортира.
Под кофе говорили за жизнь.
– Откуда у тебя оперативные навыки, чадо?
– Википедия помогла.
– Что за баба?
– Это высший разум, папа. Если не испугаешься, познакомлю.
– Я мечтаю познакомиться со вчерашней барышней, которую ты вёз в столицу.
– Позже. Папа, нормальным людям возле нас лучше не светиться.
– Согласен, подождём со знакомствами. Не спрашиваю, где ты свою девушку оставил, но подозреваю, у тебя ещё есть квартира?
– Может, и есть.
– Марсель, мне не нравятся твои секреты, – сказал я так, чтоб до него дошло. – Поэтому спрошу прямо, откуда у тебя такие деньги?
– Думаешь, я ограбил твоего Франкенштейна и сбагрил римское золотишко?
Я не поддержал его дурашливый тон, ответил серьёзно:
– Франкенштейна ты не грабил, деньги у тебя появились гораздо раньше. Да и не распродать его
– Потому что простого ответа нет, папа… Давай зайдём с другого края. Ты правда будешь помогать в розысках грабителей?
– Конечно.
– Зачем?
– Во-первых, бывают предложения, от которых, увы, невозможно отказаться, во-вторых, Франкенштейн был моим другом ещё со школы.
– Таких друзей – за хер и в музей.
– Ты о чём?
– О коллекционерах, о чём! – выдал он, не сдержав презрения. – Музейная ценность у них… Ты же был цельный подполковник, папа! Не понимаешь, что такое коллекционер? Бери любого – он твой клиент, как ты выражаешься.
– Ты чего, Марик? Помню, ты когда-то даже любил дядю Радика…
– «Любил». – Он фыркнул. – Нашёл же слово. Мне тридцать пять, папа, и я знаю, откуда берутся дети… тьфу, оговорился. Откуда берутся деньги. Тебе сделали предложение – ладно. Ты собираешься раскрыть убийство крупного барыги. Ну тогда и не спрашивай у людей, откуда у них деньги.
Я разозлился.
– Может, Радик был барыгой. Может, не был. Скоро я это выясню. А ты… Ребёнку я б сказал так: всё, что я делаю – это ради нас, ради семьи. Но, поскольку ты уверен, что уже взрослый, скажу по-другому – не твоё дело, как и зачем я выполняю свою работу.
– Вот! – обрадовался Марик. – «Не твоё дело!» Как и то, чем я живу. И как мы с друзьями делаем наш маленький бизнес. Вечно ты себя накручиваешь, папа! Успокойся, пожалуйста, ни в какой криминал я не лезу.
Помолчали, остывая.
– Может, тебе начальник службы безопасности нужен? – спросил я.
– Начальник у нас уже есть, но я подумаю, как тебя трудоустроить, – ответил он.
Пошутили – хватит. А говорить по душам сегодня больше не удастся. Я встал.
– Собираюсь на кладбище к маме с Максимом. Ты со мной?
И произошла вдруг странная заминка. Марик на мгновение отвёл взгляд и тоже поднялся.
– Я недавно был. Вообще-то я часто к ним хожу… вернее, езжу…
А я был давно, подумал я, очень-очень давно. И всего один раз. Приезжал специально в Москву, искал могилу – по карте, нарисованной для меня Мариком. Паршиво получается… Наверное, он хотел съязвить по своему обыкновению, но передумал, оттого и заминка. Пожалел отца, типа, не тот случай, чтобы язвить…
Искандер за всё время нашего разговора не проронил ни слова, за что я был ему благодарен.
– Пойду собираться, – известил я их. – Жить буду в старой квартире, раз уж она сохранилась.
Сохранилась, кстати, благодаря Марику. Когда меня признали умершим, он вступил в права наследства – на флажке срока. Это с виду простое действие мы продумывали, как шпионскую операцию, сводя к минимуму его личное присутствие. И я всегда был поблизости, невидимый, но грозный. Силовая подстраховка, если что.
– Моя новая квартира не нравится? Гордый?
– Наоборот, не гордый. Побуду живцом. Хочу понять, кто меня вытащил из деревни и зачем. Пусть проявятся. Вдобавок… Ты говоришь, за хатой кто-то приглядывал? Сюрпрайз обещал?