Шрифт:
Пролог
Паша никогда не любил клубы. Этот бесконечный рев музыки, мелькающие лица незнакомцев, крики и глаза. Глаза, наполненные похотью, злобой, а порой и каким-то безумным весельем, что вызвано лишь обильными возлияниями, но никак не жизнерадостностью. Человек, который счастлив и весел, вряд ли пойдет в такое заведение. По крайней мере, так считал Паша. И он пришел в этот клуб.
Его столик был заставлен пустыми бутылками, беспорядочно разбросанные окурки, казалось, были специально брошены мимо пепельницы. Товарищ, с которым Паша пришел в это заведение, сейчас самозабвенно крутился в танце с какой-то новоиспеченной
Нет, он не был одним из тех пареньков, что любили шляться по клубам и тратить там деньги на дорогую выпивку и неспокойных девушек. Нет. Таким был его товарищ, с которым Пашу свела судьба еще в школе. С тех пор они часто выпивали вместе, естественно, не за Пашин счет. Сегодня же поводом для очередной пьянки стала… суббота. Да, повод, прямо скажем, неважный, но жаждущее алкоголя тело редко давало сознанию время для протестов.
Выкурив очередную сигарету, Паша решил освежиться. Встать со стула оказалось не самой простой задачей, будто магнит он притянул его обратно. Пришлось ухватиться за столик, и, опираясь на него, зафиксировать себя в вертикальном положении. Постояв так несколько секунд, чтобы дать телу привыкнуть к новым условиям пребывания в окружающем пространстве, он наконец-то тронулся с места. Какой-то огромный тип с татуировкой в виде дракона на руке, едва не прервал Пашино путешествие, сильно толкнув последнего плечом. Паша отлетел от него, как щепка от удара топора, благо рядом оказалась спасительная стена, которая уберегла его от падения. Татуированный что-то злобно крикнул, но его друзья забрали буяна, махнув на Пашу рукой, чему последний весьма обрадовался, все-таки схватка с подобным индивидом в его планы никак не вписывалась.
Тихо, опираясь на стену и стараясь следить за прохожими, во избежание повторных столкновений, Паша добрел до выхода. Пьяный мозг сигналил одну фразу: «Домой!». Прощаться с другом времени и сил уже не было, пришлось покинуть клуб по-английски, не прощаясь.
На улице было свежо, музыка и людские крики остались за дверями клуба, на улице же царила ночная тишина маленького, провинциального городка. Паша вдохнул поглубже, и поплелся в направлении своего дома. Благо идти было не слишком далеко, и его «автопилот» был натренирован преодолевать такие расстояния.
Голова безвольно опустилась вниз, так, что глаза могли видеть только асфальт под ногами, изредка Паша с усилием поднимал свой тяжелый центр мышления, чтобы убедиться в правильности выбранного курса.
Внезапно его руки коснулось что-то невероятно холодное, леденящей хваткой на его запястье сомкнулась чья-то рука. Паша чуть не подпрыгнул от неожиданности, ноги подкосились и повели его назад, но его удержали на ногах. Подняв полные удивления глаза, он попытался рассмотреть источник леденящего прикосновения.
Перед ним, держа его за руку, стояла хрупкая девушка с длинными, наверняка достающими колен, черными, как ночь, волосами. Одета она была в белое платье, странного фасона, скорее, это было не платье, а сарафан. Пораженный такой встречей, Паша никак не мог собраться с мыслями и хотя бы поинтересоваться, с кем имеет честь держаться за руку.
– Ты. – Мягко, словно напевом, сказала черноволосая девушка и засмеялась.
Все это выглядело настолько неестественно, что Паша затряс головой, пытаясь прогнать видение. Как это ни странно, но ему это удалось. Леденящее касание исчезло, исчезла и сама девушка. Паша стоял на тротуаре в абсолютном одиночестве, и лишь легкий холодок на правом запястье напоминал о странной встрече.
«Домой!»: скомандовал мозг, оставалось лишь подчиниться, и Паша потопал дальше, что-то бурча себе под нос.
Подъезд. Обшарпанные стены и вонючая лужа в углу пролета. Ступенька за ступенькой. «Стоп, тут!»: действие опередило мысль, в ступеньки ударила тугая струя рвоты. Смрад свежего выброса, пожалуй, лишь дополнил общую картину, царившую в подъезде. В этой малосемейке ежедневно находили приют различные, не совсем благопристойные, лица разных возрастов, всех их объединял асоциальный образ жизни. Впрочем, собой они и формировали отдельную часть социума, так что их действия вполне вписывались в рамки условной нормали. А давно сломанный кодовый замок, на жалостливо скрипящей петлями двери, стыдливо поблескивал кнопками, будто зазывая всех желающих в уютное, укромное местечко множить новое общество.
«Какая… Какой этаж? Третий?»: мысли обрывались, не успевая сформироваться. Картинка перед глазами была крайне нестабильной, постоянно стремясь перевернуться вверх ногами. Руки нащупали знакомую дверную ручку, ключ никак не желал залазить в замочную скважину. Паша тихо матерился и, тяжело дыша, сплевывал вязкую слюну прямо на пол. Щелчок, еще щелчок и скрип двери, отворяющейся внутрь. Тусклый лучик света осветил протертый коврик у двери и старый, еще советский, комод. Лучик исчез вслед за легким хлопком двери.
Путь от стены к стене, от порога до кровати пришлось проделать в темноте. Попутно раздевшись, ночной странник рухнул на кровать, мирно засопев уже через минуту.
Глава 1.
Луч солнца, проникший через дыру в старой шторе, уперся прямо в лоб Паше, но вдруг легким дуновением ветра покачнуло стекло открытой форточки, от которого и отражался луч света, проникающий через штору, и солнечный зайчик заплясал по всему лицу спящего.
–Ммммм, – простонал Паша, пытаясь разлепить глаза, – уррррххммм.
Он стал тереть глаза, попутно пытаясь поднять себя в вертикальное положение. Как только ему удалось присесть на кровати, он схватился за голову.
– Уфф, блин… – тихо покачиваясь, бормотал он, – хорошо хоть домой дошел.
Он встал с кровати, и, покачиваясь, побрел в ванную, попутно споткнувшись о ботинок, оставленный вчера посреди комнаты, и чуть не запутавшись ногами в рядом лежащих штанах, уперся руками в стену, избегая падения.
Кое-как добревши до ванной, он включил холодную воду и подставил голову под струю.
– О-о-о, зашибись! – подражая змее, прошипел он, и, быстро раздевшись, включил душ с той же холодной водой и, полностью забравшись в ванну, стал себя поливать, – а-а-аргх, вот это да!
Вчера Павел изрядно подвыпил, вернее, напился до состояния, которое именуют «дровами». Впрочем, вчера все сложилось несколько культурнее, чем обыкновенно. Не было никаких причин к подобным пьянкам, однако он их находил. Он находил утешительным напиваться до беспамятства и сидеть, мерно покачиваясь, вперив свой взгляд в стену. Тихо сетовать на свою нелегкую жизнь, на собственную беспомощность. Порой он бил стены, разбивая кулаки в кровь. Порой его буйства доводили его до вытрезвителя, где он встречал тяжелое утро.