Стать Медузой
Шрифт:
Через несколько недель они добрались до первого портового города. Столика Аргоса была уже полной кораблей, и сотни человек болтали в гавани.
Хрисаор тут же показал на всех людей и сказал:
— Я не знал, что в мире так много людей.
— Тут их еще мало, — Алексиос опустил паруса, склонился и коснулся плеча Хрисаора. — Я знаю, этого может быть слишком много.
— Ты меня понесешь?
Алексиос хотел укутать мальчика плащом, чтобы его никто не видел. Но он знал, что это ничего не исправит. Хрису нужно быть в толпе.
Так что он не стал скрывать мальчика. Они ничего не стыдились.
— Конечно, я тебя понесу, — он склонился, а четверо мужчин подошли, чтобы помочь ему пришвартовать кораблик.
Алексиос взял ребенка на руки, поднял их сумку и вручил Хрису корзинку еды. Он уверенно сошел с корабля на причал, был готов к взглядам.
Пусть смотрят. Но никто не коснется его сына. Его отец нес меч на спине, и клинок был таким острым, что солнце не могло найти край.
Некоторые смотрели. Конечно, ведь мальчик выглядел как статуэтка в больших руках мужчины. Но многие были удивительно вежливыми, когда дело касалось странности Алексиоса и его ребенка.
Он прошел сквозь толпу без проблем. Хрис держался ладонью за его плечо, уткнулся лицом в шею Алексиоса, пока не привык немного к видам и звукам. Тогда он смог смотреть на мир.
— Что это? — он указал на прилавок неподалеку.
— Там фрукты со всего мира, — Алексиос остановился у прилавка и показал на гранат. — Это символ Персефоны.
— Ого, — прошептал Хрисаор. — Красивый, как она.
Если присмотреться, плод можно было посчитать красивым. Алексиос усмехнулся и подвинул мальчика на руках.
— У тебя все красивое.
— Почти все таким и есть, — Хрисаор озирался, глаза были большими и любопытными.
Алексиосу нравилось показывать ему мир смертных, объяснять все, что было непонятным мальчику. Белье висело из окон. Запах пшеницы. Почему на земле было так много рыбы, когда она должна быть в воде.
И хоть многие странно смотрели на них, никто не спрашивал о Хрисаоре. Никто не напал. Никто даже не вздрогнул.
Это должно было намекнуть, что что-то странное случилось в Аргосе. Но он так увлекся, показывая своему малышу мир, что не замечал, пока они не добрались до маленькой гостиницы, где он мог оплатить комнату.
Таверна видела дни лучше. Деревянные стены были потрепанными, и шторы на окнах были в дырах от моли. Люди внутри были грубыми, но все выглядело чисто.
Алексиос бывал в местах хуже. Хрисаор не знал, что они могли остаться в месте лучше, так что он был не против заплатить чуть меньше за чистую комнату, которой хватит на двоих.
Ребенок устал. Хрис давно прижался щекой к плечу Алексиоса, глаза почти закрылись, но он пытался смотреть на новые детали. Его разум устал, как и тело. Ему нужно было отдохнуть.
Алексиос заплатил, и они прошли в комнату, которую сняли. Там было тесно,
Он опустил мальчика на кровать и поцеловал его в нос.
— Мне нужно поговорить с хозяином таверны, сынок. Отдыхай тут.
— Спокойной ночи, папуля, — прошептал Хрисаор.
Мальчик повернулся на бок и утомленно выдохнул. Алексиос знал, что малыш уснет еще до того, как он закроет дверь. Но он хотя бы не будет мешать, пока Алексиос будет разбираться со следующими шагами.
Он тихо вышел, закрыл за собой дверь и выдохнул с облегчением.
— Сложно уложить их спать, да? — спросил женский голос.
Он повернулся, прижимая палец к губам.
— Да. Он только закрыл глаза, но он любопытен и выйдет, чтобы узнать, кто со мной говорит.
Женщина за ним была довольно милой. Длинные темные волосы были ровными, водопад тьмы, идеально расчесанные. Ее гиматий ниспадал с плеча, открывая гладкую кожу, которая много лет видела солнце. И много мужчин, которых она легко искушала.
Алексиос не был невинен, знал, чего она хотела. Эта таверна не подходила для женщины. Еще и без присмотра мужа или брата.
Она прислонилась к стене.
— Сложно быть отцом в одиночку. Где твоя жена?
— Ее нет.
— Тогда проще. Я была бы не против пообщаться с тобой, а не мужчинами там, — она показала большим пальцем за плечо. — Я прошу лишь о паре монет.
Алексиос хотел потереть рукой лицо и прогнать ее. Она окажется с мужчиной, который был грубым, не станет переживать за нее, но ему было больно о таком думать.
Он видел, что она не была юной. Ее жизнь была трудной, и годы потрепали ее сильнее многих. Может, не из-за ее работы, а из-за людей вокруг нее. Он не знал.
Он полез в карман, нащупал пару монет. Их было мало, но он мог дать пару такой женщине.
— Я с радостью заплачу за твое время, — ответил он. — Но я не ищу таких развлечений.
Она нахмурилась.
— Я больше ничего не делаю, любимая. Не знаю, о чем ты подумал, но…
— Мне нужна информация, — перебил он. — Я кое-кого ищу. Героя, который мог тут проходить. Как я и сказал, я заплачу за время, если расскажешь, что знаешь о нем.
— Герой? — она покачала головой, но повернулась к кухне таверны. — Просьба странная, но я готова поиграть, если ты этого хочешь. Многие хотят не только беседы.
Этого ему хватало.
Они сели за стол, и он заказал им выпить. Женщина все время смотрела на него, а потом спросила:
— Так кого ты ищешь?
— Его зовут Персей, сын Зевса, — Алексиос взял эль и смотрел, как губы женщины изогнулись в улыбке. — Ты его знаешь, да?
— Все знают Персея. Мы редко видим героев в этих краях, — она сделала большой глоток эля, а потом опустила кружку на стол. — Ты слышал, что он убил Медузу Горгону? Он носит ее чудовищную голову и меч Зевса. Героя не одолеть, хотя никто и не пытался.