Стать победителем
Шрифт:
Добравшись до пропасти, услышал не совсем радостное для поголовья людоедов известие: двое из них недавно упали в пропасть. Правда, при этом оставили нам в наследство своих лошадок, свои находки и нехитрую снедь в виде хлеба, сыра и корнеплодов. Рассматривать, что у них там из трофеев болталось в мешках, было лень. Это сделал дед Мирослав.
– Какие-то выбитые из камня фигурки… Словно дети над ними работали.
И показал одну из них на всеобщее обозрение. Примитивизм, ничего впечатляющего. Точно таких же истуканчиков находят сотнями в скифских курганах на Земле. Может, там они и раритет, а здесь наверняка не дороже
Хотелось жрать и спать. Тем более что после двух бессонных ночей усталость мне словно песок в глаза насыпала. Да и ранение все-таки сказывалось, вернее, непосредственно падение: спина болела все больше и больше.
Поэтому обеденный перерыв с полноценной сиестой решили устроить в любом случае. Правда, Леня после короткого всеобщего совещания все-таки отправился со своим пайком, арбалетом и метателем чуть ниже по тропе. Ведь как бы мы ни прислушивались, враг всегда может подкрасться снизу коварно и незаметно, а мы тут все без шлемов, в простых рубахах. Подходи и пользуйся, а учитывая специфику врага, можно выразиться и кошмарнее: подходи да кушай.
Уж какой я ни был любитель подкрепиться обедом везде, всегда и много, но в этот раз мне кусок в горло не лез. И я, выбрав местечко под лучами Светоча, так и улегся под скалой. Меня сразу же пригрело, и уже через пять минут я дрых без задних ног. Старики тоже не оказались стальными и добрый кар после обеда проспали. Пожалуй, только вашшуна оставалась на ногах, прохаживаясь по тропе да присматривая за кивающим носом Леонидом. Даже устроила ему несколько коротких перерывов на сон:
– Спи! Я смотрю за тропой! – а когда возвращалась к нам, вновь будила: – Теперь ты смотри! Я ухожу.
Как потом друг хвастался, он при таком «рваном» стиле сна умудрился выспаться и набраться сил. Взбодрилась и старая гвардия в количестве двух ветеранов. А вот я, когда меня стали будить, чуть не застонал от прострельной боли по всей спине. Стиснув зубы, стон сдержал и сделал вид, что слишком разоспался. Потом перекатился на бок, встал на четвереньки и только после этого, придерживаясь за скалу, взгромоздился на ноги.
Оба деда хоть и похохатывали при этом, но тон выдавал их явное беспокойство:
– Ран вроде нет.
– Может, простудился?
– Аль надорвал чего, когда доски ворочал?
Помаленьку покручивая торсом, я слегка разогрелся, кровь побежала веселей, я смог выдавить из себя улыбку:
– Сколько там тех досок было… – Но, взглянув на пропасть, через которую нам следовало перекинуть навесной мост, уже в который раз забеспокоился: – Вдруг не хватит?
– Будь спокоен, хватит! – заверил меня дед Бароч, оправляя рубаху внутрь штанов и затягиваясь поясом. – Ну что, други, приступим?
И мы приступили. Пропасть в этом месте не считалась широкой, около двадцати метров, и, судя по оставшимся на краях скал опорным валунам, здесь когда-то был мостик. По утверждениям нашего мастера-плотника, подобный дугообразный жесткий мост, при наличии материалов и грамотных специалистов, можно построить недели за две. Но столько времени у нас не было, как и столько материалов. Только наши руки, наши силы, доставленные от разобранной избы доски и веревки. Много веревок.
Но вначале еще следовало перебросить веревки на ту сторону, перебраться по ним туда и уже потом вытаскивать основные, несущие канаты. Будь у нас на том краю пропасти помощники изначально, многих хлопот и ненужного риска удалось бы избежать.
Понятное дело, если бы вопрос состоял лишь в том, чтобы перебраться на ту сторону, дело решилось бы в течение половинки кара. А нам требовались с собой лошади. Ведь Борнавские долины огромны, попробуй по ним помотайся в поисках неугомонных подруг, которые вряд ли окажутся в одном, строго определенном месте. Ну а купить коня во время военных действий, да еще на местности, взятой в жесткую осаду, – дело, заранее обреченное на провал.
Еще при обсуждении этого проекта я пообещал Барочу, что перебросить и закрепить на той стороне три веревки, каждая из которых выдерживает вес человека, мне труда не составит. Поэтому начальный этап нашей работы лежал на мне. Только и жалел, что с метательными ножами у нас напряженно, каждый дороже золота. Но вроде как повредиться не должны.
К лезвию стальной проволокой приматываю заказанные еще в кузне лагеря переселенцев прочные якоря, к якорям – те самые прочные, пусть и тонкие с виду, веревки. Затем вместе с Барочем издалека высматриваю нужный зазор между камнями на противоположной стороне и произвожу выверенный выстрел. Только один из трех оказался неудачным, и его пришлось повторить. Зато зацеп получился преотличный: каждую веревку мы испытывали при натяжении в три мужские силы. Сложили их вместе, и на ту сторону, подстраховавшись ременной петлей, перебралась Шаайла.
Пока девушка проводила разведку дальнейшей тропы, мы под руководством мастера стали крепить на этой стороне основные, несущие канаты. Причем делали это с таким расчетом, чтобы позже произвести должное их натяжение. Ну а чтобы работа спорилась веселей, обсуждали частности и обговаривали общности.
– Знаете, что хуже всего для такого моста? – вопрошал главный строитель. – Дождь! День-два проливного ливня – и мост приходит в негодность. Веревки размокают и растягиваются, доски выскальзывают из петель, и… может сам рассыпаться. Одна надежда, что дождь на таких высотах в это время года явление необычайно редкое.
– Да и сколько ему сроку висеть? – хмыкал я. – Дня два, от силы три. Ведь не для армии строим.
Знал бы, сплюнул. Но ведь даром предвидения никто не обладает. Да и в тот момент мне на память пришла занимательная история о военной кампании на Земле, во время которой один знаменитый полководец провел свою армию через горы и неожиданным ударом нанес сокрушительное поражение противнику. История ветеранам понравилась, и они все выпытывали, где это было и в каких именно горах.
Работой истинного мастера можно было любоваться постоянно. Наверное, раз сто я похвалил себя за решение взять в наш маленький отряд именно Бароча, без него у нас бы такое совершенное строение не получилось. Специалист работал так основательно и с такой скрупулезностью, словно не временный мостик создавал, а строил фамильный дом на века. Каждую неровность или шероховатость доски сглаживал рубанком, под каждую веревку, если она могла протереться в том месте, подкладывал куски попоны, одеяла и вдобавок тщательно смазывал смолистой пропиткой. Любые замеры проводил своими метрами как минимум три раза, нисколько не обращая внимания на подначки своего старого приятеля и родственника Мирослава. Ну а уже нас, своих помощников, гонял сурово и беспощадно.