Статьи 1995-1997
Шрифт:
У интеллигенции не только народ не годится, но и «система виновата». Важнейшими причинами наших бед интеллигенция считает «засилье бюрократов», «уравниловку», «некомпетентность начальства», «наследие сталинизма» — причины, для массового сознания не так уж существенные. И ведь при том, что уравниловку в числе трех первых по важности причин назвали 48,4% интеллигентов, они же проявили удивительную ненависть к «привилегиям начальства» — 64% против 25 в «общем» опросе. Здесь — унаследованная от разночинцев ненависть к иерархии. Здесь — и расщепление сознания, ибо за этой ненавистью к льготам нет никакого демократизма, она соседствует с идеализацией буржуазного общества и неизбежного в нем расслоения по доходам.
Характерно упование на иностранный капитал: тех, кто предлагает привлечь его в СССР, в 5 раз больше среди интеллигентов, чем среди «массы». Сторонников частного предпринимательства среди интеллигентов втрое больше, чем в «массе». Подчеркиваю, что расхождение очень резкое. Оно не сводится к разнице в несколько процентов. В переломный год иным, чем у массы, был сам вектор интеллигенции.
Уже по одному по этому интеллигент должен честно признать перед самим собой: лозунг демократии был для него ширмой, маской. Ни о каком служении народу и даже компромиссу с ним и не помышлялось. В целом интеллигенция приняла на себя роль «просвещенного авангарда», который был готов гнать массу силой, не считаясь ни с какими ее страданиями.
Поражает и выходящее за рамки разумного тоталитарное обвинительное отношение к своей стране. В ЛГ каждый третий (!) заявил, что СССР «никому и ни в чем не может быть примером» (против каждого пятнадцатого в «общем»). Если мы учтем, что в «общем» есть 17% интеллигентов, а в ЛГ 16% рабочих, и введем поправку, то расхождение значительно увеличится и составит почти 5 раз. Поражает сам утопизм этого отречения от СССР. Неужели большинство интеллигентов забыли жестокую во многих отношениях реальность мира, хотя бы 20 миллионов детей, умирающих ежегодно от голода, или 100 тысяч убитых за 80-е годы крестьян маленькой Гватемалы! Как язык не отсох дать такой ответ: «никому и ни в чем»! Не за этот ли грех мы сегодня расплачиваемся?
Резко расщепляется ориентация на зарубежный опыт, можно даже говорить о двух противоположных векторах. В «общем» опросе опыт Японии самым ценным назвали 51,5%, а в ЛГ — только 4! Среди интеллигенции подавляющей являлась именно западническая ориентация, чего никак нельзя сказать о «массе».
И вот прошло семь лет с того опроса. Стало ясно, что ожидания людей трагическим образом обмануты. В начале 1989 г. лишь 10% считали, что в ближайшие годы экономическое положение в стране ухудшится (59 — улучшится, 28 — останется без изменений). Для ухудшения, действительно, не было никаких объективных причин. Но основания для оптимизма были совершенно разными у интеллигенции и у «массы». Масса явно не желала капитализма и ее надежды на улучшение вытекали из того, что советская власть не позволит произойти такому перевороту, чреватому разрушением хозяйства. Можно сказать, что выбор большинства народа был фундаментально верен, но ошибочен на уровне политики: КПСС обманула их ожидания и «сдала» страну. Иное дело у интеллигенции: она хотела именно капитализма, причем в его западной версии, и ждала его от бригады «Горбачева-Ельцина». Она не ошиблась политически, но ее ошибка на фундаментальном уровне грандиозна.
Что же говорит об установках этой прослойки ВЦИОМ сегодня? Вот каковы ответы в сентябре 1995 г. людей с высшим и незаконченным высшим образованием (в процентах). Об экономическом положении России в настоящее время: плохое — 52,5%; очень плохое — 26,8%. Это — признание полного краха экономических иллюзий. «Самые тяжелые времена еще впереди» — 54,2%. «Они уже позади» — 7,8%. Какой глубокий пессимизм — после надежд 1989 г., хотя реформаторы все сделали именно так, как и желала интеллигенция. На вопрос «Контролирует ли ситуацию руководство России?» 65,2% ответили: «ситуация вышла из-под контроля». И, что потрясает больше всего, на вопрос «Что сейчас больше нужно России: порядок или демократия?» 64,7% интеллигентов ответили: «порядок»! Это — крах демократических иллюзий. Ведь в 1989 г. ориентация на «порядок» считалась свойством реакционного советского мышления, над этим издевались. 96% интеллигентов оценивают обстановку в стране как «напряженную или взрывоопасную».
Большая часть интеллигенции стала политически апатичной: половина не собиралась участвовать в выборах в Думу. И ведь какие причины: «не верят никаким политикам и никакой партии; результаты выборов все равно подтасуют; парламент ничего не решает и выборы в него бесполезны». У какого разбитого корыта они остались. И уже меньше половины интеллигентов (48,2%) не согласны с утверждением, что «было бы лучше, если бы в стране все оставалось так, как было до 1985 г.» (против 15,6% людей с неполным средним образованием). В мае 1995 г. уже сравнялось число сторонников плановой и рыночной экономики среди интеллигенции (а у людей с неполным средним образованием их соотношение 4,5:1).
Разрушена и западническая иллюзия. В январе 1995 г. 59% опрошенных (в «общем») согласились с тем, что «западные государства хотят превратить Россию в колонию» (не согласились 22%) и 55% — что «Запад пытается привести Россию к обнищанию и распаду» (нет — 23%). Но ведь уже и 48% молодых людей с высшим образованием высказали это недоверие Западу.
Но все это — лишь признание в крахе надежд. Из него вовсе не следует, что интеллигенция в массе своей пересмотрела главный выбор. Кстати, и разочарованность в среде интеллигенции относительно слабее, чем во всех остальных группах за исключением предпринимателей. И, в отличие от «массы», у которой прежде всего страдает державное чувство, нечто идеальное, пессимизм интеллигенции социологи связывают прежде всего с материальным положением.
Реформа тяжелее всего ударила именно по интеллигенции: сегодня 44% ее живет за чертой бедности и 7% — за чертой нищеты. Однако, думаю, крах реформ для себя они объясняют негодным исполнением, а не ошибочным выбором. Это видно из того, что интеллигенция очень низко оценивает объединяющую силу идеи равенства и справедливости, очень низко оценивает и роль трудящихся в выходе из кризиса — либеральная иллюзия сохранилась. И наиболее популярными политиками остаются Явлинский и С.Федоров — люди, которые четко декларировали свой полный отказ от советского образа жизни и олицетворяют идею построения того или иного варианта капитализма.
Этот сохраняющийся раскол между интеллигенцией и основной массой народа — не политическая, а общенациональная проблема. При таком расколе невозможно прийти к согласию о путях выхода из кризиса: социальная группа, «имеющая язык», в значительной мере утратила взаимопонимание с согражданами. Как же организовать общественный диалог, даже если для него возникнут благоприятные условия?
Но этот диалог — задача политическая, злободневная. А проблема глубже — существование российской цивилизации и самого русского народа. Ведь если отщепление интеллигенции, образованных людей от остальной массы предопределено несовместимостью между ними, то, выходит, правы были «демократы», которые в разных вариантах доказывали одну мысль: русские не годятся для XXI века. От русских должна отщепиться избранная, спасаемая часть — «новые русские», которые способны войти в цивилизацию. Неужели же русские ценности могут гнездиться лишь в тех, кто не переделан высшим образованием, а образование их подавляет и изживает? Ведь это значило бы, что действительно пресекается наш корень. Я верю, что это не так — но ведь в этом надо разобраться разумом, а не верой.
Оставим политику и посмотрим, каковы установки по простым, коренным вопросам жизни у интеллигенции и самой удаленной от нее части народа — людей с неполным средним образованием. Это, в основном, жители села и малых городов, больше старших поколений (назовем их для краткости селяне). Когда я читаю данные опросов, эти люди в своей совокупности возникают как родной образ русского человека — великодушного и прощающего слабости других, терпеливо тянущего жизненную лямку с глубоким, не нахальным достоинством.