Статьи 1995-1997
Шрифт:
Как бороться с вирусной инфекцией в нашем конкретном случае — особый разговор. Ю.И.Мухин высказал самые предварительные соображения, о них можно спорить, но рано. Лучше вернемся к Ленину.
Да, Ленин после «слома машины» стал собирать старые кадры — генералов, управляющих и полицейских и снова вставлять их в машину. Но он это сделал не потому, что одумался, а потому, что цель была достигнута, после краткого хаоса возникла новая машина, и надо было ее срочно запускать. И «шунты» можно было постепенно отключать. У Ленина не было цели поддерживать состояние хаоса, чтобы разворовывать страну, как сегодня.
Давая понятие государства, Ленин выбрал у Маркса лишь одну абстракцию — государство как орудие классовой борьбы (у Маркса
Можно ли сказать, что классовый подход к государству, который развивали Маркс и Энгельс, неверен? Нет, конечно, ибо речь идет именно об одной из абстракций. Как химик, приведу такую аналогию. Сложную молекулу можно осветить ультрафиолетовым светом — получим один ее образ, УФ-спектр. Осветим инфракрасным светом — увидим совсем иной образ, ИК-спектр. Так можно получить пять-шесть совершенно разных образов. Каждый из них высвечивает что-то особенное в молекуле и совершенно не видит всего остального. Каждый образ полезен, часто для работы со знакомым классом веществ химику вполне достаточно взглянуть лишь на один спектр, чтобы получить ответ на конкретный вопрос. Если же вещество совсем не известно, ответ даст лишь совокупность образов.
Ругать Маркса за то, что он выбрал один образ, а не другой, который нам интереснее, не имеет смысла. Ведь точно так же действует и Ю.И.Мухин, представляя телевидение как машину для «дебилизации всей страны». Ведь это — однобокий образ, он не охватывает всех значений ТВ. Но сегодня для нас, в России, понять именно этот образ жизненно важно. А если кто-то через сто лет прочтет второй номер «Дуэли» за 1997 г. и не согласится с Ю.И.Мухиным, не так уж существенно.
Маркс и Энгельс изучали уже знакомый им по множеству признаков объект — современное буржуазное общество Запада. Им был важен и достаточен всего один его спектр — через призму классового подхода. Это было правомерно, ибо Запад был классовым обществом. Как действует государство в сословном обществе России, родоплеменном Афганистане или монашеском Тибете, Марксу для его целей изучать было не нужно (хотя он этим интересовался, но, к сожалению, трудов оставить не успел).
Почему наши «марксисты» не желают ничего знать о государствах неклассовых обществ и пережевывают не имеющие к нам отношения банальные вещи? Думаю, советский патернализм их полностью отучил шевелить мозгами, а демократы их еще недостаточно били. Руцкой, например, просто измучился оставлять их в дураках, но они его на покой не отпускают — ну обмани ты нас, батюшка, еще разочек. Видимо, надеяться на битье уже не приходится, ибо демократы вовремя спохватились и создали «марксистам» более или менее комфортабельные ниши, где опасность поумнеть сведена к минимуму. Вот получит Чубайс очередной транш (или в чем там ему возят доллары) — и примерно так же обустроит «патриотов». Утрясет проблему державности и соборности. Они с ними плавают еще беспомощнее, чем «марксисты» с классовой борьбой, жалко смотреть.
1997
Какое ни есть, а государство
Неудачно встряв в спор Ю.И.Мухина с Лениным я, сам того не желая, обидел дорогого Юрия Игнатьевича. Он даже считает, что я нанес ему оскорбление, которое «можно смыть только моим умом». Использовать мозги как моющее средство — дело новое. Уж не обессудьте, если что не так.
Расчистим аpену. Сначала снимем мелочные вопросы. Во многих местах Ю.И.Мухин давит на психику тем, что у него — большой запас знаний. Он даже упрекает: «Вы оскорбляете меня тем, что считаете кем-то вроде Гайдара или Минкина. А ведь я если пишу, то знаю о чем». Здесь довод того же рода, что и у Говорухина, который утверждал, что «найден не на помойке». Не то чтобы я этому не верил, но утверждение не очевидно, и его само еще надо доказывать. У Ю.И.Мухина положение хуже, чем у Говорухина, ибо любой студент понимает: одно дело знать, а другое написать так, чтобы было понятно другим — это две совершенно разные вещи. «Марья Ивановна, я все знаю, а сказать не могу», — это явление мы все в школе наблюдали. Так что давайте такие аргументы отставим.
Второй прием, который нам пора исключить из споров по серьезным вопросам — принижение оппонента не по существу, а просто с помощью эпитетов. «Идущая от Маркса наивность Ленина…», «если бы Ленин и Сталин не цеплялись за марксов бред о государстве…, а постарались понять…», «Ленину как-то не приходит в голову…», «представления Ленина о государстве были марксистскими, то есть — до крайности убогими». Это разговору вредит, а пользы никакой.
Третий прием — создание искусственного, из мятой бумажки вырезанного противника, которому придается условное название (скажем, Маркс, Ленин и т.п.) и с которым ведется успешный бой. Потом вытирается пот со лба: уф, ну и битва была, победил я все-таки гигантов мысли.
Можно было бы сказать: разберем взгляды на государство доцента Сундукова, который в молодости прочел брошюру Ленина «Государство и революция», да и то позабыл, о чем там речь. Назовем эти взгляды для простоты марксизмом. Это еще куда ни шло. Но Ю.И.Мухин четко определяет противника: «Маркс, Энгельс, Ленин ничего кроме насилия в государстве не увидели, они и считают государство «органом насилия». В смысле управления марксизм ужасен своим примитивизмом». Это утверждение настолько неверно, что даже доцент Сундуков мог бы это доказать.
А главное, в нем Ю.И.Мухин сразу кидает под ноги еще одну банановую кожуру — смешивает государство и управление. Это делается и дальше по всем текстам. Между тем огромная часть функций управления выполняется вовсе не государством, эти понятия вообще находятся в двух разных плоскостях.
На плечах гигантов — или на четвеpеньках? Ю.И.Мухин часто призывает не ссылаться на Маркса, а думать самим и черпать из жизни. Но зачем тогда вообще поминать Маркса и Ленина? Начали бы думать сами и черпать из жизни — рассуждать о государстве «с чистого листа», будто мы вчера родились. Есть такой соблазн — все забыть и «жить своим умом». Но это невозможно, даже если бы мы захотели. Прав был тот дворник, очень похожий на Маркса, которого в райкоме попросили не смущать людей и что-нибудь сделать со своей марксовой бородой: «Положим, бороду я сбрею. Но умище-то, умище куда дену?»
Множество мыслителей до нас прорабатывали вопрос и не находили исчерпывающего ответа. Но каждый прошел свой путь, изучил свою плоскость из множества. Даже если кто-то зашел в тупик на своем пути, он нам об этом сообщил и силы нам сберег. Мы же не начинаем в каждом поколении путь от обезьяны.
Если же говорить о государстве, то уже выбор Маркса и Ленина как главных специалистов, от которых надо отталкиваться, загоняет мысль в далеко не лучший коридор. Далее Ю.И.Мухин и этот коридор сужает. В результате выходит спор слепых о слоне. Один потрогал хобот и говорит: «Слон — это змея». Другой потрогал хвост и говорит: «Слон — это веревка». А потом оба обижаются, как Ю.И.Мухин: «Прав кто-то один — или я или Маркс. Это не тот случай, когда я соглашусь на компромисс». Дескать, слон — это веревка, однозначно!