Статьи и рассказы
Шрифт:
В Израиле нет орденов и медалей. Впрочем, это не совсем точно. Есть три медали на скромных небольших прямоугольных ленточках – жёлтой, медаль, которой награждают Героя, красной – Оз (За отвагу) и голубой – Мофет (Пример). Просто никто из награждённых никогда не носит этих медалей на груди. Медали хранятся вместе с красивым удостоверением о награждении. А за участие в войне ленточки – равные для начальника Генерального штаба и рядового писаря в тылу. И жёлтая, красная и голубая ленточки, соответствующие медалям. За героизм, проявленный в Шестидневной войне, Кахалани получил голубую ленточку – "Мофет" ("Пример").
Израильские медали, которые хранят вместе с удостоверением о награждении
Пример
В той же больнице, где медики боролись за жизнь Авигдора, Далия родила сына. Армия организовала в больнице "брит-милу" Дрора. Этот праздник стал для Авигдора лекарством не менее действенным, чем все усилия медиков. Вместе с сыном Кахалани учился сидеть, стоять, ходить.
Его выписали из больницы с профилем 31 % – тяжелый инвалид. О службе в боевой части не могло быть и речи. Кахалани руководил курсом огневой подготовки в танковой школе и упорно думал об осуществлении давней мечты – о прыжках с парашютом. Командир школы считал его сумасшедшим. Командующий танковыми войсками предупредил командира школы: запретить Кахалани делать глупости. Кахалани впервые в жизни пошел на подлог – переделал профиль с 31 % на 97%, то есть абсолютно здоров, может служить в десантных войсках. Два врача комиссовали Кахалани и заключили: о прыжках не может быть и речи. Но доктор Каплан, который двенадцать раз оперировал Авигдора, в свое время сказал ему: 'Ты не относишься к категории людей, которым говорят, что можно, а чего нельзя. Нет для тебя лучшего врача, чем ты сам. Сам и решай". И Кахалани решил. Пять прыжков должен совершить израильский солдат, чтобы получить "крылышки" парашютиста. Кахалани прыгнул одиннадцать раз.
Годичные командные и штабные курсы – военная академия. Как обычно, Кахалани использует каждую минуту учения, чем завидно отличается от некоторых других слушателей – от капитана до подполковника.
После окончания курсов Кахалани командовал танковым батальоном резервистов, а потом был назначен заместителем командира 77-го танкового батальона 7-го танкового полка. Вскоре он стал командиром этого батальона, дислоцированного в Синае. К 28-летию Авигдора Далия подарила ему дочку Вардит.
Празднование Нового года (в это время Авигдор пришел на свадьбу брата Эммануэля) было прервано звонком командира полка, приказавшего немедленно прибыть на Голанские высоты, куда был передислоцирован батальон. Подполковник Кахалани поехал на новое место в новый полк, в который влился батальон. Только через несколько дней, уже за считанные часы до начала Войны Судного дня, 7-й полк прибудет на Голанские высоты. А пока танки на Синае законсервировали, личный состав на самолетах перебросили на север и укомплектовали им временно взятые со склада только 22 танка "Центурион" со 105-миллиметровой израильской пушкой. Кахалани со своими офицерами использовал каждую минуту для рекогносцировки местности и изучения обстановки. А обстановка была малоутешительной. Оборону всей израильско-сирийской границы обеспечивали 12 бункеров. В каждом бункере гарнизон из 12-16 бойцов. Примерно 165 пехотинцев, поддержанных двумя неполными танковыми полками, должны были сдержать возможное наступление сирийцев! Немыслимо!
Это очерк о Герое, а не о преступном поведении правительства Меир-Даяна, стоившем народу Израиля стольких жертв. Но и сейчас Кахалани рассказывает о первых днях Войны Судного дня с чувством неутихшей боли.
Авигдор Кахалани
Граница между Израилем и Сирией – обычный сетчатый забор. На некоторых участках – противотанковые рвы и минные поля. А чего стоят противотанковые препятствия, не охраняемые огнем пехоты и артиллерии?
Сетчатый забор… Я не хочу отвлекаться от рассказа о Герое. Но слово "забор" вызывает навязчивые ассоциации. Снова забор. Господи! неужели евреи так глупы, что ничему не научились? Линия Бар-Лева на Синае. Забор на сирийской границе. Сколько на этом заработали подрядчики? Сколько денег это стоило налогоплательщикам? И сколько крови – народу Израиля?! Неужели снова надо совершить те же ошибки?
Невольно задумываешься над тем, что или Кто спасает нашу страну в роковые минуты. Нет сомнения, что и на Синае, как и прежде, Кахалани проявил бы героизм и выдающиеся командирские качества. Но на Синае была стратегическая глубина, на Синае можно было позволить себе отступить при необходимости. На Голанских высотах такой возможности не было. (Сегодня следует напомнить, что и в будущем не будет.) Счастье для нашей страны, что батальон Кахалани оказался на Голанских высотах в нужное время.
Утро 6 октября 1973 года. Судный день. На инструктаже у командира полка стало очевидно, что война неизбежна и начнется она сегодня. Кахалани вернулся в батальон, закрыл синагогу, приказал молящимся занять места в танках и прекратить пост. Сам он тоже перекусил. Наша религия предусматривает такие ситуации: "пикуах нефеш" – спасение жизни. Во имя жизни можно нарушить все запреты Торы. Без пяти два, когда Кахалани снова поехал в штаб полка, на лагерь налетели сирийские "МИГи". Началась война. Командир батальона вывел танки на огневые позиции.
Меня не переставало удивлять, как спокойно Кахалани рассказывал о первых днях войны. Может быть, он не умеет ругаться? Утром 6 октября командир полка забрал у него танковую роту и передал ее мотострелковому батальону. Своего заместителя с еще одной ротой Кахалани был вынужден послать в Кунейтру, чтобы отразить наступление сирийцев на город. В распоряжении комбата остались две неполные танковые роты и еще один взвод. У него не было ни малейшего представления о том, кто его соседи. Он не знал, сколько солдат в бункерах. Батальону не придали ни одного пехотинца. Танки растянулись, обороняя немыслимо широкую полосу. Сирийская артиллерия точно била по позиции наших танков. Сирийские "МИГи" безнаказанно праздновали в небе. Нашей авиации не было и в помине. С наступлением темноты в атаку пошли сирийские танки. У них было явное преимущество перед "Центурионами".Советские танки Т-55 и Т-62 были оснащены инфракрасными прожекторами, что позволяло сирийским танкистам видеть в темноте, оставаясь невидимыми. У израильских танкистов не было даже биноклей ночного видения. Только благодаря осветительным ракетам удалось обнаружить и поджечь десяток сирийских танков. А уже их пламя осветило цели для израильских танкистов. Несколько сирийских танков было уничтожено буквально рядом с нашими, между огневыми позициями "Центурионов".
На рассвете следующего дня 90 танков Т-55 и Т-62 пошли в атаку на позицию батальона Кахалани. На один израильский танк больше восьми сирийских. "Мы стреляли, как сумасшедшие", – вспоминает Авигдор. Погиб командир роты и еще шесть командиров танков. Погиб один танкист в экипаже. Ремонтники под огнем ремонтировали подбитые танки. Врач батальона и его помощники эвакуировали убитых и оказывали помощь раненым в непосредственной близости от позиций. Все сирийские танки были уничтожены или брошены сбежавшими экипажами.
Уже в первые часы после начала войны сирийские командос захватили гору Хермон. Вот откуда их наблюдатели так точно корректировали огонь артиллерии. Это было несчастьем для батальона Кахалани. Но для всего Израиля несчастьем было то, что противник захватил дорогое уникальное оборудование, позволявшее вести разведку значительной части сирийской территории.
Третий день войны. Сирийцы не пошли на участок обороны батальона Кахалани. Они изменили направление наступления. Батальон пополнили вернувшимися ротами, еще несколькими танками из другого батальона и переместили на направление сирийской атаки. Как и обычно, танк командира батальона впереди. Авигдор выехал из-за скалы, и душа у него, как он выразился, ушла в пятки. Прямо перед ним стояли два танка Т-55", третий, Т-62", медленно проближался к ним. Из командирской башенки Кахалани направил пушку на ближайший танк. "Стреляй!" – крикнул он. "Какое расстояние?" – спросил ничего не понимающий стреляющий. Что-то зеленое закрыло все поле зрения прицела; так как пушка чуть ли не уперлась в сирийский танк. "Стреляй!" – крикнул Кахалани. Выстрел. Танк подбит. Кахалани перевел пушку правее на второй танк. "Стреляй!" Подбит и этот танк. "И тут я увидел, как смерть хватает меня в свои объятия, – рассказывает Авигдор. – Огромное орудие "Т-62" смотрело прямо мне в глаза. Я юркнул в башню, распрощавшись с жизнью. Но стреляющий поджег и этот танк. За ним мы увидели четвертый и тоже подожгли его".