Статьи и речи об Украине (сборник)
Шрифт:
Так как вопрос о судьбе третьей польской армии для большинства неясен, то на этом я остановлюсь более подробно.
Оторванная от своей базы и потерявшая связь, третья польская армия очутилась перед опасностью попасть в плен целиком. Ввиду этого она начала жечь обозы, взрывать склады, портить орудия.
После первых неудачных попыток к отступлению в порядке она вынуждена била обратиться в бегство (поголовное бегство).
Треть армии (всего в третьей польской армии насчитывалось около двадцати тысяч бойцов) попала в плен или была зарублена; другая треть ее, если не больше, побросав оружие, разбежалась но болотам, лесам, — рассеялась.
Лишь остальная треть, и даже меньше, успела проскочить к своим через Коростень. При этом, несомненно, если бы поляки не успели своевременно подать помощь свежими частями через Шепетовку — Сарны, и эта часть третьей польской армии была бы в плену или рассеялась по лесам.
Во всяком случае надо считать, что третьей польской армии не существует; те же остатки ее, которые добрались к своим, нуждаются в большом ремонте.
Для характеристики разгрома третьей польской армии должен сказать, что все житомирское шоссе завалено полусожженными обозами и автомобилями всех родов, причем количество последних, по донесению начальника связи, доходит до четырех тысяч. Нами взято около 70 орудий, не менее 250 пулеметов, громадное количество винтовок и патронов, еще не подсчитанное.
Таковы наши трофеи.
Нынешнее положение на фронте можно обрисовать следующим образом: шестая польская армия отходит, вторая отводится на переформирование, третья фактически не существует, ее заменяют новые польские части, взятые с Западного фронта и из далекого тыла.
Красная армия наступает по всему фронту, перейдя за линию: Овруч — Коростень — Житомир — Бердичев — Казатин — Калиновка — Винница — Жмеринка.
Но было бы ошибкой думать, что с поляками на нашем фронте уже покончено.
Ведь мы воюем не только с поляками, но со всей Антантой, мобилизовавшей все черные силы Германии, Австрии, Венгрии, Румынии, снабжающей поляков всеми видами довольствия.
Кроме того, не надо забывать, что у поляков имеются резервы, которые уже подтянуты к Новоград-Волынску и действия которых, несомненно, скажутся на днях.
Следует также помнить, что разложение в массовом масштабе еще не коснулось польской армии. Нет сомнения, что впереди еще будут бои, и бои жестокие.
Поэтому я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое сказывается у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о «марше на Варшаву», другие, не довольствуясь обороной нашей республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на. «красной советской Варшаве».
Я не буду доказывать, что это бахвальство и это самодовольство совершенно не соответствуют ни политике советского правительства, ни состоянию сил противника на фронте.
В самой категорической форме я должен заявить, что без напряжения всех сил в тылу и на фронте мы не сможем выйти победителями. Без этого нам не одолеть врагов с Запада.
Это особенно подчеркивается наступлением Врангеля, явившимся, как «гром с ясного неба», и принявшим угрожающие размеры.
Не подлежит никакому сомнению, что наступление Врангеля продиктовано Антантой в целях облегчения тяжелого положения поляков. Только наивные политики могут верить, что переписка Керзона с тов. Чичериным могла, иметь какой-нибудь иной смысл, кроме того, чтобы фразой о мире прикрыть подготовительные работы Врангеля и Антанты к, наступлению.
Врангель не был еще готов, и поэтому (только поэтому) «человеколюбивый» Керзон просил Советскую Россию пощадить врангелевские части и сохранить им жизнь.
Антанта, очевидно, рассчитывала, что в момент, когда Красная армия собьет поляков и двинется вперед, — в этот момент Врангель выйдет в тыл нашим войскам и разрушит все планы Советской России.
Нет сомнения, что наступление Врангеля значительно облегчило положение поляков, но едва ли есть основание думать, что Врангелю удается прорваться в тыл нашим западным армиям.
Во всяком случае ближайшее будущее покажет силу и вес врангелевского наступления.
«Коммунист» № 140,
24 июня 1920 г.
БЕСЕДА С ТОВАРИЩЕМ СТАЛИНЫМ О ПОЛОЖЕНИИ НА ПОЛЬСКОМ ФРОНТЕ
Приехавший недавно из района Юго-Западного фронта т. Сталин в беседе с нашим сотрудником сказал следующее:
Два последних месяца, май и июнь, представляют две совершенно различные картины положения на фронте.
Май — это месяц исключительных успехов польских войск. На правом своем фланге поляки с успехом продвигаются за линию Киев — Жмеринка, угрожая Одессе. На левом фланге с успехом ликвидируют наступательные действия наших войск в направлении на Молодечно — Минск. В центре, закрепив за собою Мозырь и заняв Речицу, польские войска угрожают Гомелю.
Июнь, наоборот, — месяц быстрой и решительной ликвидации майских успехов польских войск. Продвижение поляков на Украину уже ликвидировано, ибо поляки не только изгнаны из Киева, но и отброшены за линию Ровно — Проскуров — Могилев. Продвижение поляков в сторону Гомеля также ликвидировано, ибо польские войска, отброшены за Мозырь. Что касается левого фланга поляков, наиболее устойчивого, по отзывам польской печати, то нужно сказать, что обозначившийся за последние дни в этом районе мощный удар наших войск в направлении на Молодечно не оставляет сомнения в том, что поляки будут обращены вспять и в этом районе.
Июль открывает картину решительного перелома на фронте в пользу России с явным перевесом на стороне советских войск.
Не подлежит сомнению, что прорыв нашей конницы в районе Житомира сыграл решающую роль в переломе на фронте.
Многие сравнивают этот прорыв с прорывом и рейдом Мамонтова и находят их тождественными. Но это неверно. Прорыв Мамонтова имел характер эпизода, не связанного прямо с наступательными операциями Деникина. Прорыв Буденного, наоборот, представляет необходимое звено в неразрывной цепи наших наступательных операций, ставящее себе целью не только разрушение тылов противника, но и прямое выполнение известной стратегической задачи.