Статьи из книги 'Цивилизация перед судом истории'

Тойнби Арнольд Джозеф

Подспудные движения, которые социальный сейсмолог мог уловить еще и 1897 году, если потрудился бы "приложить ухо к земле", вполне объясняют те сдвиги и выбросы энергии, которые сигнализировали о том, что колесница истории снова сдвинулась с места в последние полвека. Сегодня, в 1947 году, средний класс Запада, который пятьдесят лет назад беззаботно восседал на самом кратере вулкана, несет то же бремя переживаний, что выпало на долю английского индустриального рабочего класса лет полтораста назад, когда по нему проехалось колесо-истории. Таково сегодня положение среднего класса не только в Германии, во Фракции, в Нидерландах, Скандинавии или Великобритании, по и, до некоторой степени, в Швейцарии и Швеции и даже в Соединенных Штатах и Канаде. Будущее сродного класса - это насущный вопрос для всех стран Запада, одпяко его решение заденет не только ту небольшую часть человечества, к которой оно непосредственно относится, ибо именно средний класс Запада - это незначительное меньшинство - является тем самым ферментом, закнаской, которая взрыхлила массу и, таким образом, создала сегодняшний мир. Может ли создание пережить

своего создателя? Если средний класс Запада потерпит крушение, не потянет ли он за собой в своем падении все здание человечества? Каким бы ни был ответ на этот судьбоносный вопрос, несомненно одно: кризис определяющего меньшинства неизбежно станет кризисом всего остального мира. Тщетная борьба с чем-либо всегда испытание характера, но это испытание становится особенно тяжелым, когда превратности судьбы настигают внезапно, как гром среди ясного неба в безмятежный день, день, который, казалось, обелцал длиться вечно. 3 таких обстоятельствах борца с судьбой Одолевает искушение найти козлов отпущения, на которых можно свалить груз собственной несостоятельности. Однако же, "свалить груз" перед лицом надвигающейся на

30

пасти еще опаснее, чем убеждать себя в том, что процветание вечно. В расколотом мире 1947 года и коммунизм и капитализм не скупятся ив взаимные коварные обвинения, выступая друг против друга. Как только что-либо идет вкривь и вкось при не поддающихся контролю обстоятельствах, мы тут же обвиняем противника в том, что это именно он засорил плевелами наше поле, и этим автоматически оправдываем свои ошибки и неумение вести собственное хозяйство. Конечно, это старая история. Столетия назад, когда о коммунизме еще никто и не слыхивал, наши предки находили козла отпущения в исламе. В XVI веке ислам вызывал в сердцах западноевропейцев такую же истерию, какую коммунизм вызывает в XX веке, и в основном по тем же причинам. Как и коммунизм, ислам - движение антизападное, хотя в то же время это как бы еретическая версия западной веры; так же как и- коммунизм, он оттачивал клинок Духа, против которого бессильно материальное оружие.

Сегодняшний страх Запада перед коммунизмом - это отнюдь не боязнь военной агрессии, как это было перед лицом нацистской Германии или милитаристской Японии. Во всяком случае, Соединенные Штаты, с их абсолютным превосходством промышленного потенциала и монополией в области "ноу-хау" по производству атомной бомбы, в настоящее время неуязвимы для военного нападения со стороны Советского Союза14. Для Москвы это было бы чистым самоубийством, и пока что нет никаких свидетельств того, что Кремль намерен совершить подобную безрассудную акцию. Оружие коммунизма, которое так нервирует Америку (и, как ни странно, она реагирует на эту угрозу более темпераментно, нежели менее защищенные страны Западной Европы), - это духовное орудие пропагандистской машины. Коммунистическая пропаганда обладает собственным "ноу-хау" в отношении разоблачения темных сторон Западной цивилизации, показывая ее изнанку под увеличительным стеклом, с тем чтобы коммунистический образ жизни предстал желанной альтернативой для неудовлетворенной части населения Запада. Коммунизм также ведет конкурентную борьбу за влияние на то подавляющее большинство человечества, которое не является ни коммунистическим, ни капиталистическим, ни русским или западным, но живет сейчас в тревожном мире, па ничейной земле, между двумя враждующими твердынями противоположных, соперничающих идеологий. И эти люди, и люди Запада подвержены опасности обратиться в коммунистов в .такой же степени, как четыреста лет назад могли обратиться в турков; и, хотя коммунисты тоже подвергаются этой опасности со стороны капитализма - как уже продемонстрировали некоторые сенсационные примеры, - тот факт, что один из знахарей-соперников боится собственного лекарства так же, как другой - своего, нисколько не способствует смягчению напряжения.

Однако то обстоятельство, что противник угрожает нам скорее тем, что обнажает наши недостатки," нежели тем, что силой подавляет наши достоинства, доказывает, что Вызов, который он нам бросает, исходит не столько от пего, сколько от нас самих, Это, собственно, происходит благодаря недавнему колоссальному подъему Запада в области технологии - фантастическому прогрессу в области "ноу-хау", - а это именно то, что давало нашим отцам обманчивую возможность убедить себя в том, что для них история вполне благополучно завершилась. Этими, казалось бы, легкими победами западный средний класс вызвал три совершенно непредвиденных - и беспрецедентных в истории последствия, кумулятивный эффект которых вновь сдвинул с места колесницу истории, и она покатилась

31

с большей скоростью, чем раньше. Наше западное "ноу-хау" объединило весь мир в прямом смысле этого слова, то есть снабдило надежной связью всю обитаемую и проходимую поверхность земного шара; и оно же превратило институты Войны и Классовой принадлежности - две врожденные болезни цивилизации - в неизлечимый недуг. Это трио непреднамеренных достижений ставит нас перед поистине грозным Вызовом.

Война и Классы сопровождают нас с тех времен, когда первые цивилизации поднялись над уровнем примитивного человеческого бытия, а было это около пяти-шести тысяч лет назад15, и с тех пор эти две категории всегда представляли собой серьезную проблему. Из примерно двадцати цивилизаций16, известных современным западным историкам, все, кроме нашей нынешней, уже мертвы или отживают свой век, и. когда мы ставим диагноз любой из них, в конце ли ее существования, или посмертно, мы неизменно находим, что причиной гибели явилась или война, или классовая борьба, или комбинация обеих причин. До нынешнего времени эти две язвы были достаточно смертоносны, чтобы погубить девятнадцать из двадцати представителей этой

не столь древней разновидности человеческого общества; но до сих пор неумолимость этих бедствий все же имела некий спасительный предел: если эти две напасти и могли уничтожать отдельные экземпляры вида, то истребить всю породу им все же не удалось. Цивилизации приходили и уходили, но Цивилизация с большой буквы каждый раз возрождалась в новых, свежих формах, ибо как ни велико было разрушительное действие Войны и Классовой борьбы, но оно еще не стало вссохватным. И если удавалось разбить верхний слой общества, то поме-шагь низшим слоям общества выжить почти нетронутыми и сохранить способность радоваться жизни оказалось невозможно. И когда какое-либо общество терпело крах в одной части мира, оно нс обязательно тащило за собой в тартарары остальные человеческие сообщества. Когда ранняя цивилизация в Китае надломилась в VII веке до н.э., это не помешало современной с*й греческой цивилизации на другом конце Старого Света продолжать свой путь к высшей точке своего расцвета. А когда греко-римская цивилизация в конце концов пала от тех же двух недугов. Войны и Классовой борьбы, в период V, VI и VII веков христианской эры, это отнюдь не помешало рождению новой цивилизации на Дальнем Востоке, которая формировалась именно в эти же самые три столетия17.

Почему же цивилизация не может и дальше тащиться неровным шагом, от одного провала к другому, на ощупь следовать этим мучительным, унизительным, по не до конца самоубийственным путем, которым она шла первые несколько тысячелетий своего существования? Ответ заключается в нсланних технических достижениях современного западного среднего класса. Устройства, созданные для обуздания физических сил неживой природы, не изменили человеческую натуру. Институты Войны и Класса в тон виде общества, который мы называем цивилизацией, являются социальным огражением темной стороны человеческой природы - того, что теолщи называют первородным грехом. Этих социальных последствий индивидуальной человеческой греховности ничуть не отменяет недавний необычайней прогресс нашего технологического развития, но одновременно он и нс осгавляет эти последствия без всякого влияния со своей стороны. Не отмененные, а, напротив, крайне возбужденные, как и вся остальная м^изнь человечества, своим физическим мо1-ущеггвом, Классы способны теперь полностью разложить общество, а Война уничтожить человеческий род целиком. Пороки, до сих пор бывшие просто постыдными и му

32

читальными, превратились теперь в нестерпимые и смертельные, и, таким образом, наше поколение в этом вестернизированном мире оказалось перед выбором таких альтернатив, которые в прошлом правящие элементы других обществ всегда имели возможность обойти, хотя и с жестокими последствиями для себя, однако без крайнего риска окончательно оборвать историю человечества на этой планете. Итак, мы смотрим в лицо Вызову, с которым никогда не приходилось сталкиваться нашим предшественникам. Мы должны искоренить Войну и Классы как таковые - и искоренить их немедленно - под страхом того, что, если мы дрогнем или потерпим неудачу, они сами одержат победу над человеком, которая на этот раз окажется окончательной и бесповоротной.

Этот новый аспект Войны уже знаком западным умам. Мы осозна?м, что атомная бомба и множество других наших смертоносных вооружений способны при следующей войне стереть с лица Земли нс только воюющие стороны, но и весь человеческий род. Однако отчего же обострилась классовая борьба с технологическим прогрессом? Разве не повысился значительно минимальный жизненный уровень именно за счет технологии, во всяком случае в тех странах, которые либо особенно преуспели в этом, либо обладают большими природными богатствами, либо счастливо избежали разрушительного действия войны? Нельзя ли предположить, что этот быстро растущий жизненный уровень поднимется до такой высоты и ох-вагит столь большой процент населения, что и более обширные богатства привилегированного меньшинства перестанут вызывать зависть и ревность? Ошибка в этом рассуждении состоит в том, что оно не принимает в расчет ту важнейшую истину, что не хлебом единым жив человек. Каким бы высоким ни был уровень материальной жизни, это не освободит душу человека от требования социальной справедливости; а неравное распределение товаров и средств в этом мире между привилегированным меньшинством и неимущим большинством превратилось из неизбежного зла в невыносимую несправедливость именно в результате последних технических достижений Запада"

Когда мы восхищаемся эстетическими достоинствами архитектуры и искусством каменных дел мастеров, воздвигших Великую пирамиду, или изысканными драгоценностями гробницы Тутанхамона, в наших сердцах рождаются противоречивые чувства гордости и радости за великолепные творения человека и одновременно морального осуждения той высокой цены, которую человечество заплатило за эти творения: тяжелейший труд, несправедливо навязанный большинству для создания утонченных плодов цивилизации исключительно для удовлетворения меньшинства, которое жнет нс сея. В течение этих пяти-шести тысячелетий хозяева цивилизаций отнимали у своих рабов их долю плодов всеобщего труда так же безжалостно, как мы отнимаем мед у пчел. Моральное уродство этого акта обезображивает эстетическую красоту художественного творчества: и все же к настоящему времени те немногие, кто был баловнем цивилизации, всегда могли выдвинуть одно разумное возражение в свою защиту.

Они могли возразить, что это был выбор между тем, чтобы иметь плоды цивилизации для немногих и - не иметь их вовсе. Наши технические возможности управлять природой строго ограниченны. В нашем распоряжении нет ни достаточной мускульной силы, ни достаточного количества рабочих рук, чтобы произвести блага в более чем минимальном количестве. Если я должен отказаться от них из-за того, что вам они недоступны, то нам придется закрыть магазины и оставить лучшие произведения человсче

33

2 Цивилизация перед судом истории